Помотав головой, девушка отмахнулась от смущающих и уж явно поспешных мыслей, слушая не прекращающую болтовни Лу. Сейчас, когда ее парень был далеко, гулять вместе с Хани было настоящим подарком в пустой серый день.

Однако они пришли далеко не в кафе или небольшой ресторанчик, где могли просто поболтать несколько часов подряд. Девушка привела Пэй на центральное сеульское кладбище и, ничего не объясняя, направилась вдоль памятников по асфальтовой дорожке.

Она остановилась у небольшого надгробия, под которым уже были кем-то оставлены чуть присохшие цветы. Пусть Хани не говорила ни слова, но Лим уже успела догадаться, чья это могила. Ее взгляд пробежался по частично стершимся буквам, и сердце замерло в груди, потому что она совершенно не ожидала когда-нибудь оказаться здесь.

- Знаешь, может быть, это неправильно было – привести тебя сюда, - обратилась к ней сестра Лу, чуть приседая у могилы и проводя по нижней плите. – Но мне было неловко идти самой, а с братом мы давно уже вместе не ходим сюда.

- Ум, - только и выдавила Лим, стоя позади Хани и пристально вглядываясь в мраморную плиту, лишенную портрета.

- Я хочу, чтобы ты увидела это, - пробормотала девушка, слегка отодвигая подсохший букет из белых роз в сторону и обнаруживая какую-то картонку под ним, рядом с которой лежала тонкая цепочка с кулончиком в виде полумесяца. – Так и думала… Дело в том, что сегодня годовщина смерти Кэ Ми, и мне казалось, что Лухан обязательно придет, как делает это каждый год, но… так как он уехал на состязания, подумала, что братец мог и забыть… А когда зашла к нему в комнату, то заметила, что эта цепочка и фото пропали…

- Значит, они могли быть либо у него… - произнесла Пэй, дополняя девушку, – либо здесь.

- Все верно, - кивнула Хани и, подцепив ноготком карточку, поднесла ее к глазам, а затем передала Пэй. – Можешь взглянуть, если хочешь.

Лим взяла фото и посмотрела на симпатичную юную девушку с темно-карими глазами и бледной кожей. Она слабо улыбалась, а на шее красовался тот самый кулон.

- Удивительно, но перед смертью Ми подарила его Лухану, и он хранил его у себя много лет, пока не вернул ей обратно, - сказала Хани, наблюдая за реакцией Пэй. – Он ничего не сказал мне, а значит, решил навсегда попрощаться с ней. Лухан никогда раньше не позволял мне касаться этой цепочки и носил фото с собой… А теперь я нахожу их здесь.

- Но зачем ты все это мне рассказываешь? – изумленно поинтересовалась Лим, снова возвращая карточку на свое место и выравниваясь. – Это же совсем меня не касается.

- Я просто хочу поблагодарить тебя, что вернула Лухана к жизни, - грустно улыбнулась Хани, кутаясь в свое зимнее пальто. – То есть заставила его снова испытать любовь. Мне казалось, этого больше никогда не случится…

- Это он меня вернул к жизни, - тихо ответила Лим, поднимая глаза к небу и рассматривая потемневшие облака, затянувшие небесный атлас. – Он подобен весне, что поселилась в моем сердце.

- Теперь ты можешь быть полностью уверена, что эта весна принадлежит только тебе, - склонив голову набок, ответила Хани и, подойдя к девушке, прежде чем устремиться к выходу из кладбища, негромко добавила: - И мне кажется, что ты, несмотря ни на что, сумеешь ее сохранить.

Глава 38

- Шлюшка, - едко прошипела какая-то блондинка и гаденько растянула свои ярко-красные губы в презрительной усмешке. Она болезненно толкнула Пэй в плечо, заставив растерянно моргать, не понимая, почему студенты никак не успокоятся и продолжают ее донимать.

Уже сегодня должен был вернуться Лухан, и Лим искренне надеялась, что разговоры прекратятся, но с каждой проходящей минутой становилось все хуже и хуже, потому что отовсюду доносились перешептывания, летели колючие словечки и раздавались чувствительные пинки.

К сожалению, ни Юры, ни Нил не было рядом, потому что девчонки были заняты приукрашиванием спортивного зала ко стремительно приближающемся зимнему балу. Такое проводилось у них не впервые, но почему-то Пэй ни разу не удавалось вместе с подругами заниматься убранством, потому что ее (как одну из отличников) решили загрузить более легкой, на взгляд деканата, работой в виде украшения пригласительных.

Лим как раз несла в руках коробку с пачками этих картонок и терпела нападки тех, кто верит слухам. Впрочем, таких было великое множество, и вскоре Лим попросту решила делать вид, что никого не видит, уткнувшись взглядом в коробку и уверенно преодолевая студенческий поток, расходящийся по аудиториям.

Ее освободили от занятий, и Пэй спряталась в своей заброшенной аудитории, чтобы избежать очередных разговоров и подколов.

Ей было чертовски обидно, что люди ведут себя так по отношению к ней, тем более что она этого совсем не заслужила, но поделать ничего не могла. Это было похоже на то самое время, когда Лим еще являлась «нецелованной», но тогда шутки были не такие жесткие, как сейчас.

Захлопнув за собой дверь, девушка примостилась на одном из стоящих под стеной столов, ставя коробку с пригласительными рядом. Вздохнув, она скользнула взглядом по красивым картонкам, но почему-то не спешила выполнять задание, чувствуя, как досадует ее сознание. И почему она должна делать это для тех, кто ее терпеть не может? Где в этом мире справедливость?!

Хмыкнув, Пэй вынула мобильный телефон и набрала номер Лухана. Однако парень не отвечал на ее звонки, ни на первый, ни на последующие, и брюнетка разочарованно выдохнула, опуская голову и складывая руки на коленях.

Она так соскучилась по нему, хотя прошло всего-то три дня! А он даже не соизволит ответить, чтобы просто дать послушать тембр любимого голоса… Пэй никогда не думала, что ей придется испытывать такие пылкие чувства. Вся ее жизнь обычно ограничивалась занятиями, прогулками с подругами, играми с Шинни и выслушиванием родительских ссор… А теперь все так круто изменилось, что с каждым днем, мысль о том, что это происходит именно с ней, а не с кем-то другим, кружила голову, как сладкое терпкое вино.

Лим не хотела жалеть себя и жаловаться на какое-то невезение. Она была уверена, что рано или поздно студенты позабудут о ее позоре, а пока новость остается актуальной, девушка просто будет продолжать жить и радоваться каждому дню назло всем остальным.

Это ее жизнь, и никто не вправе вмешиваться в нее, суя свои длинные носы не в свои дела! Решительно стиснув ладошки в кулачки, Пэй повернулась к коробке и вынула первую стопку картонок, собираясь украшать. Ей дали специальные наклейки и разноцветные ручки, чтобы была возможность подправить – вдруг что смажется каким-нибудь рисунком или надписью.