письме
. В последнее время - с мая месяца, если быть точным - они стали обмениваться особыми "
les lettres
". О, нет, ничего подозрительного в этих письмах, посылаемых через Главный почтамт Парижа - до востребования - разумеется, не содержалось. Но, тем не менее...
... вчера я задумалась о Рефлексии, - писала Кайзерина по-немецки четким чуть резковатым почерком. - Ты как-то заметил, мой друг, что в рамках "способности к познанию" Рефлексия выступает как проявление метакогниции. Рассматривая теперь эту мысль, я прихожу к выводу, что, возможно, Тейяр де Шарден не так и далек от истины, когда говорит...
И дальше, дальше, дальше... Одиннадцать страниц великолепного философского текста, еще одна глава изысканно-тонкого и глубокого романа в письмах - самого впечатляющего объяснения в любви, какое было известно Олегу. Ольга начала эту переписку как бы "в шутку", но очень скоро "шутки кончились"...
4.
Ольга
Ремизова
, Мадрид, Испанская республика, 22 декабря 1936
Ночь выдалась холодная, но ясная. Ольга погасила свет в комнате, раздернула плотные шторы, и открыла балконную дверь. Ветра не было, но с улицы дохнуло вполне зимней стынью. Мадрид конечно не Вена, но зима - она и в Африке... бывает.
Ольга выдвинула на балкон матрас, заранее припасенный для таких оказий, и выползла сама. Если не поднимать головы, не садиться и, тем более, не вставать, то и патрули, постоянно проходящие внизу, ничего не заметят. Можно даже покурить в кулак, но очень осторожно. Республиканцам везде мерещатся агенты фалангистов. Чуть увидят где свет, сразу начинают палить прямо по окнам, а разбираются - типа, и кто это тут подает сигналы фашистской авиации? - уже потом, чаще всего над телом "предателя". "Пятая колонна", "Но пасаран!", то да се...
А ночь выдалась чудная. Высокое небо сплошь в звездах, крупных - по-южному ярких, а между звезд скользят невесомые тени. То ли легкая дымка стелется над крышами домов, то ли птицы летают, то ли призраки...
"А я лежу на спине, как какой-нибудь Андрей Болконский, гляжу на это вечное небо и понимаю, какая я на самом деле мелкая и недолгоживущая тварь... Нет, не так! Я тварь божья, им сотворенная в непостижимой мудрости и с неизвестным расчетом и..."
Ее опять пробило на "философию", и это было скорее грустно чем смешно.
"Это от одиночества, - решила Кайзерина. - И от трезвости".
Она осторожно достала из кармана фляжку, свинтив колпачок, сделала несколько медленных "задумчивых" глотков. Стало лучше, но тут где-то далеко - кажется, на юге - раздалось несколько гулких взрывов. Потом совсем рядом ударил выстрел - Бух тарарах! - еще один, и сразу же завыла сирена воздушной тревоги. Одна, другая, третья... Голоса беды и отчаяния слились, заставив напрячься нервы и участиться дыхание, где-то в районе университета вдруг взметнулся луч прожектора, и заухали - словно сваи заколачивали - зенитки.
"Вот сейчас грохнет, и все! Баста жалко..."
"Бум-бум", - раздалось за спиной, то есть там, где была бы ее спина, сиди Кейт на балконе, а не лежи.
И снова "бум-бум". Кто-то барабанил в дверь, мешая Кайзерине жалеть себя, и...
"Бум-бум!"
"Вот же люди! А если меня дома нет?"
Но она была "дома", и потому поползла открывать.
А за дверью нервничали "три богатыря", весьма живо реагирующие на близкие разрывы фашистских бомб: Кармен, Макасеев, Эренбург.
- Кейт! - выпалил Кармен, едва дверь отворилась. - Быстрее!
По-французски он говорил ужасно, но понять было можно.
- Куда? Зачем? - поинтересовалась Кейт, уже понимая, что наклевывается что-то интересное. Иначе "эти парни" не стали бы ломиться к ней заполночь.
- Генерал Дуглас дает нам машину до штаба Урицкого! - объяснил Эренбург. Он был худ, аристократичен, и говорил по-французски как парижанин. Впрочем, он и по-немецки говорил изрядно.
- Саламанка! - выдохнула пораженная услышанным Кайзерина. - Ведь так? Мы едем в Саламанку?
- Ну, не в саму Саламанку, - из-за спин "трех товарищей" появился четвертый, одетый в форму республиканского майора. - Здравствуйте, Кейт, - сказал он по-немецки.
Произношение у Пабло было ужасное - то есть, вполне "рязанское" - но, судя по всему, за прошедшие со дня знакомства месяцы, - а познакомились они в Барселоне в августе, - он "поднабрался" и в немецком, и во французском.
"Способный юноша... и явно с будущим".
- У меня есть пять минут, чтоб собраться? - переходя на деловой тон, спросила Кейт.
- Скажите ей, Илья, - по-русски попросил майор Пабло. - Что у нее есть полчаса.
Хроника событий:
23 декабря 1936 года -
Во Франции вышел на экраны фильм "
Дуня
" (
в немецком прокате
"
Ностальгия
"), реж. Виктор Туржанский, в главных ролях Виктория Фар и Гарри Бауэр.
24-25 декабря 1936 года -
"Рождественская бойня" в Саламанке. Попытка штурма города советскими танками без пехотного прикрытия. Город взят, но наступление республиканцев остановилось. Погиб в бою командир танковой бригады, комбриг Дмитрий Павлов.
Афиша фильма "Дуня"
Режиссер - Виктор Туржановский.
Сценарий - Раймон Поль.
Композитор - Раймон Поль
В главных ролях: Виктория Фар, Гарри Баур, Жан Маре
"Событие киносезона! Захватывающий фильм из русской жизни по знаменитой новелле Пушкина "Станционный смотритель".
Драма русской девушки, которая из сельской тишины попала в вихрь петербургской жизни... Блестящие балы большого города, развлечения гвардейского офицера, интриги и предрассудки аристократического общества - таков фон, на котором происходит трагедия обманутой девушки и борьба отца за честь своей единственной дочери... Терновый путь Дуни по трущобам Петербурга ... Любовь выше карьеры... Два сердца вернули своё счастье... Апофеоз всепобеждающей любви...
Никогда еще драматический талант Гарри Баура, очарование блистательной Виктории Фар и мужественность Жана Маре не увлекали так зрителей, как в этом незабываемом фильме!
"Дуня" - блестящий триумф киноискусства! В роли Дуни известная певица Виктория Фар, которая с невероятным блеском дебютировала в кино фильмом "Виктор, Виктория".
Русская музыка! Русские танцы! Песни Раймона Поля! Постановка всемирно известного режиссера В.Туржанского."
Глава 3.
Приключения
английского
журналиста
1.
"Действия
сводной
маневренной
мотомеханизированной
группы
в
Первой
Саламанкской
операции
1936
года".
Оперативно-тактический
очерк
начальника
кафедры
Академии
