Вторая смена подходила к концу. В одиннадцать ночи охранник закрыл входную дверь. Кассиры начали подсчёт выручки. Продавцы и мерчендайзеры (вот словечко-то!) отбивали свои магнитные карточки на выходе. Вышел и Илья со словами "Отмагнитился! До завтра!" Идти было недалеко. На высоком крыльце бывшей гостиницы притулилась чья-то фигурка. "Опять Вовчик на пиво сшибает", - подумал Илья.

Но это был не Вовчик.

Женя подошла к нему и уткнулась лбом в грудь.

- Ты меня искал? - спросила она сквозь слёзы и вытерла нос об его футболку.

Он гладил её короткие волосы и очень хотел её поцеловать.

- Твой матéн у меня. В комнате. Наверху.

- Тогда пошли к тебе, - сказала просто. - У тебя салфетки есть?

Они поднялись на третий этаж. Бывшую гостиницу раздербанили ушлые приватизаторы на отдельные номера-комнаты. Кто-то сделал в них ремонт, кто-то по-жлобски пальцем о палец не ударил. И стали сдавать в аренду. Илье досталась маленькая, грязная, с тараканами комнатка. Конечно, ванна-туалет, маленькая кухонька с холодильником. Он полгода приводил её в порядок: побелил замызганные стены, сменил душевой рожок, вывел тараканов, прикрутил самодельные полки, сменил холодильник и кровать. Словом, за четыре года одиночества обустроился, как смог. Даже стиральную машину, выставленную кем-то на выброс, проверив, поднял и был рад, что не надо таскать вещи в прачечную - чувство брезгливости всегда охватывало в этих прачечных

- Вот моя келья, - произнёс он наигранным голосом, пропуская вперёд Женю. ?

Девушка огляделась. Илья подал ей салфетки. Она вытерла нос и спросила, указывая на кровать:

- Здесь вы спали?

- Нет, - указал на неприбранный надувной матрас Илья, - я спал здесь.

- Ты импотент? Или гей?

- Не замечал ни того ни другого. А что?

- Она красивая. И глаза у неё были счастливые.

- Она в том возрасте, когда у всех у вас глаза счастливые.

- Да особенно у меня. Сегодня.

- Что-то случилось?

Но Женя не ответила.

- Есть хочешь? Есть куриные шницели и салат.

Она отрицательно покачала головой и села на кровать.

- Ничего у меня с ними не получается. Представляешь, они нашли эту Викторию...

- Какую Викторию?

- Метаве́хат которая.

- Ну? - начал подозревать Илья самое плохое.

- Вечером поймали её в подъезде, заклеили рот и глаза, обрили наголо и вымазали всю зелёнкой.

Илья сел на стул рядом с ней.

- Всю? И что дальше?

- Пока ничего не известно. Наверняка вызвали полицию.

- Им хватило ума не сказать за что.

- Хватило. Генка всё просчитал.

- Где ж они столько зелёнки взяли? Её тут не используют.

- Только бритую голову и лицо.

Они сидели и молчали. Заигрались детишки в справедливость, думал Илья, ребячество закончилось пока хулиганством.

- И что теперь?

- Не знаю. Что-то я не то сделала.

Илья достал Курвазье и разлил его по рюмкам. Насыпал чёрные маслины на блюдечко.

- Неуловимые мстители. Благородные Зорро устроили зоррницу. "Чёрные пантеры" , - он протянул рюмку Жене. - Выпей, успокаивает.

Женя выпила.

- Странный вкус - шоколадки.

- Ты заметила? Тут и ваниль присутствует и даже корицей чуть отдаёт. Мне он нравится за это.

Разговор принял рваный характер. Надо было что-то делать - но что?

- Будем надеяться, что всё обойдётся.

- Думаешь?

Надо было что-то говорить - но что?

- Где ты научилась так драться? Только не рассказывай про детство.

Женя помолчала. Вздохнув, ответила:

- Я служила в разведке морского флота. Диверсионное подразделение.

- Да ладно! Быть того не может!

- А что?

Илья открыл шкаф, вытащил вместе с "плечиками" пиджак с пятью медальками на левой стороне одной на правой и бросил его на кровать, рядом с девушкой.

Она молча смотрел на них.

- Была морская форма, - сказал грустно Илья, - но я в неё уже не помещался. - Он тут же выдал экспромт: - Когда-то я был выше и стройней, теперь стал кругл и ниже ростом. Когда становишься умней, держать фигуру так непросто.

Наконец-то она улыбнулась. Немного вымученно, но это мы поправим.

- Ты не поверишь, я был мачо и был ростом метр-семьдесят восемь.

Сейчас должен будет последовать вопрос, и он последовал:

- И где теперь? - спросила она, смеясь.

Теперь должен последовать ответ, и он последовал:

- Стоптался.

Она рассмеялась в голос. Потом спросила:

- За что? - и положила ладонь на медали.

Илья не стал вдаваться в подробности.

- Собственно, только первые три - награды. Первая "За боевые заслуги" - на самом деле за тренировки в диверсионной группе. Нас готовили, но послали других. Вторая, что справа, "За отличие в воинской службе". Правда, второй степени. Ну, какая степень у Родины, такая и медаль. Она нашла меня уже в госпитале в Ташкенте. Имени Филатова. Не путать с глазной клиникой в Одессе! Это за фигню какую-то. Просидели мы в "золотой рыбке" двое суток, чуть больше.

- Что это?

- "Рыбка"? Да подлодка-малышка с двумя торпедами для диверсий или прорыва заграждений. Или отвлекающего манёвра. И опять же - ничего мы не сделали. Просто пролежали на дне. А у меня вообще приступ клаустрофобии случился. А третья - уже афганская "За отвагу". Единственная реально боевая.

- За что?

- Стояли мы на КПП, ждали конвой с гуманитаркой. А сверху со скалы нас давай закидывать гранатами и поливать из автоматов. Все кинулись прятаться за танки - парочка Т-60 у нас стояла. Я тоже побежал. Поднял автомат над головой и пустил очередь на бегу. Не глядя. Там все стреляли. Но в эти три секунды, пока бежал, стрелял только я.

Илья снова разлил по рюмкам и протянул Женьке. Он выпил. Женя тоже. Слушала она внимательно. И тут Илья понял, как надо дальше соврать.

- Не успел я спрятаться за броню, как сверху со скалы два тела и упали. Потом их опознали: мальчишки семнадцати и пятнадцати лет из соседней деревни.

На самом деле упали два бородача в вонючих халатах. Того, что помоложе, даже пуля не задела - он пытался удержать старшего.

- Вот и вся моя отвага - убил двух пацанов. Народных мстителей.

Женя внимательно на него посмотрела. Она поняла.

- А эти?

- А, - махнул рукой Илья, - цацки-пецки. Значки всякие. "От благодарного афганского народа". За что? От какого благодарного? Кто там благодарен конкретно? "5 лет вывода войск из Афганистана". В России тогда полный разор был - а они медальки штамповали! Почему нет наград за Анголу, за Никарагуа, за Сирию, блядь, с Египтом? Извини. Может и мои друзья где-то там... в Гренаде или Никарагуа... Может, даже и в Антарктиде, только мы не знаем...

Женя гладила медали, потом легла на пиджак и прижалась к ним щекой. Он встал на колени перед ней. Лицом к лицу. Глаза в глаза. Дыханье к дыханию. Он гладил по её короткой стрижке - и только. Едва коснулся колючих обожжённых солнцем губ - и только. Из-под её век текли слёзы, проторив дорожки по щеке и возле носа. Ребёнок был испуган и потерян. Её надо было спасать - и только.

- Соберётесь на Север - я пойду с вами.

20

За тобою остаются два твоих следа,

Значит, не бесследно ты живёшь.

Юрий Визбор.

Промстройбанк. Архив.

Чиновница: В те годы... где ж эти книги-то могут быть... если не сожгли... мы передавали деньги в Сберкассы города. Я ещё девчонкой была, училась только на бухучёте в техникуме... Ага, кажется здесь... Знаете. Вам повезло. Берите лестницу и вон там на второй полке сверху ищите по корешкам. Там годы проставлены.

Свешников (подтягивая стремянку): Сделаю сейчас па-де-де. Из-под самого потолка. Блин, они ж тяжёлые!

Чиновница: Это деньги, дорогой мой. Много денег. Вам 78 - 79 года, вы говорили?

Свешников: Так в этих фолиантах могут быть номера банкнот?