- Любишь ты драматизировать, - хмыкнул Пак, на что тот заметил:
- И это говорит мне тот, кто сидит с угрюмой рожей и пялится на звезды, представляя лицо своей любимой? Хён, ты идиот.
- Заткнись, и без тебя знаю, - отозвался Чанёль и спрятал лицо в ладонях, не сдерживая тяжелого вздоха. – Думаю, что я окончательно повернулся на Рэни. Черт, я даже думать не могу ни о чем, кроме нее…
- Ты обязан стать сильнее, - тихо протянул Чонин и слегка похлопал брата по спине. - Тебе нужно как-то преодолеть это.
- Я знаю, но… - голос Чанёля стал странно надтреснутым. – Ли Гиндо не позволит мне и на шаг приблизиться к Рэни. Эта грёбаная любовь разрывает меня изнутри... - прохрипел Пак и почувствовал крепкую руку брата на своем затылке.
- Думаю, тебе просто надо выспаться, - пробормотал Чонин, пиная Чанёля в плечо.
- Я тоже люблю тебя, дяденька… - еле слышно выдохнула девушка, что прислонилась спиной к холодной стене с другой стороны дома. Она слышала весь разговор и пришла сюда лишь для того, чтобы увидеть своего любимого дяденьку. Ее отец не простит, если узнает об этом, но прожить день без голоса Пак Чанёля или без его улыбки – просто невозможно.
Зажав рот ладонью, Рэни что есть сил сдерживала всхлипы, давясь собственными слезами, но хотя бы так она могла немножечко побыть рядом с тем, кого так безумно любила.
Глава 17
Когда тебе шестнадцать, меньше всего задумываешься о чужом мнении и правильности того, что говорят взрослые. Потому что кажется, что никто и ничто не в состоянии понять всю глубину твоих чувств. Создается впечатление, словно все вокруг смотрят на подростков свысока и думают, будто правы во всем, что бы это ни было. Обидно, горько, несправедливо, будто разговариваешь сам с собой.
Рэни обняла колени руками, уставившись в темный экран телевизора. Свет в комнате был выключен, мобильник разрядился, и лишь одно доставляло ей радость — отец был на работе. В последние дни она даже видеть его не желала, представляя, как при следующей их ссоре выскажет предку все свои обиды прямо в лицо.
Хорошо, что он не знал о том, что произошло днем ранее, ведь тогда родитель явно прибил бы Чанёля на месте, не дав тому ускользнуть. Хотя, может, все изменилось бы, если, скажем, Рэни наврала бы, что беременна от дяденьки… Ведь именно это произошло когда-то с ее матерью, чьи родители были против их с отцом брака.
Гиндо был на десять лет старше своей жены, и они познакомились в колледже, когда он проходил у второкурсников учебную практику. Надо же, кто бы мог подумать, что столь утонченная и романтичная девушка обратит внимание на жуткого циника Ли. Но беременность сыграла их отношениям на руку, и вскоре состоялась свадьба. Возможно, ей стоило пойти на это?
Рэни, вздохнув, закрыла глаза и представила лицо Чанёля. Уже пару дней она не видела его и боялась приближаться к старому дому. Она знала, что Пак никуда не съедет и будет упрямо ждать хотя бы малейшей новости от них, но Гиндо запретил ей встречаться с дяденькой, грозясь, что и вовсе отправит ее учиться за границу. Как же она тогда вынесет расставание? Невыносимо.
Но и сейчас она не могла смириться с длительной разлукой, пользуясь покровом ночи, чтобы сбежать из дома и хотя бы на секундочку увидеть любимое лицо. Чанёль выглядел очень расстроенным, даже его безмерный цинизм куда-то словно испарился. Дяденька ждал ее.
Внезапно в дверь громко постучали, и Рэни напряженно повернула голову на звук, путаясь в догадках, кто же это мог быть, ведь у Гиндо есть ключи, и он не стал бы стучать.
Поднявшись на ноги и включив тусклый светильник, Ли неторопливо приблизилась к двери и негромко спросила:
— Кто там?
— Это я, сёстр! — привычно сокращая слова, воскликнула родственница. Удивленно подняв брови, Рэни отворила дверь и не успела отступить назад, как на нее ринулось нечто восторженное и верещащее. — Как я соску-у-у-училась по своей малы-ы-ы-ышке!
— Лина, отпусти! — пропыхтела Ли, пытаясь выкрутиться из крепкой хватки, но девушку было уже не остановить.
— Как ты выросла! Совсем маленькая ведь была! А какие волосы! Почему ты такая худенькая? Думаю, моя задача теперь тебя откормить! — восклицала Ан, сдавливая младшую в своих объятиях. Она была достаточно полненькой, но никогда не комплексовала по этому поводу, открыто заявляя всем, что любит поесть.
— Но… Лина, что ты здесь делаешь? — изумилась Ли, наконец обретая долгожданную свободу и отходя от девушки назад. — Разве ты не должна быть в Японии?
— Я вернулась недавно, — радостно сообщила та, оглядывая комнату и присаживаясь на диван. — Хотела встретиться, да возможности не было. А тут мне позвонил твой папа и попросил приехать!
— Тебе звонил Гиндо? — переспросила Рэни, ошарашенно глядя на сестру. — То есть он приставил тебя ко мне как няньку?
— Что? — сначала удивилась Ан, но поняла, что ее раскусили и в следующую же секунду глубоко вздохнула, признавая поражение: — Ладно, ты права. Он правда хочет, чтобы я тебя контролировала некоторое время. Что там за история c твоим взрослым парнем?
— Он даже об этом тебе рассказал, — сузив глаза, пробормотала Рэни.
— Ну, в общих чертах, — пожав плечами, ответила Лина и, слегка нахмурившись, добавила: — У тебя же с ним все серьезно, не так ли?
— О, кажется, я даже знаю, почему отец так поступает, — вздохнула Ли, игнорируя вопрос сестры и плюхаясь рядом с ней на диванчик. — Не хочет, чтобы история повторилась? Как у него с мамой?
— Возможно, — хихикнула Лина, проведя ладошкой по волосам и откинувшись на спинку сидения. — Тебе же еще только шестнадцать, а Гиндо — мужчина старых взглядов.
— Я бы послушала, что ты сказала бы, когда он узнал о маминой беременности, — закатила глаза Рэни, и родственница вновь насмешливо захихикала.
— И все же? Расскажи мне о своем взрослом парне, — настояла Ан и, хитро подмигнув, добавила: — Возможно, я буду плохой няней, если ты сумеешь меня убедить в искренности ваших чувств по отношению к друг другу.
