Отрезвила его мысль о том, что скоро должен вернуться дед. Страх за него заставил вылезти из-под кровати и медленно, прячась за занавесками не хуже заправского ниндзя, выглянуть в каждое окно. От страха стучали зубы, хотелось жалобно подвывать на каждом шагу. Но за окнами никого не было. Антон смотрел очень внимательно, вглядывался в каждое движение, но ничего подозрительного не находил.

      — Тош! — От окрика, не слишком резкого, как раз такого, чтобы привлечь внимание, но не напугать, Антон обмер и задохнулся глотком воздуха. Потом он сообразил, что это Ромка, а дверь заперта и рванул ко входу, но выскочив в коридор, замер. После всего он не подозревал разве что деда.

      — Тош, — Ромка явно услышал его топот и говорил уже спокойно, — открой дверь, давай поговорим.

      Слишком уж убеждающим был его голос, слишком недвусмысленной фраза, чтобы можно было предположить, что Ромка ничего не знает про Костю. Антон промолчал и попытался сделать шаг. В горле пересохло, так что он и не смог бы нормально ответить.

      — Погоди, — Ромка помолчал, подбирая слова. — Не буду ходить вокруг да около: я не оборотень. Если хочешь, могу руку, например, порезать. Мгновенно не заживет. Чувак, да мы с тобой сто лет друг друга знаем, можешь мне хоть немного довериться?

      На каждом шаге вниз по лестнице, Антону казалось, что что-то внутри него ломается, будто растет трещина в диафрагме. Каждый вдох больше походил на всхлип и выходил с трудом. Для того чтобы просто дотронуться до замка, потребовалось не меньше пяти минут, чтобы его повернуть — вдвое больше.

Ромка стоял в отдалении, был напряжен и напуган, но старался этого не показать. Он не бросился к Антону, а демонстративно медленно повернулся спиной и направился к кустам.

      — Что-то мне подсказывает, что разговор будет долгим. Оформим его чаем?

      Антона хватило на жидкий кивок, но Ромка не повернулся. Он методично обдирал листочки, даже не заморачиваясь их качеством. Учитывая, что даже травы для волос отбирались весьма педантично, переживал Рома неслабо.

      В абсолютном молчании они вскипятили воду, заварили чай и дождались, пока его можно будет разлить по чашкам. Даже друг на друга не смотрели. Тишина была неловкой, она не успокаивала, а только раззадоривала нервный зуд, добавляла дискомфорта.

      — Ладно, — решительно начал Ромка, отставляя чашку, — такими темпами мы и до вечера не начнем. — Он помолчал, придвинул чашку обратно, повертел ее в руках, но так и не поднял глаз. — Тош, я понимаю, что массовые коммуникации тщательно промывают мозги, но поверь, все эти фильмы ужасов не имеют ничего общего с реальностью. Да, альфы наши не совсем люди, но звериного в них — только тело. Они перекидываются исключительно по своей воле, без всякого терзания под полной луной, сохраняют здравый ум и трезвую память. Честное слово! Никто из них никогда не причинил бы тебе вреда. То, что ты узнал об их существовании — чистая случайность. Есть даже специальный Кодекс защищающий права людей, и его свято чтут…

      — Чтут, говоришь? — просипел Антон. — Ничего общего, говоришь?

      Страх, полная растерянность и мысли о собственной уязвимости как-то вмиг трансформировались в ярость. И он дрожащим от гнева голосом, едва разжимая сведенные челюсти, принялся рассказывать остальную, утаенную им часть о бывшем. К концу рассказа потряхивало его уже преизрядно. Антон отпил чая и попытался успокоиться.

      — Почему ты ничего мне не рассказал? — слишком ровно спросил Ромка, когда Антон замолчал.

      — А ты бы поверил? В оборотня-бывшего, в шпионские игры под прикрытием какой-то супер-секретной организации?

      — Поверил бы. Если бы ты рассказывал вот так как сейчас, если бы не заржал в конце, я бы поверил. А почему нет? В мире полно всего дофига необъяснимого. Это сейчас прозвучит банальщиной из второсортной мелодрамы, но ты ведь, Тош, знаешь меня. Я не буду ржать, если тебе вправду помощь нужна. Какого хрена сомневаешься?

      И Антон вдруг отчетливо осознал, что все действительно так. Что Ромка его понял бы и поверил бы каждому слову, не стал бы сомневаться, хоть и звучало все полным бредом.

      — Мне нельзя было распространяться. Я понятия не имел, как вся эта инфа может повлиять на тебя. Честно, — признался Антон.

      Рома подорвался со своего места, подскочил и стиснул его в относительно крепких объятиях.

      — Заботливый дурак, — проворчал он.

      И тут Антона прорвало. Он рыдал, совершенно не сдерживаясь и ни капли не смущаясь поглаживающего его по спине Ромки, сжимал друга в ответ и поливал слезами лямку его майки и голое плечо. Отрыдавшись, Антон отстранился и, постукивая зубами о край чашки, допил поостывший чай.

      — Откуда ты знаешь? — срывающимся голосом спросил он.

      — Сашка в стае. Да блин, почти все альфы здесь оборотни. Ты уж извини, я особо распространяться не могу. Типа, обет молчания. Я-то в курсе только потому, что Сашкина Пара.

      — А мне почему решил рассказать? И как ты вообще узнал о… обо всем этом?

      — Костя сказал и попросил поговорить с тобой. Бедняга, никогда его в такой панике не видел. Весь бледный, трясется, прям как ты.

      — Тебе Костя сказал?

      — А кому он еще мог сказать? Я ведь единственный, кто здесь дружит с тобой и при этом в курсе волчьих штучек.

      — Он испугался? — недоверчиво переспросил Антон, слабо представляя трясущегося альфу. Тем более, такого альфу как Костя.

      — В ужасе был, — протянул Ромка, выуживая из вазочки разопревшую на жаре карамельку. — Как вообще так вышло, что он перестал себя контролировать? Что ты такое вытворял?

      — Ничего я не вытворял!

      — А конкретнее? Я ведь все равно узнаю.

      — Да ничего такого! Как будто он ни разу омеги в трусах не видел!

      — А кроме трусов на тебе что было? — вкрадчиво поинтересовался Рома.

      — Ничего, — промямлил Антон.

      — Извращенец! — восхищенно протянул Ромка, прихлебывая чай. — Бедняга Константин…

      — Заткнись! На улице слишком жарко, а он подошел совершенно неслышно. И вообще, — Антон перешел в наступление, — ты сам говорил, что они прекрасно себя контролируют.