Ополоснувшись под душем и надев чистые трусы, Илья зашел в комнату, ожидая увидеть ее пустой, но, к его удивлению, Хартмут не сбежал - он сидел в кресле, уже надев пиджак и с сумкой на коленях, его лицо было холодно-отстраненным, рядом на столе лежал файл с планом. Увидев Илью, Хартмут встал и ровным голосом сказал:

- Я домой, подбери хоть что-нибудь к нескольким пунктам, - он подошел к двери и, уже выходя, добавил: - И приобрети флоггер. Эту дрянь, - он кивнул на плеть, валяющуюся на полу, - я в руки больше не возьму.

Он спустился вниз, оделся и вышел во двор; как и в прошлый раз Николай молча проводил его в джип, и уже выехав, поинтересовался, куда его отвезти.

- К лицею, - негромко ответил Хартмут.

И уже когда поднимался в лифте родного подъезда, его начало потряхивать: то, что кончил Златоверхий, было понятно и ожидаемо, то, что кончил он сам, наверное, тоже было вполне естественным, беспокоило его другое - то, что оргазм был настолько сильным, как никогда, аж в голове помутилось. Хартмут частенько по утрам во время душа ублажал себя рукой, испытывая от этого приятную расслабленность и удовольствие, но никогда настолько крышесносное!

Что с этим делать, было совершенно непонятно, радовало одно - закончится школа, он уедет в Германию и никогда больше не увидит и, как Харт надеялся, не вспомнит Златоверхого. А пока впереди были выходные, можно заняться своими делами, подготовкой к экзаменам, в конце концов, и напрочь выбросить из головы всё произошедшее.

В воскресенье после обеда Айхгольц даже пошарил на просторах инета в поисках подходящих для проекта песен, а также нашел несколько стишков о дружбе для младшеклассников. В том, что Златоверхий занимается этим же, у Харта были огромные сомнения.

С любимым дедом тоже стало общаться проблематично: любые разговоры он сводил к проекту, порученному внуку, и интересовался, как продвигается общение с другим мальчиком, не подружились ли они. Все объяснения Хартмута, что тот мальчик настоящая нелюдь и подружиться с ним не удалось бы даже святому, дед пропускал мимо ушей, при очередной встрече начиная ту же песню.

***

В понедельник Хартмут и боялся встречи со Златоверхим, и предвкушал ее: он представлял, как проведет мягкими концами флоггера по обнаженной спине Ильи, начиная от шеи и заканчивая выпуклыми ягодицами, по пути обрисовывая каждую мышцу, лаская впадинку позвоночника.

В школе предсказуемо Илья не обращал ни на кого внимания, в том числе и на Айхгольца, что неимоверно раздражало последнего. Они так и не перемолвились ни единым словом, Хартмут решил, что подходить к Златоверхому первым и интересоваться проделанной для проекта работой он не будет.

После уроков Хартмут даже не заметил, как Илья ушел, но его неведение длилось недолго: тот стоял сразу у ворот недалеко от охранника, и стоило показаться Айхгольцу, сразу сказал:

- Пошли в машину.

Харта бесил этот приказной тон, но внизу живота закрутилась спираль предвкушения, и он безропотно последовал к джипу.

В комнате Ильи на кровати, куда Хартмут невольно сразу бросил взгляд, не было не только флоггера, но и знакомой плети, и он очень надеялся, что Златоверхий не вытащит откуда-нибудь из-под кровати кнут или бич. Но Илья спокойно кинул сумку возле стола и спросил своим медовым голосом, от которого с некоторых пор у Хартмута пробегали по телу мурашки:

- Ну что, займемся подборкой стихов и прочего для проекта?

- Что?! Ты как обычно ничего не делал, как мило, - саркастически сказал Хартмут.

- Накажешь меня за это? - промурлыкал Илья прямо в лицо Харта, тот отшатнулся, ощутив его теплое дыхание.

Он снова бросил быстрый взгляд на кровать, но она по-прежнему радовала (или огорчала?) отсутствием девайсов.

Айхгольц поставил сумку на стул и вытащил файлик с плотной стопочкой распечаток внутри:

- Вот, можешь посмотреть, что я уже нашел, и давай наконец закончим со всей этой фигней: подберем все остальное и отдадим завучке, пусть она сама дальше распределяет роли.

Неужели Златоверхий привез его действительно, чтобы заниматься делом? В глубине души, удивляясь самому себе, Харт испытывал разочарование. Ко всему прочему хотелось есть: он перекусывал после третьего урока булочкой и соком, но когда то было?

Илья спокойно включил компьютер, а перед Хартмутом поставил ноутбук:

- Он настроен на принтер, так что все подходящее кидай в печать.

Учитывая работу, проделанную Хартмутом в воскресенье, управились они довольно быстро - не прошло и полутора часов, как стопка листов со стихами, песнями и подходящими сценками стала приличного размера.

Вроде бы материала для представления нашли они достаточно, и все, чего хотел Хартмут - это вернуться домой и пообедать.

Илья, который еще перед тем, как сесть за компьютер, переоделся в домашнее, теперь встал с кресла и потянулся, поднимая руки, при этом зачем-то захватив нижний край футболки. Мягкий трикотаж пополз вверх, обнажая шикарный торс. Харт удивленно моргнул - это что сейчас было, стриптиз? И к чему вообще вся эта обнаженка? Он отчаялся запихнуть новые распечатки к уже имеющимся, просто сложил все вместе и убрал к себе в сумку, не надеясь, что Златоверхий вспомнит о них и принесет завтра в школу.

- Ладно, я пошел, - Хартмут спокойно направился к двери, но между ним и выходом одним слитным плавным движением нарисовался Златоверхий.

- Далеко собрался? - мягким чарующим голосом поинтересовался он.

- Домой, естественно, - холодно ответил Айхгольц и попытался обойти Илью.

- По-моему, ты слишком торопишься, - медово проурчал Златоверхий, он пристально посмотрел в его глаза: - Разве ты не хочешь меня наказать?

Харт отступил, вот же черт! Да какой там черт - все демоны ада, не иначе, плескались в глазах Ильи.

- Что ты хочешь? - отворачивая лицо в сторону, спросил Хартмут.

- Читал про спанкинг?

В принципе Айхгольц прочитал про БДСМ всю основную информацию, в детали он особо не вникал, но общее, пусть поверхностное, представление у него было обо всех направлениях.

- Ну читал, и что?

- Я хочу, чтобы ты меня отшлепал, - прошептал Илья ему на ухо, обжигая кожу своим дыханием и вызывая легкую дрожь в теле, - рукой.

Сумка свалилась с плеча Хартмута, а сам он, поперхнувшись слюной, закашлялся. Он кашлял и приходил в себя, раздумывая, насколько хватит его сил и как быстро заболит ладонь. Хоть он каждый день подтягивался на турнике и баловался гантелями, но это и было чистое баловство, никаким спортом он никогда не занимался, слабаком не был, но и силачом тоже.