***
В Брюсселе, несмотря на официальное начало весны, было холодно и как-то промозгло, словно город стоял на море. А к вечеру еще и ветер усилился, и Тане, стоявшей у памятника на совершенно открытом месте, было совсем не сладко. Но ни уйти, ни "согреться танцем" она не могла. Ждала Олега, да и товарищи разведчики, наверняка, издали за нею присматривали. Поэтому она лишь прохаживалась вокруг памятника, то рассматривая убогие милитаристские барельефы на нем, то переводя взгляд на величественное здание дворца юстиции, такое большое, что даже страшно становилось за маленькую Бельгию: сколько же должно быть в ней чиновников, судей и прокуроров, чтобы заселить это мегалитическое уродство?
- Мадам! - раздался за спиной детский голосок, и вздрогнувшая от неожиданности Татьяна резко обернулась.
Перед ней стоял мальчишка вполне типичного - даже и без памяти Жаннет, легко узнаваемого по старым фильмам - облика: разносчик газет. "Покупайте "Ле Паризьен"! Свежий выпуск "Ле Паризьен". Крушение в Нанси! Человек-волк из Давоса загрыз беременную монахиню..."
- Мадам! - мальчишка был франкофон, и это значительно облегчало общение.
- Да, мальчик.
- Вы не месье Себастьяна ждете?
- Да, - сердце рвануло куда-то вверх и застряло в горле, мешая говорить.
- А денежку дадите?
- Д... дам!
- Давайте!
Мальчишка был тот еще пройдоха, но наука выживания на улице - нелегкая наука. И хотя Татьяна могла догадаться, что свой гонорар юный вымогатель уже получил, в тот момент она об этом даже не подумала. Сунула мальчишке пару монет и требовательно посмотрела в глаза, не забыв, однако, крепко ухватить его за воротник куртки.
- Ну!
- Идите по Рю де ла Редженс, до церкви Нотр Дам де Саблон. Войдите, сядьте и ждите, - судя по выражению лица, мальчишка повторял выученную наизусть инструкцию. - Это все, - он ухмыльнулся, извернувшись, освободился от захвата, и побежал прочь.
"Неглупо... - признала Таня, направляясь к створу улицы. - Если у НЕГО есть кто-то, кто будет проверять мой хвост на маршруте, то..."
Сама она хвоста не чувствовала. Вернее, чувствовала, но буквально во всех направлениях. Знание, что такой хвост - и, возможно, не один - имеет место быть - сбивало восприятие. Но вот, что она ощущала со всей определенностью, - это холод и вызванный им озноб. Впрочем, причиной озноба могли быть и другие обстоятельства... Но думать об этих... "обстоятельствах" она себе не позволяла.
В Брюсселе она никогда прежде не бывала, но если верить карте, изученной вдоль и поперек еще в Москве - идти ей недалеко. Улица - широкая, с трамвайными путями посередине - полого спускалась вниз в направлении королевского дворца. Слева и справа располагались многочисленные магазины колониальных товаров, лавки букинистов и антикваров и солидные кондитерские. В витринах Жаннет видела африканские маски, муляжи тортов, старинные карты и гравюры, и множество других интересных, дорогих и не очень, вещей. Однако отвлечься не удавалось. Она шла вдоль улицы, а кто-то, наверное, двигался за ней, а впереди ее ждала следующая остановка, но кто ждет Татьяну в церкви? Олег или снова какой-нибудь "Маннекен Пис"?
"А вот и церковь - тут и идти-то всего - ничего", - она пересекла улицу, и вошла в собор. Удивительно - в начале седьмого вечера божий храм оказался открыт и даже не пустовал, хотя молящихся было и немного. Пахло ладаном и сыростью. Но тут хотя бы не дуло. Она выбрала место у прохода и присела на скамейку, пытаясь спиной и ушами определить, войдет ли кто-нибудь в собор вслед за ней.
- Не оборачивайтесь, - сказал мужской голос за спиной. - Идите вдоль правого придела, - мужчина говорил по-французски, но с заметным английским или голландским акцентом. - Там будет дверь, за ней прямо по коридору еще одна. Выйдете на Рю Рэйвенс Тинстраат, и идите пока вас не обгонит темно-синий Ситроен "Сет-шво". Водитель притормозит метрах в десяти перед вами. Идите спокойно, не обращая внимания ни на авто, ни на водителя. Поравняетесь, садитесь в машину, и... Удачи!
Выглядело все это, как дешевый шпионский роман, но... - сработало!
Она вышла из собора, прошла метров тридцать вдоль загибающейся влево улочки - кривизна которой ограничивала поле зрения какими-то двадцатью шагами - и услышала сзади шум мотора. Синий Ситроен ехал медленно, словно никуда не спешил. Но Таню он, разумеется, догнал и, перегнав, остановился неподалеку, - у магазина мехов. Водитель - женщина, показавшаяся Татьяне знакомой - курила сигарету и рассматривала выставленные в витрине русские соболя.
"Оля!"
***
Поговорить не удалось. Как только Таня нырнула в салон авто, - Ольга выжала сцепление и рванула вперед. Пока крутились по узеньким улочкам старого города, успели разве что обменяться несколькими торопливыми репликами, а потом машина резко остановилась, и рукой, затянутой в бордовую лайку Ольга указала на небольшой ресторанчик через дорогу:
- Тебе туда, Танюша. Иди!
И Таня снова оказалась на пронизывающем холоде, не успев даже толком согреться в неотапливаемом салоне красивого, на взгляд Жаннет, но не слишком комфортабельного автомобиля. А когда, перейдя улицу, подошла к дверям ресторана, еще и дождь начался, - temps de chien! - так что пришлось поспешить. Зато внутри заведения было тепло, уютно трещал огонь в камине, и в прогретом воздухе витали дивные запахи "вкусной и здоровой" пищи. Но, уж так устроен человек! Еще мгновение назад Таня думала только о том, как ей холодно, как-то незаметно для себя позабыв, что вообще-то она "при исполнении", и вообще обо всем позабыв из-за знобкого, пьющего жизнь, холода. И об Олеге - жив или нет? И об ожидающем результатов этой встречи Штейнбрюке, оставшемся "до выяснения обстоятельств" в гостинице. А потом вошла в ресторан, ощутила тепло, расслабилась и... захотела есть, втянув носом дразнящие запахи жареного мяса и какой-то выпечки. Но стоило ей обвести взглядом невеликих размеров ресторанный зал, как и холод с голодом сразу же стали неактуальны. Из-за столика у дальней стены навстречу ей поднялся высокий мужчина в темном костюме и фиолетовой - в полоску - рубашке. Встал, поправил черный шейный платок, и у Жаннет даже дыхание перехватило, когда внимательные голубые глаза пробежались по ее фигуре, чуть замедляя движение на "акцентированных элементах экстерьера", как говаривал кто-то из ее студенческих еще приятелей, и остановились, наконец, на лице.
Взгляды встретились, и ... как она оказалась за его столиком? Вот вроде бы только что вошла и остановилась - что называется, на пороге - наслаждаясь теплом и запахами, оценивая обстановку, и вот: сидит уже рядом с ним, и в одной руке у нее зажженная сигарета, а в другой - пустая рюмка из-под коньяка.
- Здравствуйте, фройлен Буссе, - легкая улыбка скользит по четко очерченным губам. - Как добрались? Надеюсь, вы в порядке?
- Я... Да... - кивает она и возвращает рюмку на стол. - А?..
- Благодарю вас, - серьезно отвечает Баст фон Шаунбург и наливает ей еще. - У меня все благополучно.
- Жена, дети? - острит Жаннет на автомате и вдруг спохватывается: "Черт! Что я несу?!" Но сказанного не воротишь. - Прости...те.
- Все в порядке, - делает отстраняющее движение он. - Вы верно голодны? Я взял на себя смелость заказать нам обоим айнтопф из говядины, по-бельгийски... его здесь удивительно хорошо готовят... с пивом.
- О, это замечательно! - через силу улыбается она, не в силах отвести взгляд от его глаз.
"Да, что это со мной?! Что?"
- А вот и наш суп!
Но, кроме торжественного появления супа, в это же время произошло и еще кое-что, - что, скорее всего, куда важнее, "простых радостей желудка". Официант с подносом, уставленным тарелками, еще только показался в дверях кухни, когда открылась входная дверь, и на пороге появился высокий молодой мужчина в пальто с меховым воротником - бородка, дымчатые очки... "Где я его?.." - коротко кивнул Басту и снова скрылся на улице.