Меньше четырех сотен воинов Достаточно в обычных случаях, но не сейчас. Это было очевидно всем защитникам Белой Вежи. И отсутствие помощи от городского населения, которому войско Барджиля было куда ближе, чем варяги из Киева. Как раз в эти дни Чеслав, ругаясь и проклиная все на свете, черкал пером по пергаменту, составляя обширное послание к Хальфдану Мрачному. В нем говорилось о том, что население захваченных земель при первой же возможности перейдет на чью угодно сторону. Лишь бы не поддерживать тех, кто их завоевал. Наместник Белой Вежи знал, что Хальфдан Мрачный думает именно так. Однако, в его окружении существовали и более мягкие точки зрения. Вот только если послание все же попадет в княжеские руки после гибели Белой Вежи, от него будет не отмахнуться никому, даже ярым сторонникам использования населения завоеванных земель как вспомогательных воинов.

А потом был прорыв. Очередной ночной приступ увенчался успехом, защитникам же пришлось отходить на запасной рубеж, отбиваясь от наседающих хазар. Да, Барджиль на этот раз бросил в бой и своих соплеменников, надеясь сломить сопротивление, не дать русичам отступить в малую крепость.

Пришлось ставить заслон поперек основного направления удара хазар. Именно там и сложил свою голову Чеслав, стараясь выиграть время на отход для остальных. Это не было самопожертвование, он искренне рассчитывал и других прикрыть, и самому ускользнуть. Не вышло. Недооценил наместник решительность хазар Барджиля, которые бились не только за деньги и добычу, но и за возможность сделать первый шаг для возрождение своего государства. Тогда же. При отходе сгинул сотник Хельги, а второму чуть было не отрубили руку. Теперь боец из него был никакой, ему бы выжить. Вот и остался Бажан самым старшим, приняв на себя командование остатками отряда.

Повезло еще, что огнеметатели с остатками огнесмеси удалось утащить. Именно они заставляли вражеских воинов хоть немного, но остерегаться во время последующих дней и ночей. Мало кому была охота окончить свои дни не просто от клинка или стрелы, а от ревущей струи пламени, сжигающей до костей, заставляющей умирать хоть и довольно быстро, но очень уж мучительно.

Шли дни, а поубавившиеся числом и особенно боевым духом осаждающие перешли от собственно приступов к планомерной осаде. Понимали, что выбивая защитников Белой Вежи одного за другим вскорости достигнут нужного им предела. Того самого, после которого те не смогут защищать стены малой крепости.

Так и случилось бы, не прими Бажан по совету Любавы решение не искушать богов и отступить на последний рубеж ту самую башню. И вот теперь его неполная сотня, где раненых было куда больше. Нежели здоровых, готовилась принять последний бой. Хватало еды, воды, стрел для луков и самострелов. Вот только не хватало рук, да и лекарский припас подходил к концу. Что же до так «уважаемых» врагом огнеметателей, то все, за исключение одного, пришлось оставить, предварительно изуродовав до состояния мусора. Да и к последнему оставалось ничтожное количество огнесмеси. Сомнительно, что на одну серьезную струю пламени хватит. И все же пусть даже одним своим видом придумка Хальфдана Мрачного пугала врагов.

Бажан стоял, прислонившись к нагретой солнышком каменной стене, изредка выглядывая в окно-бойницу. Зрелище не радовало. Неподалеку от башни царила нездоровая суета. Осаждающие готовились. Осадные щиты, лестницы, пороки и камнеметы. Чего они ждали? Осадной башни, строительство которой вот-вот должно было завершиться. Сотник понимал, что это все

— Один серьезный приступ и нам конец, — неслышно подошедшая жрица Лады произнесла это как-то отстраненно, словно заранее подготовившись к смерти. Жаль, чтобольше оттягивать время у нас не получится.

— Да, мы уже выбрали отсрочку до конца. Теперь ни твоим словам, ни моим хазары не поверят.

— Точно. Но мы сделали все, что могли.

— Не все. Осталось умереть, сражаясь

Отвечать было нечего, да и незачем. Помолчали, вглядываясь в сторону реки, которая была маняще близка и бесконечно далека. Уйти водой можно было лишь кораблями, а где они? Их не было. Надеяться на то, что удастся лихим броском прорваться сквозь ряда войска сынка кагана и захватить немногие их суда? Даже не смешно. Уйти сушей? Также похоже на сказку.

— На сказку похоже, но и сказки иногда сбываются, — видимо, последние слова Бажан произнес вслух, потому как получил от Любавы неожиданный ответ. Смотри! Драккары на реке!

Бажан встряхнул головой, потом протер глаза, стремясь убедиться, что это ему не помстилось. Но не ему же одному и даже не ему с Любавой одновременно. Сначала раздались крики дозорных, а затем Затем началась нездоровая суета и в стане хазар. Уж они то хорошо представляли себе, что будет, когда корабли русичей выбросят на берег отряды находящихся на палубах воинов.

— Спасены

Одним словом Бажан сумел выразить все чувства, что обуревали его. Радость от осознания спасения, горе из-за множества погибших, надежду на лучшее и многое-многое другое.

Их слишком долгая битва на выживания подошла к концу. Можно было хоть немного расслабиться, перевалив неимоверный груз на чужие плечи. Сотник осознавал, что вряд ли прибывшее на драккарах войско послано для собственно занятия Белой Вежи слишком малое для этого число драккаров но помочь им выбраться они и впрямь могли. Высадка на берег, бросок-удар, пробитие коридора до башни и быстрое отступление. И пусть придется на время оставить Белую Вежу, пусть. Бажан был уверен, что они сюда еще вернутся. Варяги всегда возвращаются…