«Я же сказал этим болванам, что она не должна ни в чем нуждаться!»

Он с укором посмотрел на своих слуг.

Хотя, что могли знать эти глупые существа?

«Спокойно, Драко. Если бы ты оставил девочку с матерью, то у нее и пеленок бы не было».

Познания слизеринца о грудниках были скудными.

Домовики окружили колыбельку с плачущим ребенком. Эльфы сами плакали, они были расстроены тем, что не могут успокоить малышку и огорчают своего хозяина.

Драко подошел к кроватке и взял девочку на руки. Орущий комочек стал чуть тяжелее. Отец стал разглядывать дочь. Он понимал, что выводы о схожести делать рано, но уже успел заметить, что глаза у малышки от Грейнджер, а волосики светленькие, его.

Минуты через две девочка успокоилась. Драко, казалось, боялся дышать. Вскоре дыхание малышки стало ровным, и она сладко засопела. Слизеринец боялся тревожить дочь. Он стоял, не шевелясь, еще какое-то время.

— Я хочу, чтобы вы до утра переделали эту комнату, она должна быть похожа на детскую девочки, а не на чулан, — тихим, но грозным голосом младший Малфой отдал приказ.

Не спеша слизеринец проследовал с дочкой на руках в свою комнату. Там он положил девочку на свою кровать, она продолжала посапывать, а он разглядывать ее. Ему по-прежнему казалось невероятным, то, что эта малышка – его частичка.

Драко осторожно дотронулся до крохотных пальчиков. Отец почувствовал себя сильным рядом со своей маленькой девочкой, захотелось защитить дочь от всего и всех.

Он рассматривал ее, пока глаза не стали слипаться. Парень лег на противоположный край, как можно дальше, чтобы не потревожить свое дитя. Засыпая, он думал о том, что все-таки решение оставить дочь с собой являлось правильным, и пытался отогнать от себя образ ее матери.

***

Маленькая девочка постепенно становилась центром Вселенной Драко Малфоя.

С утра он заходил к ней в комнату, чтобы поздороваться. Постепенно к этому ритуалу добавился поцелуй. На работе слизеринец переживал за свою кроху, слишком маленькая, нежная и хрупкая, он боялся, что эльфы могут не уследить за его сокровищем. Вечером первым делом блондин проведывал дочь.

Малышка уже узнавала его, в присутствии отца она не куксилась. Часто девочка улыбалась молодому папаше и тянула к нему свои ручки. В такие минуты Драко Малфой чувствовал себя счастливым. Рядом с дочерью ему не было одиноко, он чувствовал себя нужным. Между ними, казалось, появилась неразрывная связь. Гулянки с товарищами и секс отошли на задний план.

У девочки до сих пор не было имени, слизеринец называл ее просто малышкой. Он понимал - это ненормально, ведь даже у его домовиков были имена.

Придумать имя – ответственное дело. Драко оттягивал момент выбора по причине неопределенности. Ведь он даже не знал, оставит ли дочь у себя. Ему не хватало смелости определиться.

В обеденный перерыв Малфой бегло листал фолиант с именами. Пока он не решил, даст ли дочери свою фамилию, надо выбрать хотя бы временное имя.

Алвена – друг эльфа.

«Этого еще не хватало!»

Блондин скривился.

Джелисса – пчела медоносная.

«Какой дурак мог это придумать?»

На его лице отразилось недоумение.

Коллин – девочка.

«Вполне понятно, но слишком просто, если я хочу дать ей свою фамилию».

Монат – маленькая дворянка.

«Что-то есть, но звучит ужасно».

Эзэлинда – благородная змея.

Малфой потер ладони и улыбнулся.

Будь его дочь чистокровной, он бы, не задумываясь, назвал ее Эзэлиндой.

«Эзэлинда Малфой. Идеально звучит».

Но маленькая дочурка никак не ассоциировалась у него со змеей.

«Маленькая принцесса».

Малфой тяжело вздохнул - выбирать имя одному - непростое дело.

Усталый взгляд пробежался вверх по списку.

Эва, Эдвейна, Эдвена, Эдвайна, Эбигейл.

«Эбигейл. Эбигейл. Эбигейл Малфой».

Слизеринец провел указательным пальцем по строчке со значением:

— Радость для отца, — парень едва заметно улыбнулся. — То, что нужно.

Он повторял понравившееся имя, растягивая его по слогам.

— Эбигейл Малфой.

Рабочие часы полетели быстрее, приближая встречу Драко с его Эбигейл.

***

Портключ перенес Гермиону Грейнджер на пустынное побережье. Теперь она одна в незнакомом месте, без магии, но это страшит ее меньше, чем то, что ее дочь теперь у Малфоя.

Сначала слизеринец отобрал у нее право на спокойное существование, потом свободу, девственность, любимого человека, а сегодня - только что родившуюся малышку. Он отобрал у нее все.

Хуже всего то, что Малфой давал ей ложную надежду. Дал ей поверить, что у нее есть шанс все исправить. Она цеплялась за него, в тот момент, когда он уже знал, что ее старания тщетны. Ей пришлось унижаться, она готова была поступиться принципами, ради его прощения и возможности быть с дочерью, а он растоптал ее в очередной раз.