— Порадовал ты меня, Гостомысл. Значит, нам легче будет, когда до становищ печенегов доберемся. А теперь иди, помогай готовить наши восемь тысяч к дальнему переходу. И не забывай, что не все из них подобны привычным тебе воинам. Они в пешем строю привыкли.

— А будут биться в конном?

— Конечно же нет. Лошади для них, равно как и для меня всего лишь средство быстро добраться до цели. Кстати, выбирай лучших лошадей, наиболее свежих и выносливых. Любых, включая тех, которые печенежские, я разрешаю.

Это тысячнику понравилось, он покинул нас, будучи в еще более приподнятом настроении. Приятно осознавать сей факт. Чем бодрее и радостнее мои люди, тем больше отдача. Боевой дух, он всегда был важным фактором.

Нас ожидало весьма для меня неприятное конные переходы в направлении становищ печенегов. Не столь большое войско, но его должно хватить, особенно с учетом еще одного козыря, а именно флота из небольших драккаров, что спускались по Днепру под предводительством Эйрика Петли. На нем лежит выполнение двух задач, вполне посильных. Места возможной встречи назначены, порядок действий тоже обговорен. Выигрыш же, который можно снять со стола, манит все сильнее, стоит о нем подумать. Дерзай, Мрачный, тебе не впервой!

Разговор с Богумилом, послом Хальфдана Мрачного, все же состоялся. Ярл братства йомсвикингов Сигвальди уже не мог откладывать неприятное ему действо. Хотя и тянул до последнего, оправдывая задержку тем, что надобно разобраться с покушением на его родного брата. Наглого покушения, удайся которое, последствия могли бы стать плачевными.

Братство волновалось. Доселе таившиеся, выходили на поверхность серьезные противоречия, сгладить которые было все сложнее и сложнее. Сторонники неизменности обычаев братства, сторонники изменений, колеблющиеся Все они не просто волновались, но начинали косо смотреть друг на друга, опасаясь разрастания противоречий. Да и как не опасаться, если на Торкеля Высокого, второго в братстве человека, напали не чужаки, а свои же йомсвикинги. Те, что полностью поддерживали линию Сигвальди, не допускали и мысли о том, чтобы изменить вечной равноудаленности от внешних проблем, давнему обычаю наемников.

И вот в такой душкой обстановке произошла встреча с послом из княжества руссов. Помимо Сигвальди, присутствовали его брат Торкель, еще не до конца оправившийся от ран, а также Эйнар, особенно мрачный и подозрительно взирающий на главу братства.

Сигвальди знал, что после того злосчастного покушения, в отличие от Торкеля, Эйнар ему не доверяет. Настолько не доверяет, что передвигается по Йомсборгу лишь в сопровождении не менее чем двух десятков йомсвикингов. Да и свои покои превратил чуть ли не в крепость, куда, случись что, просто так и не прорвешься даже с сотней воинов.

Он пытался поговорить с, как он читал, обезумевшим отнеобоснованных подозрений Эйнаром. В ответ же слышал лишь вежливые, но пустые слова. Дескать, надо остерегаться, ведь подбивший собратьев на покушение так и не найден. Значит стоит ожидать повторения оного, а под удар может попасть не только Торкель, но и он, как убежденный сторонник изменения обычаев братства. И вместе с вежливыми словами нехороший, колючий взгляд. Направленный не на абы кого, а на Сигвальди. Ярл понимал, что подозрения образовались еще и оттого, что он был недоволенрезультатомнайма йомсвикингов бывшим великим князем Владимиром Святославовичем. И чересчур сильно проявил это самое недовольство, особенно что касалось договора с тогда еще простым вольным ярлом Хальфданом. Но изменить уже ничего нельзя, прошлое никуда не исчезнет. Но как же оно. Прошлое было не к месту при переговорах с послом!

Глава йомсвикингов не был глупцом, во что бы то ни стало цеплявшимся за обычаи предков. Он понимал, что все меняется, но считал, что резкие изменение могут уничтожить братство. Предлагаемое же послом руссов было для него неприемлемым. Тот тем временем заново повторял послание Хальфдана, выполняя просьбу Сигвальди, желавшего этим нехитрым трюком взять небольшой перерыв для обдумывания, как и что говорить дальше.

— Мой конунг, Хальфдан Мрачный, предлагает Йомсборгу дружбу и союз. Ваши враги станут его врагами, а друзья всегда смогут рассчитывать на помощь в любом уголке Руси и даже вне ее. Нынче не самые легкие времена для детей Одина, поэтому они должны держаться вместе, чтобы не быть сметенными теми, для кого наши боги глубоко враждебны и заслуживают лишь уничтожения. Мы уже избавились от тех, кто желал предать память предков. Вас, к счастью, подобная беда не коснулась, но кто знает, что вельва напророчит и какие усилия придется приложить, чтобы предсказанное не осуществилось.

Богумил продолжал упоминая воинскую силу своего конунга, открытый секрет «греческого огня», который уже принес победы войскам Хальфдана и обещал сделать его драккары не слабее ромейских кораблей. Упоминал про обширные пространства Руси и про то, что братству йомсвикинтов будет куда как удобнее добираться до некоторых нанимателей. Заинтересованность Хальфдана Мрачного в совместных походах, а также готовность помогать с захваченной добычей на условиях куда выгоднее, чем предлагают нынешние торговцы, с которыми йомсвикинги работают.

Слова лились связно, действуя на многих из присутствующих завораживающе. Да и те, кто не обманывался складной речью посланника руссов, понимали выгоды предложения. Надежный союз, причем с единоверцами, в нынешней обстановке и впрямь был для братства выгоден. К тому же конунг Хальфдан, наверняка зная о сложностях, возникших у йомсвикингов в последнее время, не стремился ими воспользоваться. Напротив, он предлагал союз так, словно братство сейчас на вершине своего могущества. Да и на то, что большой отряд йомсвикингов выступил на стороне его врага, свергнутого ныне Владимира Святославовича, казалось, нисколько его не заботил. Он словно показывал, что тот найм дело прошло. Важно лишь настоящее, в котором они могут создать будущее, выгодное для обоих, Руси и Йомсборга.

Немалая часть йомсвикингов, слушая эти слова, одобрительно кивала. Торкель Высокий, несмотря на временами искажавшие его лицо вспышки боли, тоже показывал свое согласие с предложениями посла. Об Эйнаре и говорить нечего, всем было известно, что он с некоторых пор ярый сторонник союза с Русью. А вот ярл Сигвальди

— Я благодарю конунга Хальфдана Мрачного за добрые пожелания и богатые дары. Что же до предложения союза, то мы обязательно подумаем и дадим. Ответ. Думаю, что следующий после вас посол услышит наше решение.

— Думаю, что мой конунг рассчитывал, что за проведенное тут немалое время могучий и мудрый ярл Сигвальди успеет обдумать его предложение, посоветоваться с ближними, если сочтет необходимым, и примет решение. Но — тон и слова Богумила были почтительными, вот только толика яда ощущалась. Почти всеми, кто присутствовал и умел улавливать невысказанное словами. Конунг готов подождать, ему спешить некуда. Прочное положение Руси не исчезнет, рубежи все так же будут крепки. И как союзник Русь останется столь же важна и выгодна. Предложение останется в силе до той поры, пока вы его не примете, ярл. Хальфдан Мрачный питает глубокое уважение к братству йомсвикингов.

— Йомсвикинги также уважают конунга руси. Если у тебя нет больше слов для нас, то на приготовленном в честь посольства конунга хальфдана пирумы воздадим должное как его храбрости и силе. Так и нашим богам.

— Есть еще кое-что, — змеиная улыбка на губах посла притягивала всеобщее внимание. Конунг Хальфдан Мрачный недоумевает, почему среди посланников иных стран в Киеве нет никого от Йомсборга? Ваш посланник будет там желанным гостем, стоя среди иных куда ближе к престолу, нежели посол Византии или Рима.

Сигвальди обмяк в своем кресле, понимая, что от ЭТОГО предложения он просто не сможет оказаться. Йомсвикинги не поймут, даже многие из тех, кто поддерживает его путь. Ведь через Богумила, своего доверенного посла, конунг Хальфдан Мрачный признавал их братство наравне с могучими странами, да к тому же дал слово ставить йомсвикингов выше интересов могучих империй.