Гермиона была уже на девятом месяце. И пусть ей не разрешалось участвовать в операциях и покидать место дислокации, она все равно очень помогала отряду. Из нее вышел прекрасный стратег.

Живот Гермионы стал просто огромным, ей не нравилось повышенное внимание со стороны остальных. Конечно, было приятно, что ребята всячески помогали ей и даже приносили лакомства, которые были в дефиците, но она требовала не рисковать ради плитки шоколада и лишний раз не светиться. Сладости она честно делила на всех, призывая товарищей, не относиться к ее беременности как к болезни и быть с ней на равных.

Сегодня со стратегом в доме осталась Лаванда.

Она влетела на кухню, где Гермиона спокойно пила чай, и с ошарашенным видом затараторила:

— Гермиона, наши прислали сообщение, штаб рассекретили, у нас есть минут пять, чтобы сбежать.

«Рассекретили. Значит, среди нас точно есть предатели».

Идти было трудно, не то, что бежать. Гермиона пыталась поспевать за Браун, но ее ноги предательски заплетались.

— Лаванда, я не могу трансгрессировать. Это опасно для ребенка, ты беги, ты успеешь спастись, — прохрипела она, почти задыхаясь от волнения.

Гермиона оглядывалась в поисках спасения. С таким животом ей точно далеко не уйти.

Лаванда взяла ее за руку и потащила в ближайшую арку.

«Успеть бы!»

Тут Гермиона увидела пожирателя, он шел прямо к ним. Казалось, что Лаванда его не замечает.

— Лаванда, там, там, — Гермиона пыталась тормозить сокурсницу, но та продолжила ее упорно тащить прямо к нему.

Тут Гермиону Грейнджер осенило.

— Так значит, ты предатель! А еще порывалась отомстить за Рона, сука! — Гермионе хотелось придушить Браун и она жалела, что в ее положении это невозможно.

— Я за него и отомщу, Грейнджер. Это из-за тебя его убили. Я тебя ненавижу! — шипела Браун.

— Инкарцеро, — Гермиона наблюдала за тем, как веревки опутывают соперницу.

— Браво, дорогая, браво, — его голос она узнает из тысячи.

— Ненавижу! Ненавижу, — у Гермионы началась истерика.

«Не могу поверить, что он опять меня нашел».

Малфой подошел к ней сзади и по-хозяйски обнял за живот. От безысходности хотелось сесть на грязный асфальт, девушка стала опускаться, но слизеринец помешал ей.

— Скажи мне, Грейнджер, что я тебе говорил о побеге? — его вопрос звучит непривычно звонко. Девушка больше не хочет страдать от его метких желчных фраз. Не хочет чувствовать себя куклой, тем более не хочет, чтобы ее неродившийся ребенок превратился в игрушку.

— Хватит мучить меня! Малфой, лучше убей меня! — она спокойно позволила ему забрать палочку и освободить от пут Браун.

— Малфой, мне нужно подумать о том, сколько будет стоить мое молчание, — игриво пролепетала Лаванда.

— Уверен, ты останешься довольной, — слизеринец улыбнулся блондинке.

Она подошла ближе к нему, закусив губу, экая обольстительница.

— Очень большой секрет. Очень, — повторяла Браун.

Гермионе не хотелось думать о том, что могло связывать этих двоих, когда Малфой ущипнул Лаванду за зад.

Она просила слизеринца об одном:

— Раз обещал убить, убей! Малфой, убей!

— Авада Кедавра

Глава 8

— Подумать только, из-за домовика ты сокрушаешься больше, чем из-за Браун, с которой училась столько лет, — удивляется Малфой.

— Урик ни в чем не виноват! — Гермиона негодует, в очередной раз проклиная слизеринца.

— Он был казнен за то, что пошел против хозяина. Ты должна была быть более предусмотрительной, прежде чем подставлять любимых эльфов, — очередное понукание.

— Какая же ты сволочь, Малфой!

Блондин не стал отвечать девушке, он подошел и, не церемонясь, залил ей в горло две колбочки успокаивающего зелья.

Гермиона с остервенением пыталась избавиться от рук слизеринца.

Ее упорство начинало бесить его.

Зачем пытаться показать все недовольство, если находишься в шатком положении, жизнь не в твоих руках, а ты вместо того, чтобы пойти на поводу, только все усугубляешь.

Гермиона Грейнджер, она такая. Почувствовав свободу, теперь ей важно доказать слизеринцу, что он для нее пустое место, ненавистный ублюдок. Она опять будет сопротивляться, и ему опять придется сломить ее.

Унижение грязнокровки уже не приносило бывалое удовлетворение, наоборот, Драко становилось противно от самого себя. Утешал себя тем, что Грейнджер этого заслужила. Хотя, он понимал, что уже давно перегнул палку. Теперь он точно не будет прощен, да и ее прощение ему не нужно.

Он начнет все с чистого листа, в этом новом поместье, куда он привез гриффиндорку, пока она не родит.

Сюда он привез ее, потому что тут нет лишних глаз, и пока он не вступил в предложенную Министерством должность, сможет лично присматривать за Грейнджер.

В новом поместье ему было комфортно. Оно было не намного меньше Малфой-мэнора, но уютнее. Слизеринец мечтал начать новую жизнь именно здесь.

***