- Именно там - на хорошем скандинавском драккаре! - громогласно заявил Рубин на весь лес, - вас обязательно обучат трезвому образу жизни, скудному пайку и многочасовой работе! Вы будете вновь и вновь активно загребать в океанском просторе соленую морскую воду и делать вид, что двигатель внутреннего сгорания по сравнению с вашей экологически чистой энергией - является абсолютной ахинеей!

Публика не перечила.

- Нам нужна ясная цель на пути, а не сивушный запах изо рта! - твердо отчеканил Рубин, с трудом сдерживая желание опохмелиться.

Народ внимал Рубину почтительно, стараясь, по возможности, не дышать друг на друга. На лицах отображалось непритворное понимание и чистосердечное раскаянье.

Тогда Рубин продолжил свою гневную проповедь.

- Мир - это не пьяный балаган! - решительно сказал он. - Мир делится на две группы: на тех ослов, кого судьба имеет куда захочет и на тех, кто сам имеет всё, что ему, так или иначе, приглянулось! Я понятно говорю?!

- Понятно... - нестройно промычал народ.

- Тогда у нас нет выбора... - подытожил Рубин. - Если мы хотим жить как люди, а не свиньи, то с разгильдяйством придется покончить раз и навсегда. Иначе хана!

Слово "разгильдяйство" и значение прекрасного слово "хана" - никто не понял, поскольку с точки зрения нормального средневекового человека Рубин изъяснялся как сумасшедший. Он произносил, иной раз, такие заковыристые речи, уразуметь которые могли только лишь самые продвинутые люди на свете.

- Легче сойти с ума и потерять рассудок, чем понять тебя, белый брат, - сказал как-то Али Ахман Ваххрейм Рубину, когда они пытались обсудить разницу между мусульманством и христианскими ценностями.

С ума сходить, понятное дело, никто не собирался, тем паче, что ума на всех явно не хватало. Поэтому поняли что могли. Причем поняли прекрасно.

- Мы тоже хотим иметь все, что нам понравится! - дружным хором произнес собравшийся народ. - Мы также не желаем, чтобы судьба имела нас, куда захочет!

После такого серьезного заявления стало необычайно тихо.

Здесь начиналось рождение нового человека, способного на вполне осознанные деяния и вполне осмысленные поступки. Это был переломный момент в судьбе всякого разумного существа. Такие вещи требовали от общества минуты скорбного молчания и суровых обетов по отношению к себе и своим товарищам.

Когда, наконец, закончили поминать прежний образ жизни, теплые лучи солнца ярко позолотили верхушки деревьев. Лес давно ожил и заставлял шевелить копытами, а не языками.

Эпизод двадцать шестой.

Немного теологический, где тяжкий выбор между духовным началом и прямыми обязанностями перед людьми и Богом решается самым действенным образом.

- Однако без хорошего вожака нам не обойтись... - произнес в этом месте Али Ахман Ваххрейм. Он сделал умную физиономию и с напором добавил. - Говорю вам - нам нужен предводитель. Для особо тупых я готов повторить медленнее и по слогам: нашему отряду надобен крепкий лидер. То есть такой положительный человек в здравом рассудке и выдающихся стратегических способностях которого никто из нас не станет сомневаться никоим образом.

Никто не прекословил. Поэтому обдумывали проблему недолго, поскольку лучшего вожака, чем Рубин в ближайших окрестностях не наблюдалось. Правда, был еще Маленький Джон и Дафни из Нидерландов, но они сами по себе взяли самоотвод.

- Какой из меня вожак, - сурово обронил Маленький Джон. - Я же весь кворум могу покалечить ненароком. А с покалеченным кворумом, какая может быть жизнь?! С таким уродливым кворумом можно только на паперти стоять...

- А мое дело усердная молитва и посильный пост, - скромно обмолвился Дафни из Нидерландов. - Мне бы келью свободную где сыскать, чтоб колени натруженные приклонить перед ликом Святым. А судьбами человеческими управлять мне не по силам. Я ж не сумасшедший...

Такого оборота событий Рубин не ожидал. Одно дело быть как все, то есть повиноваться общим правилам поведения, и следовать туда, куда влачит тебя твой жалкий жребий. А другое дело идти наперекор фортуне, да еще вести за собою самых натуральных изгоев общества. Это немалая ответственность, ибо люди - они порой, словно дети, поскольку нуждаются не только в пряниках и руководящей опеке, но и в крепких розгах.

Ситуацию следовало хорошенько обдумать. Однако шевелить мозгами без спиртного совершенно не хотелось, тем более, после принятой программы "О Сухом Законе". Вместо дум компания тупо уставилась на глимена. Обнаружив, что народ глядит на него во все глаза, глимен оскалил рот до ушей, затем с готовностью схватился за обшарпанную лютню и легонько притронулся к струнам. Весь его приободренный облик демонстрировал несомненное желание продолжить вчерашний концерт. Причем продолжить от души, любой ценой, чтобы разогнать по жилам слегка протухшую кровь и вволю оттянуться. Соблазн был велик, но, как известно, делу - время, потехе - час.

- Понимаю... - сказал по сему поводу расстроенный музыкант.

Соображалка у него работала идеально, хотя славный репертуар про незлобивого и праведного пахаря Вилли требовал выхода. Увы, момент сложился неподходящий. Такой момент нуждался в серьезности, а серьезность - без трезвой головы - никак невозможна. Покамест Рубин собирался с мыслями и пытался усвоить свежий взгляд на вещи, с дороги послышался топот лошадиных копыт и разговор двух всадников. Ватага мигом подобралась. Звуки человеческой речи действовали на людей весьма благотворно, доказывая тем самым, что страсть человека к подслушиванию сильнее любого цивилизованного воспитания.

Что характерно, по дороге, окруженной густым английским лесом, действительно ехала парочка всадников. Они, безмятежно покачиваясь на двух крепконогих лошадках, внимая друг другу с неподдельной чуткостью. Один был рыцарем-тамплиером, воителем до мозга костей, другой выглядел слугой божьим, невольником духовного идеала. Рыцарь смотрелся более чем мужественно и грозно. Его вытянутая физиономия, покрытая узловатым пучком шрамов, изобличала истинный образец героизма. При себе рыцарь имел длинный меч и большой щит с нарисованным красным крестом.

Что касается священнослужителя, то на первый взгляд, он весил ничуть не менее четверти тонны и сиял так, как может сиять только самая полная луна на небесах. Оба непринужденно рассуждали о религиозном влиянии церкви на неокрепшие христианские умы.

- А причем здесь, собственно, христианские умы?! - громоподобно заявил рыцарь-тамплиер на всю округу. - На мой взгляд, содержимое черепных коробок большинства мусульман наполнено куда более опасными мыслями, чем наши европейские головы. Но, к сожалению, при дворах наших государей это понимание не в чести. Вместо него пользуются спросом льстивые замечания, ложные наветы, выдумки и тайный сговор. Посему нам приходится доказывать опасность распространения мусульманского влияния денно и нощно, вместо того, чтобы раз и навсегда положить этому конец.

- Как вы себе это представляете, сэр рыцарь?.. - миролюбивым тоном отозвался откормленный сын церкви.

- Нет ничего проще... - обстоятельным тоном отрезал воинствующий собеседник, с достоинством поправляя меч на боку. - Все дело в людях, в их делах и поступках...

- О да... - понимающе кивнул монах. - Паства Божья далека от совершенства...

- Возьмем, к примеру, Папу Урбана II*... - продолжил тем временем рыцарь. - У этого человека был высокий сан и полно привилегий, однако это не помешало ему совершить ошибку достойную осла. Если бы он действовал, как должно действовать и думать всякому благочестивому служителю церкви, то, заглядывая вперед, не позволил бы толпе алчущих босяков отправиться в Первый Крестовый Поход. Нет, он должен был сделать все возможное, чтобы послать в земли Иерусалима всю вооруженную Европу, дабы гордые европейские мужи отвоевали там все неисчислимые блага, а не только гроб Господень и тонны злата.