— Эм, спасибо…
— Саня, — улыбнулся альфа и протянул руку.
— Антон, — представился парень в ответ и ответил на рукопожатие.
— Да я в курсе, — расхохотался Саша, — тут сложновато не знать единственного омегу из столицы. Я помогу, — сказал он и подхватил сразу две сумки, причем самые тяжелые.
Дед недовольно пошел налегке, а последнюю закинул на плечо Антон. Он, привыкший к чистоте тротуаров, внимательно смотрел под ноги, потому что коровам было, в сущности, все равно куда гадить — на тропинку или в гущу травы. Именно поэтому то, что сумку у него с плеча бесцеремонно сдернули, оказалось полной неожиданностью. Антон резко обернулся и вздрогнул — вспомнил, почему вот уже три года не приезжал в любимую деревню, хотя любил это место куда больше всяких «югов».
История была странной и неприятной, хоть и, пожалуй, закономерной среди подростков. Альфа, отобравший сумку, Константин Антипов, наведывался в деревню нерегулярно. Был он в своем городе каким-то мажорчиком, и, по всей видимости, отправлялся к дедуле в качестве ссылки за особо тяжкие. Так вот, в последнее лето Антона в деревне он, не иначе как насмешкой судьбы, был заперт на все лето. Хорош Костя был до безобразия, так что Антон, удивительно для омеги рациональный, даже не воспринимал его как альфу. Так, манекен из глянца. Они не общались особо, могли переброситься парой фраз и не больше, пока в одну из ночных посиделок не заболтались. Тем самым разговором без ноты флирта, приятным, легким, когда потом с трудом вспоминаешь, о чем говорил.
И все вроде бы было здорово, но на следующий же день начался какой-то ад. Костя гнобил его без всякой жалости и перерыва. Каждая встреча выливалась в ссору. Чего только Антон тогда не перепробовал: и на дискотеки перестал ходить, и с Ромкой гулял так, чтобы с альфами не пересекаться, да все без толку. Сидеть в четырех стенах, когда в крови бушуют гормоны и предвкушение чего-то необыкновенного, смерти подобно, а игнорить альф не выходило — те словно специально искали встречи. Чего только Антон не услышал в свой адрес: и про лишний вес, и про «невзрачную рожу», и даже самое обидное — про безответную любовь. Даже поспорить по всем этим пунктам не выходило, потому что, да, Антон тогда реально слишком раздался в бедрах, да, был по сравнению с местными красавцами не слишком привлекательным, и да, надеяться в его случае на взаимность не приходилось: свою одностороннюю влюбленность в одного из альф, тоже, к слову, красавчика, каких поискать, Антон скрыть не мог, как ни пытался. Крыть тоже было нечем. Идеальная внешность, неплохие мозги и материальная обеспеченность делали Константина неуязвимым для насмешек. А придумать что-то посложнее примитивных обзывалок морально уничтоженный, подростково-закомплексованный Антон просто не мог. Рыдал незаметно, чтобы дед не услышал, и старательно сводил на нет все попытки Ромки поговорить об этом — вот и вся его хитромудрая стратегия на тот момент. И после того лета деревня ассоциировалась не с непривычной городскому мальчишке волей, а с доходящей до реальной тошноты депрессией.
Так что теперь на благородный жест Константина свет Батьковича Антону хотелось ответить метким пинком по яйцам и плевком прямо в недовольную рожу. Но ему было уже не шестнадцать, телом, по счастью, руководил разум, а не гормоны, так что воспитанный мальчик Антоша деликатно потянул сумку на себя и с легкой улыбкой проговорил:
— Спасибо, она не тяжелая, я сам.
— Тем более, раз не тяжелая, нечего у меня ее выдирать, — сказано это было таким тоном, словно следующая фраза будет о внешности, жопе или гребаной влюбленности. Однако, Костя лишь чуть сморщился и замолчал, не думая, впрочем, отдавать сумку.
Антон решил воспользоваться народной мудростью, утверждающей, что нетронутое говно не воняет, и молча потопал следом.
…Ромка снес его маленьким торнадо, стиснул и, кажется, чуть не разревелся. Он умудрялся ругать Антона, что тот не предупредил о своем приезде, хвалить, что тот все же приехал, и строить планы на лето. Антон же просто угукал, понимая, что для полноценного разговора не время и не место, и обнимал Ромку в ответ. Костя за это время утопал, так что до дома Антона они с Ромкой шли за руку, обсуждая дорогу, безумное количество мошки и оводов и новую антонову стрижку — милые глупости, о которых не жалко, чтобы узнала вся деревня.
У калитки они столкнулись с выходящими альфами. Рома как-то слишком уж смущенно поздоровался с ними, хотя смотрел при этом, по большей части на Сашу. Антон мысленно хмыкнул, понимая, что все между этими двумя непросто, и сделал заметку в памяти расспросить о новеньком поподробнее.
— Спасибо, — уже в который раз за последний час вежливо произнес Антон, — нереально выручили.
— Не за что, — радушно ответил Саша, подмигивая при этом, вроде бы, не совсем Антону.
Костя же молча протиснулся вслед за ним на мостовую, старательно огибая омег и чуть ли не задерживая дыхание. Офигеть, презрение!
А потом все настолько завертелось, что думать о гадостном поведении альфы было уже недосуг. Антона с ног до головы окутал знакомый запах дома, такой родной, что городской квартире и не снилось. И вроде бы дом перекатывали, что-то там переделывали, так как постройка была старой, а северные зимы не сравнить с мягкими морозцами средней полосы — пустующее жилье они не щадят. И все же для придирчивого взгляда Антона поменялось слишком мало. Он чуть не разрыдался, пробегаясь кончиками пальцев по самодельным перилам, вслушиваясь в тонкие скрипы лестницы. Ромка молча следовал за ним, все понимая и ни словом не нарушая такую нужную тишину.
Они разулись и прошли в дом. Короткими, куцыми фразами обсудили перемены и обдумали, что еще неплохо было бы сделать. Антон сразу оценил легкий бардак — следствие жизни пожилого альфы в одиночестве. Про себя он решил, что легкую уборку он сделает сегодня же, чтобы идти в баню со спокойной душой, без мыслей о том, что завтра снова вымажется и пропотеет.
— Я, пожалуй, домой пойду, — с легким вопросительным флером проговорил Ромка. — Мне еще грядки дополоть надо, а тебе бы разобраться не помешало.
— Мне бы и убраться не помешало. Увидимся сегодня?
— В клуб или погуляем?
— Погуляем. Поболтать хочу.
— Зайди тогда за мной, как закончишь.
Антон угукнул, мысленно уже прикидывая, что и в какой последовательности делать, чтобы успеть все до того, как иссякнут последние силы. Дорога хоть и была не особо сложной, но умудрилась вымотать.
