Тогда, стараясь понравиться Рафаэлю, он работал над собой, делая за короткий срок такие успехи, которые поражали абсолютно всех, включая и Лоренса, который периодически, в очень разумных пределах, хвалил своего начальника. Что думал обо всём сам Рафаэль, оставалось только догадываться, но если бы мальчишка как-нибудь зашел в неурочный час в кабинет к наставнику, то вполне мог бы застукать его, нюхающим украденный шейный платок Мартина. В эти минуты Лоренс трогал себя за грудь и прикрывал глаза, наслаждаясь запахом альфы, которого сам и отшил. Жалел он об этом? И да, и нет. Но Рафаэль не позволял себе думать об альтернативе.

А президент между тем выздоравливал. И самым частым гостем в его палате был Стивенс. Томас Сью знал обо всём, что происходило в офисе, но вслух не делал никаких выводов, что не устраивало главного доносчика, который по известным причинам все лавры всегда забирал себе, а все косяки валил на конкурента. Президент, конечно же, идиотом не был, однако неоспоримый факт связи между Мартином и Рафаэлем сильно подорвал доверие Томаса к своему заму. Он не мог простить Лоренсу того, что тот воспользовался болезнью президента и решил приручить наследника себе, очевидно, желая оставаться главным.

Но одного этого было недостаточно, чтобы президент уволил бы Рафаэля. И Стивенс понимал это. Поэтому он подолгу размышлял над тем, как бы подставить Лоренса. И он придумал. Камнем преткновения между президентом и замом был тот самый проект "Вдохновение". Сам Стивенс не считал опасения Рафаэля стоящими внимания, но, так как это тормозило развитие проекта, то мужчина решил подделать результаты лабораторных анализов и предъявить всё президенту под тем соусом, что вопрос запуска проекта был заморожен Лоренсом исключительно из-за личных амбиций, стремления противопоставить себя самому Томасу.

Презентация прошла на ура, и после нее президент был в бешенстве.

- Кстати, компания "ТС" ведет уже переговоры на покупку патента, и со дня на день сделка должна состояться, - Стивенс изображал полнейшее расстройство, хотя сам в этот момент лишь боялся быть уличенным во лжи: интересовалась ли компания "ТС" технологией, доподлинно никто не знал.

- Ах, сучонок... Хватит мне тут лежать, пора возвращаться на свое место, а то всё к чертям разворуют! - Томас скрипел зубами от злости на своего зама. По большому счету, возвращаться в строй президенту было, мягко говоря, рановато. Обе переломанные в нескольких местах ноги были закатаны в гипс, в горле еще находилась трубка, поврежденный позвоночник только начал заживать, к тому же, президент быстро уставал. Но сейчас его это нисколько не волновало, - Я возвращаюсь, но пока об этом никому не говори, ясно? Я не позволю каждой выскочке морочить мне голову!

Стивенс, кивая, слушал президента, и в душе у него расцветали лилии.

Часть 9. День гнева

Прошло около трех месяцев с того момента, как Мартин переспал с Лоренсом. В чувствах альфы ничего не менялось, скорее наоборот, он всё больше привыкал к Рафаэлю, не зная, как поменять ситуацию. Однажды, в обычное рабочее утро, когда омега перелистывал какие-то отчеты, наследник, неотрывно следящий за бывшим любовником, произнес.

- А ведь я тогда в вас кончил...

Рафаэль вздрогнул. Уже несколько недель эта тема не поднималась, и омега уже начал подумывать, что наследник начал забывать обо всем, но это было далеко от истины.

- Ну да... - растерянно произнес Лоренс, отрывая глаза от бумаг, - А с чего это вдруг ты вспомнил об этом?

- А вы... не беременны? - Мартин не смог подавить нотки надежды в голосе, и Рафаэль этот тон уловил.

- Надеешься, что я забеременею, а ты, как честный человек, будешь обязан на мне жениться? - парень желчно усмехнулся, - Нет, малыш, я бесплоден, так что ты в пролете.

Мартин потупился. Умел же Лоренс говорить то, что думают все остальные, причем в самом непривлекательном свете. Циник, мать его.

- А почему у вас бесплодие? Это врожденно? - мальчишка, пользуясь тем, что омега был сегодня настроен на беседу, решил выпытать у него всё.

- Нет, небольшая операция... Считай меня чайлдфри, - Лоренс кинул ручку на стол и откинулся в кресле, - Не вижу себя родителем, никак.

- Но у вас же есть матка...

- Есть. Хотя, я хотел ее удалить. Но это незаконно и слишком опасно, поэтому я ограничился тем, что мне ввели туда кое-что, что не дает закрепиться плоду в случае беременности. Матка воспринимает его как посторонний объект и выталкивает.

- Это же вредно для здоровья! - Мартин был глубоко возмущен и тем, что сделал с собой Лоренс, который как будто не понимал, к чему может привести такая операция, и самим фактом его бесплодия, - А если это спровоцирует нагноение?

- Пока что у меня всё хорошо, как видишь. Мартин, ты еще расскажи мне о правильном питании и распорядке дня, - Рафаэль встал из-за стола, демонстрируя явное недовольство, - а еще лучше, не лезь не в свое дело. Я не нуждаюсь ни в детях, ни в партнерах.

Мартин скривился, молчать было выше его сил.

- То есть ты никогда не женишься, не заведешь ребенка, будешь одинок и никому не нужен?

- Я и так никому не нужен, а против одиночества я ничего не имею, мне оно нравится.

- Я же люблю тебя, - Мартин подошел к наставнику, намереваясь его обнять, но тот отодвинул мальчишку в сторону.

- Это твои проблемы. А точнее, тебе просто нечем заняться...

- Сволочь... - прошептал Мартин, ненавидя в эту секунду Рафаэля так, как никого. Он не понимал, откуда столько жестокости у этого омеги, который работу и положение ставит выше каких-либо чувств, - ты мразь, самолюбивое животное, подонок...

Мальчишка не думал чтобы его слова произвели впечатление на бывшего любовника, однако тот, вопреки ожиданиям, отвел глаза и попытался отвернуться от Мартина, на которого смотреть сейчас он не мог. Было стыдно. Наследник тут же почувствовал слабину, которую дал Лоренс и жестко схватил парня за челюсть, повернув его голову к себе.

- Что, в глаза боишься смотреть? - Мартин прижал Лоренса к стене и скользнул языком по его губам. Тот молчал, растерянный. А мальчишка, который в эту секунду, очевидно решив поведать "помощнику" обо всём наболевшем за несколько месяцев, продолжил, - Циничная дрянь, как же я хочу тебя придушить... - рука Мартина опустилась на шею Лоренса и сжала ее. Рафаэль такого не ожидал. Он понимал, что сейчас надо дать мальчишке отпор, но не мог, лишь инстинктивно вцепился в руку подростка, - Тебе лишь бы рулить. Ты готов себе матку вырезать, лишить себя всего, детей, мужей, друзей... Ты даже не трахаешься годами, чтобы ни к кому не привыкнуть, всё за дело радеешь, мразь. Я тебя ненавижу. Ты чудовище, и плевать какого ты пола! - рука сжала горло еще сильнее, и Рафаэль почувствовал, как слабеет. Перед глазами потемнело, лишь сквозь эту темноту он чувствовал прикосновение влажных губ Мартина и укусы, до крови, что продолжалось, как казалось Лоренсу, целую вечность.