Пациент повернулся, в тусклых серо-синих глазах зажглась искра разума.

— Гарри? — голос хриплый, как будто он отвык говорить. Или долго-долго кричал. — Мне сказали, что ты придешь…. Спасибо, — столько чувств, что в глазах защипало от жалости к этому человеку.

Сириус повернулся, а я так все еще и не решился отойти от двери. В маленькой комнате она казалась мне надежной защитой, единственной преградой, которую медики быстро устранят, если что-то пойдет не так.

Мне было не по себе.

— Здравствуйте, сэр.

Сириус хохотнул, как залаял.

— Зови меня просто по имени. Мерлин, как же ты похож на Джеймса! — от жадного, ищущего взгляда становилось не по себе. Теперь, кажется, я начинал понимать, как чувствовали себя мои модели, когда попадали ко мне в поле зрения. Сириус искал сходство, родные, давно забытые черты. И, к сожалению, находил. — А глаза как у Лили, — растроганно продолжил он.

Ага, а уши как у бабушки! И нос Нагайны. Ой, нет, это в случае Волдеморта!

— Здравствуйте, Сириус, — маг поморщился, но решил не исправлять.

— Как… как твои дела? Хочешь что-нибудь у меня спросить?

О, да, но врач попросил быть помягче, поэтому промолчу.

— Мне жаль, — он обхватил себя руками за плечи. — Прости меня, мне так жаль, что они умерли. Прости меня, Джеймс, не уберег, не защитил, — он почти завыл.

Ну, вот что такое!

— Но я позабочусь о Сохатике, обещаю, — он раскачивался и говорил сам с собой. Что там пообещал врач? Что его лечат? Черта с два! Кажется, вообще не помогает. — Гарри, хочешь жить со мной? У меня есть дом, там мы сможем жить вдвоем… — глаза горели.

Дядя, я яойщик, ваши предложения ставят меня в тупик. Но теперь отпустило, не так страшно. Правильно говорят, нельзя бояться того, над чем смеешься.

— Нет, — покачал головой, стараясь говорить как можно мягче.

— Но почему?! — Сириус подался вперед, расстроенный. — Сохатик, я пообещал родителям позаботиться о тебе, спасти тебя, защищать. Я ведь твой крестный, ты знаешь?

Петрификус — великолепное изобретение! А как действует…. Неудивительно, что заклинание получилось. Должны же медики как-то успокаивать особо буйных пациентов, так что, скорей всего, заклинание было внесено в список допустимых.

Сириус повалился на кровать хлопающим глазами поленом. Поигрывая палочкой, я подошел, сел на край. Нужно подобрать правильные слова, сразу расставить все точки над всеми буквами алфавита. Ни положительных, ни отрицательных эмоций у меня к Блэку не имелось. Простой, незнакомый мужчина, который знал даже не моих родителей. Ему бы лечиться надо. Сириус вызывал смутное раздражение, замешанное на жалости.

— Слушайте меня очень внимательно, сосредоточьтесь на моем голосе, Сириус, — Блэк моргнул раз, другой. Если сейчас поставить ему в вину его поведение с Питером, это только усугубит его психическое расстройство. А, может, и нет. Нарывы надо вскрывать пока не поздно. И у меня нет ни малейшего желания подстраиваться под этого фанатика клятвы мертвому другу. — Я самостоятельный молодой человек, двенадцать лет прожил без крестного, проживу и дальше. Мне не нужны няньки и опекуны, мне нужен друг. Не товарищ по играм и забавам, не старый приятель моего отца, а друг, который выслушает и поймет. Который даст совет. Который сможет защитить, если вам так будет угодно. Но я не хочу быть копией отца, я не хочу походить на родителей. Они спасли меня, и я благодарен им за это. Но именно поэтому не хочу становиться такими, как они. Не хочу оставлять своего ребенка сиротой, не хочу умирать в двадцать с хвостиком лет. Мне нужен человек, которому я смог бы доверять, — Сириус часто задышал, кажется, хочет убедить меня, что он и есть тот человек. — Я учусь на Когтевране, меня интересуют знания, давние заклинания, — особенно "книжные", но о некоторых вещах лучше не говорить. — И всегда хочется с кем-то поговорить об этом. Не хочу ставить вам это в упрек, но… за последние двенадцать лет вы многое упустили. От вашей вины не станет легче ни мне, ни Джеймсу с Лили, они не вернутся к жизни только потому, что вы будете раскачиваться и хвататься за голову. Если у вас не хватает духу жить, просто не беритесь за это.

О, старая добрая провокация, взятие "на слабо". Глаза Сириуса блеснули, еще не пламя, но уже что-то похожее, присыпанные пеплом угли постепенно разгорались. Главное — дать стимул.

Отошел к двери, снял заклинание.

— Целитель сказал, что визит должен быть коротким. До свидания, мистер Блэк.

— Сох… Гарри, я могу тебе писать? — Сириус вновь подался вперед.

— Разумеется, — пожал плечами. С меня не убудет.

Сириус довольно кивнул. Остался в нем еще гриффиндорский задор и блэковская безуминка, он справится, должен справиться. Если правильно понял и воспринял слова, если сделает правильный выбор, в пользу настоящего, а не туманного прошлого. Не думаю, что это произойдет скоро.

Но из больницы его лучше пока что не выпускать. Иначе туда загремлю я. С нервным расстройством.

Только сейчас ощутил, как колени подкашиваются, носом уткнулся в темную мантию, пахнущую пергаментами и травами. Переволновался, точно переволновался, не каждый день заходишь в клетку с тигром. С невменяемым тигром.

— Выпейте, мистер Поттер, — под нос ткнулась склянка с зельем. — Успокоительное. Блэк на вас плохо влияет.

После первого же глотка стало так спокойно, так… равнофигственно. Наверное, только этим можно объяснить тот факт, что я уцепился за мантию Снейпа, обнял его за талию, вдыхая запах трав, исходящий от сюртука. Он меня ждал, вопреки своим словам, находился не в кафетерии, значит, беспокоился.

— Мистер Поттер, — как можно звук "р" выговаривать почти на парселтанге? Талант, Северус, определенно, талант. — Отцепитесь от меня! Что вы себе позволяете?

— У меня шок, профессор, будьте милосердны.

Снейп снова что-то зашипел, неуловимое.

Нет, туда я не пойду и мерлиновых кальсон тоже не видел. Но нарисовать смогу, только идею с расцветочкой подкиньте.

Сколько мы так простояли, неизвестно, но в кабинет директора я выходил более-менее в состоянии дзен.

Там меня уже ждали. ВИА ГРА магического мира: Малфой-старший, Люпин и присоединившийся к ним Снейп. Дамблдор как всегда сидел за столом.

— Мистер Поттер, — рукопожатие у Люциуса крепкое, уверенное. И он снова поежился. Но ведь какой мужчина! И какой образец, м, закачаешься!

— Гарри, мальчик мой, — кстати, Люциус тоже у него учился, как и Снейп. Его мальчиком не зовут? — Как прошел твой визит к Сириусу?

— Нормально. Поговорили, вспомнили, что у меня глаза матери, лицо отца и уши прабабушки, директор, — улыбаемся и машем, улыбаемся и машем.

Снейп подавился, и моим ушам досталось усиленное внимание, отчего они мило заалели. Кстати, вот еще один плюс тела Гарри: краснеть начинаю с ушей, а так как те постоянно под волосами, смущение мало заметно.

— Но в остальном, целитель сказал, что его еще надо лечить. И что в дальнейшем визиты можно удлинить, но точно не знаю.

— Понятно, — директор кивнул. — Но мы собрались здесь по другой причине. Мистер Малфой, — не мальчик! — желает взять Сириуса под свою опеку, как недееспособного. Нарцисса Малфой, его супруга, ближайшая родственница твоего крестного. Я настаиваю на кандидатуре профессора Люпина, как старого товарища, способного помочь Сириусу восстановиться.

Говорить про возврат к реальности не имеет смысла, более, чем уверен, что Малфой уже собрал все нужные документы, а директор давит своим словом.

— Но причем тут я? — мне-то зачем это говорить?

— Так как ты крестник Сириуса, тоже в какой-то мере подпадаешь под опеку, с попечителем Сириуса тебе придется часто взаимодействовать, — не уверен, директор, совсем не уверен. — Так что твое слово тоже имеет вес, все же ты Герой.

Тонкий намек, что при желании я могу устроить бучу и встать на сторону директора. Вон как плечи Малфоя напряглись. А профессор Снейп смотрит с интересом, только попкорна не хватает для полноты картины. Люпин же… как побитая собака, да и только. Неужели так воспринял мои слова в беседе? Нельзя к нему Сириуса, нельзя, оба скатятся в отчаяние и скорбь. Люциус без Сириуса ничего не провернет, будет только приглядывать. И не давать совершать глупости. То, что надо, берем!