- Потому, что он взяточник. Взятки берет.

- И вы ему дали?

- Что я, белины объелась? Денег у меня не было. Но если бы и были, все равно не дала.

- И правильно. А у кого он взял? Кто дал? Кто может подтвердить, что он взяточник?

- Баба Рада Радулова. И остриженная женщина.

- Как ее фамилия?

- Мне-то откуда знать...

- Вот видите: никаких фактов у вас нет, - заключил Петров - Одни наговоры на честного человека. Клевета и оскорбление личности. А за это есть статья, по которой я должен вас наказать. Сами слышали, как председатель сказал разобраться с вами. И я вас оштрафую на двести гривен.

- У меня нет столько... - подавленно призналась виновница.

- А сколько есть?

- Сто и тридцать...- Сто мои, а тридцать заняла у Радки.

- Хорошо, - уступил милиционер. -Пусть будет по-вашему: ваши сто и Радкины тридцать. Она тоже порядочная сплетница.

Баба Доца извлекла из пазухи деньги, - выложила на стол и повернулась у выходу.

- Постойте, не уходите, - остановил милиционер. - Я же квитанцию должен вам выписать.

- Квитанцию вы выпишите, а что я дома скажу, если спросят, куда деньги посеяла?

- Скажете, что дали взятку доктору.

-30-

Хоть верьте, люди добрые, хоть нет, но как только оторвалась от милиции, так рванула прочь, что насилу дом родной нашла. Василий удивился:

- Неужели так быстро вылечили тебя, мать?..

- Быстро, сына, - отвечаю, - Быстро и недорого: за сто тридцать гривен.

И рассказала, что натворила в больнице и в сельсовете. Василий как мог пожалел:

- Ты действительно суёшь нос, куда не просят. Надо знать меру.

Меня заело его нравоучение:

- С каких пор яйцо стало учить курицу? Я и без тебя знаю, куда совать нос, а куда не совать. И как не совать, если везде несправедливость и беззаконие? Вмешиваюсь, потому что надо кому-то защищать людей. Обидно только, что от моих стараний ничего не получается. Все валится на мою голову. Да что и говорить, когда даже дома не могу навести порядок. Сколько можно долбить, что пьянство до добра не доводит?..

- Да что ты, мать моя, опять цепляешься! - вспыхнул Василий. - Большое ли дело, что иной раз выпиваю по стакану вина. Иной мужик месяцами из запоя не выходит.

- Если не бросишь пить, и ты таким станешь. Кому нужен такой кормилец? Ни жене, ни детям. Ты, сынок, не сердись, а делай выводы. Не маленький, семья у тебя, дети. Дети растут, надо их расти, учить. Придет время - женить надо. А все это деньги стоит. Откуда столько денег возьмешь, если последняя копейка на пьянку уходит? Думай, сынок, думай...

И Василий задумался. Крепко задумался. После тяжелого, продолжительного раздумия зарекся:

- Все, мать! Баста! В рот больше не возьму!

- Э, да поможет тебе Бог, сын мой! - благословила я и напомнила: - только не забывай, что ты уже раньше клятву давал, что бросишь...

Василий еще раз поклялся:

- Горло да отсохнет, если выпью! Завтра же начинаю строить магазин!

- В добрый путь! Счастливо тебе!

-31-

Рано утром Василий помог деду выгнать отару на пастбище, взял у него осла с тележкой, и начал возить глину из карьера и сгружать ее на берегу реки.

План был прост: навезете глину и солому, зальете речной водой, замесит и изготовит саман для строительства магазина.

Был июнь месяц, стояло сухое жаркое лето. Работать было нелегко. Работа усложнялась ещё и тем, что глина была на одном конце села, а речка - на другом, и перевозка глины занимала много времени. Кроме того, тележка была маловата, много глины в нее не нагрузишь. Василий подсчитал, что, исходя из создавшихся условий, возить глину доведется целый месяц.

Но отступать было некуда, надо работать. В первый день с утра до вечера он успел завести только пять телег. Во второй день готовился поработать еще лучше, но встретился добрый приятель, который сказал ему, что на товарной базе продается недорогой, но хороший лес, который может пригодиться для строительства магазина.

Василий поехал домой, взял у мамы деньги и сдал их в кассу товарной базы, где ему сказали, что лес привезут завтра. Так что во второй день Василий привёз только четыре тележки глины.

На третий день привёз две телеги и решил поехать домой, посмотреть не привезли ли с строительная база лес. Подъехав, еще издали заметил, что в его двор заехал самовал, груженный лесом. Василий обрадовался и побыстрей погнал осла. Марко побежал, но пока добрался до дома, самовал вывалил груз и выехал со двора.

Приблизившись, Василий увидал посреди двора огромную кучу дров, мало похожий на строительный лес. Вокруг кучи ходила баба Доца и слезливо причитала:

- Василий, сынко Василий! Куда, сынко, смотрел, что вместо строительного леса, привезли тебе дрова на растопку? На дрова я тебе дала деньги? Боже-е, кончатся ли мои муки на этом белом свете? За что, Господи?

Керана успокаивала свекровь:

- Мама, не надо плакать. Дрова пригодятся, придет зима, все равно надо покупать. Эти спалим, а для магазина Василий купит другие.

- Ну да, как не так, - огрызнулась баба Доца, - Василий своими деньгами может купить только бутылку, а не лес.

Выслушав этот разговор, Василий погнал осла дальше.

Четвертый день был самый плодотворный. Работа началась еще до восхода солнца. До обеда было завезено пять телег. Пятая пришла в самую жару, когда на осла нагрянула туча мошкары. Бедное животное не знало, куда спрятать голову от назойливых мух и оводов

На счастье откуда-то со стороны села показался небезисвестный весельчак Федор Брадарь, про которого говорили, что опрыскал корову хлорофосом и она здохла. Это был высокий мужчина с белой соломенной шляпой на голове и длинными, плохо сгибаемыми ногами. Брадарь много сплетен пускал в адрес селян, но и селяне немало сплетничали о нем. Когда приблизился к реке, Василий спросил:

- Слушай, Федор, не знаешь ли какое-то новое средство от проклятых мух? Совсем заели моего осла.

Брадарь подумал, что Василий смеется над тем, как он корову отравил хлорофосом и охотно посоветовал:

- А ты его хлорофосом окати. Сдохнет вместе с мухами.

- Ты не смейся, я серьезно спрашиваю. - настоял Василий.

- А я серьезно и говорю: Хлорофос поможет, - тоже серьезно ответил Брадарь, - Ты не слушай наших пересмешников. Моя корова сдохла не от того, что я ее опрыскал, а от того, что выпила целое ведро хлорофоса. Можешь свободно опрыскивать. Вот тут, за первым домом Слава Недов опрыскивает картошку. За бутылку вина не только осла, но и тебя обработает.

Недов охотно опрыскал осла и на прощание пошутил:

- Если выживет, да будет жив - здоров!

Через несколько минут Марко начал мотать головой и брыкаться. А чуть позже бешено заорал " И-а!" и голопом поскакал домой. Забежал во двор, воткнулся головой в стог сена и вскоре замолчал.

Василий вернулся поздно вечером. Чтобы не тревожить семью, завалился спать в сарае на соломенной подстилке. Утром проснулся от какого-то шума. Вышел посмотреть, что делается во дворе и увидел около стога деда Дечо и бездыханный труп осла Марко.

- Марко, Марко...- слезоточиво причитал дед. - На кого ты, Марко, меня покинул? Что теперь без тебя мне делать, как жить? Овец ли пасти, старые кости ли ломать? Кормилец ты мой ненаглядный, преград мы с тобой не знали, через огонь и воду проходили. За что, Марко, оставил меня одного на белом свете?

Василий подошел, участливо положил руку на плечо старика и посоветовал:

- Не плачь, старина. Помогу тебе шкуру содрать.

Вместе они с дедом сняли кожу, труп вытащили со двора и сбросили в скотомогильник за селом, а кожу бедного Марко посолили и повесили на ветке старой абрикосы, растущей в огороде. В конец работы Василий подбодрил деда:

- Не тужи, дед. Высохнет шкура - лапти тебе сошьем.