Е. Калашников О вреде пьянства на воде Мы однажды вместе с Васей Отдыхали на турбазе. Я из Волги не вылазил, Я с утрашки долбанул. Что нам рифы, что нам мели! Отдыхали как хотели. Возмужали, загорели, Вот только Вася утонул. Через полчаса с турбазы Притащили водолаза. Разбудили, но не сразу. Он глаза открыл, икнул, И «Тройного» влил в аорту. Сразу видно — парень тертый, Спец, отличник, мастер спорта, Вот только тоже утонул. Прибежал директор базы: Не видали водолаза? Все духи украл, зараза. Всю похмелку умыкнул. Эх, найду, кричит, и в катер. И с разбегу дернул стартер. И умчался на фарватер. Где, конечно, утонул. Ставлю рубль — ставьте стольник — Здесь бермудский треугольник. За покойником покойник. Я как крикну: «Караул!». Из кустов, в одном погоне, Весь в ремнях и в самогоне Прибежал полковник Пронин. Ну, этот сразу утонул. А потом тонули ходко: Врач и повар с пьяной теткой, Рыбнадзор (тот вместе с лодкой). Ну а к вечеру вообще: Два директора завода, Все туристы с парохода, И главно, канули как в воду, Ни привета, ни вещей. К ночи сторож появился. Тот совсем не удивился Говорит — «ты че, сбесился? Глянь на Волгу — вон она. Там намедни посередку Потонула баржа с водкой. Может, сплаваем в охотку?» И нырнул. И тишина. Б. Пастернак Никого не будет в доме… Никого не будет в доме, Кроме сумерек. Один Зимний день в сквозном проеме Незадернутых гардин. Только белых мокрых комьев Быстрый промельк маховой. Только крыши, снег и, кроме Крыш и снега, — никого. И опять зачертит иней, И опять завертит мной Прошлогоднее унынье И дела зимы иной, И опять кольнут доныне Неотпущенной виной, И окно по крестовине Сдавит голод дровяной. Но нежданно на портьере Пробежит вторженья дрожь. Тишину шагами меря, Ты, как будущность, войдешь. Ты появишься у двери В чем-то белом, без причуд, В чем-то впрямь из тех материй, Из которых хлопья шьют. 1931 |
