- Скажи, Петер, я тебе кто?

   - Ты? - голос Петра Таблица, которого она звала на немецкий манер Петером, показался несколько обескураженным. - Ты... -

ну, не

льзя

же

сказать ей

, что она просто подстилка,

и

в

данное время

-

его

собственная

?

- Ты самая красивая женщина, которую я знаю. -

Выкрутился

.

   - Вот как? - Кейт достала из портсигара длинную сигарету, дождалась, пока этот Pappnase даст ей прикурить, выдохнула сладковатый дым, и только тогда задала следующий вопрос:

   - Так ты извращенец, Петер? - ее голос не дрожал, а на губах -

Кейт знала это наверняка

- блуждала сейчас рассеянная улыбка.

   - Извращенец? - опешил Таблиц.

   - Ну, если я тебе не уличная шлюха и не сожительница, -

она употребила уличное французское словечко "rИguliХre

". - И по твоим же собственным словам писаная красавица, ведь так?

   - Так...

   - Остается одно - ты извращенец.

   - Я тебя не понимаю, - улыбнулся ей Питер.

Этот, славянский

жеребчик

, знал, не мог не знать: ей нравится его улыбка

.

   "Нравилась, - поправила себя Кейт. - Но больше не нравится!"

   - Я тебя...

   - А что здесь понимать? - сделала удивленные глаза Кейт, что обычно удавалось ей весьма убедительно. Хотелось думать, что способность эта не оставила ее и сейчас, когда от злости и обиды разрывается сердце.

   - Ты завел себе грязную Luder, и смеешь спрашивать, почему я называю тебя извращенцем? -

Взлет бровей, ирония в глазах, полуулыбка, скользящая по полным губам

.

   - Тут уж одно из двух, Питер. -

Назидательное движение руки с дымящейся сигаретой.

- Или я для тебя недостаточно хороша, или ты извращенец...

   - Nique ta mere!...

   "Даже так? О-ля-ля! Да что за день сегодня такой?! Пятница тринадцатое?"

   - Что ты сказал?

   - Не умничай! Переходи к делу! - он тоже достал сигареты, на челюстях его явственно ходили желваки.

   - Вот ты как со мной заговорил... -

задумчиво

, чуть обиженно...

"Но каков подлец!" - И почему же ты решил, мой сладкий, что имеешь право со мной так говорить?

   - Да потому что я деру тебя уже месяц, милая, - оскалился Петр. - Ты шлюха, Кейт, красивая шлюха, и я тебя имел, как хотел...

   - Стоп!

   Он даже вздрогнул, ошарашено глядя на женщину, словно та, как в страшной сказке, обернулась вдруг волком или еще каким чудищем невиданным, что, в некотором смысле и недалеко от истины. Только-только перед ним была любовница, красивая, взбалмошная, но, в общем-то, хорошо понятная женщина, а тут... "Баронесса!" Да таких "баронесс" в Европе... рыщущих денег и выгодных связей... Но многие ли из них умеют

так

говорить и

так

смотреть?

   - Что? - попытался огрызнуться Таблиц.

   - То, что слышал. - Кейт поднялась из кресла и сделала шаг по направлению к Петру.

   - Ты, - ее палец двинулся и уперся ему куда-то между глаз, словно она выцелила из охотничьего ружья жертву - своего, теперь уже точно бывшего, любовника.

   - Думал, - второй шаг.

   - Что я, - еще шаг, заставивший Петра попятиться.

   - Из этих? Глупышка... Я Кайзерина эдле фон Лангенфельд Кински баронесса Альбедиль-Николова!

   - А ты, Петр Таблиц, - сейчас она произнесла его имя почти правильно, что было несложно для женщины, говорившей помимо немецкого и французского, еще и на венгерском, и на словенском и на сербо-хорватском.

   - Ты грязная славянская свинья! И труп.

   - Что? - уже побледнев, выдавил Таблиц.

   - Ты мертвец, дорогой, - улыбнулась Кейт. - Мой муж, барон Альбедиль-Николов, старик, и ему нет дела, перед кем я раздвигаю ноги. Но мои гайдуки... Ты слышал о болгарских гайдуках, Петр? Если я отдам приказ, а я его отдам, ты будешь умирать долго и некрасиво. Именно это с тобой и случится, милый. - Слова ее производили эффект физической силы, так его сейчас корежило и мотало.

   "Не обделался бы со страху...", мелькнула у Кейт мысль, но факт оставался фактом, она умудрилась сломать этого гонористого мужичка быстрее, чем такое вот дерьмо справилось бы с сопротивляющейся девушкой. - Какой стыд... Господи, и с этим ничтожеством я трахалась?!"

   - Ты знаешь, мы болгары... - это она продолжала "нагнетать", с таким же основанием Кейт могла причислить себя к зулусам, она и говорить-то по-болгарски как следует не умела, но что с того? - Мы болгары, многому научились у турок - наших исконных врагов, а гайдуки...

   Честно говоря, она смутно представляла, кто это - гайдуки. Что-то такое, кажется, было в Венгрии, и, может быть, даже в России. Но по поводу России Кайзерина уверена не была. А у них в болгарском имении - что к северу от Софии - действительно жил дедок, который когда-то, вроде бы, был гайдуком. Но и тут она вовсе не была уверена, что достаточно разбирается в том, о чем говорит.

   - Я...

   "Господи Иисусе! "

   - Пшел вон...

   И это мужчина, с которым она... Впрочем, все было совсем не страшно. Во всяком случае, теперь. Злость вдруг исчезла, и Кайзерина посмотрела на ситуацию другими глазами. В конце концов, получилось даже хорошо, хотя, видит бог, она этого не планировала. Но что сложилось, то сложилось: свою порцию удовольствий она от этого кобелишки получила, а остальное... Ну что ж, его бумаги наверняка стоят не пару грошей, и Кайзерина будет последней, кого заподозрит чешская контрразведка, если даже когда-нибудь и выяснится, что со Зброевки на сторону утекла строго конфиденциальная и крайне интересная информация.

   "Ну и кто кого отымел?!"

7

. Олег Ицкович,

где-то над Средиземным морем

,

2

8

декабря 2009 года

.

   Грейс позвонила, когда уже объявили посадку на рейс Тель-Авив - Амстердам.

   - Hola, querido! - сказала она, как только Олег ответил на вызов.

   - Ты, как всегда, вовремя, солнышко, я уже собирался отключить мобильник, - говорить по-испански он мог, но не любил, особенно по телефону. Слишком большого напряжения это от него требовало.

   - Ты уже начал пить? - вопрос был традиционный, ответ, впрочем, тоже.

   - Я еще не пересек границу, - бросил Ицкович свою реплику и заинтересованно посмотрел на короткую очередь, выстроившуюся на посадку.

   - Ах, да, я и забыла! - хохотнула Грейси и задала следующий вопрос. - Ну, хоть девку-то ты себе уже присмотрел?

   - А ты? - вопросом на вопрос ответил Ицкович.

   - Олег, ты в своем уме? - кажется, сегодня ему таки удалось поймать жену впросак.

   - А что такое? - как ни в чем, ни бывало "удивился" Олег.

   - Я женщинами не интересуюсь! - прыснула где-то там Грейс.

   - Я имел в виду, кабальеро! - откровенно усмехнулся Олег. - Кабальеро ты себе уже подобрала?

   - Да, милый, не волнуйся. Он высок, черноволос и черноглаз.

   - И зовут его Антонио Бандерос.

   - Нет, милый, его зовут дон Педро! Ну, а как выглядит твоя "зазноба", - "зазноба" она сказала по-русски.

   - Она рыжая и зеленоглазая, - уверенно отрапортовал Олег, заметив в очереди рыжую девушку. Правда он не знал, была ли она и в самом деле зеленоглазой, но пропорции девичьего тела радовали взгляд.

   - Уверен? - строго спросила Грейси.

   - В чем?

   - Что, тебе уже нравятся рыжие? Раньше ты западал исключительно на блондинок.