- А ведь такой молодой. Ай-яй-яй!

- Что?!! - Миня не совсем понял смысл Ефросиньевнызх слов, - ты, старая- рот закрой!

- У неё же должен быть самогон! - вспомнил Валерик,- старуха, у тебя есть самогон?

- Отстань от бабушки, слышь! - крикнул мужик Иванов.

За спиной у Иванова появились немного нетрезвые мрачные бородатые люди- его друзья и собутыльники. От них всего можно было ожидать.

У каждого под ватником обрез или бомба.

- Застрелююю!!!- завизжал Вова Тушёнкин, и повёл на мужиков ручной пулемёт.

Но стрелять уже было не в кого, удивлённый Вова, хлопая пьяными глазами, разглядывал то место, где только-что стояли мужики. Никого уже не было. Зато из-за каждого угла можно было увидеть по одному и больше стволов.

- Не надо, - проскрипела Ефросинья,- не надо бессмысленного кровопролития,- я дам вам самогон. Сколько надо?

Валера опасливо покосился на придорожную канаву, откуда ему целился в голову какой-то приятель Иванова.

- Нам вообще-то...- ну бочки две. Только пускай они выйдут. Иванов! Мир! Не стреляй, мы тоже стрелять не будем. Эй там- обратился он к своим,- отнимите у Тушёнкина пулемёт!

У неуравновешенного Вовы пулемёт отобрали.

- Дам вам две бочки,- спокойно сказала Ефросинья Петровна, -пусть твои пойдут и выкатят их из сарая.

- Сарай вот он,- она показала на крепкое бревенчатое строение рядом со своим домом.

Мужики, тем временем, покинули канавы и другие убежища, и обступили воинство Валеры. Миня и Хомяк направились в сарай- забирать бочки и грузить их на телегу.

- Забирайте- и уматывайте за реку,- казал Иванов,- в посёлок больше не ходите.

Валера Монгол ничего не ответил, лишь гненвно сверкал глазами, но, что делать- Иванов сейчас был сильнее.

Люди Валеры так бы и уехали спокойно, не появись в это время на уице Максим Евгеньевич. Он был пьян, шёл слегка покачиваясь. Вышел он из дома с единственной целью- подышать свежим воздухом, проветриться. Но, тут он увидел Валерика.

- Старый знакомый! - лицо Макса расплылось в улыбке,- давно не виделись...

- Что это он, что это? - Забеспокоился Валера Монгол,- договаривалисьже миром...

- Максим Евгеньевич,- обратился Иванов...

Но Макс его не слушал. Толпа ждала дальнейшего развития событий. Лишь Ефросинья Петровнаушла домой. Её всё это уже не интересовало. Кое-кто из мужиков начал помогать нукерам грузить бочки на телегу, другие расступились, давая дорогу.

- Юр,- позвал Макс, выйди, погляди кто к нам пришёл.

Из окна высунулся Юрич, исчез в доме и появился чере несколько секунд на крыльце с автоматом наперевес. Очередь ушла в небо, потому-что Юрича качнуло. Отчаянно заорал Вова Тушёнкин, и в его руках вновь оказался пулемёт. Он сделал-0бы из Юрича и Макса решето, но пулемёт внезапно замолк и упал в лужу. Вова упал следом. На лбу у него была аккуратная дырочка. Стрелял, конечно, не Юрич- стрелял Боб. Из окна.

-Хватит! - мужики, - придержите их,- кричал Иванов, но пьяных Макса и Юрича трудно было остановить. Хохоча, они пошли вслед удаляющимся бандитам.

- Зря, - сказал Иванов,- они же этого не простят, вернутся со всей шоблой, и тогда нам не поздоровится,- вы сюда приехали повеселиться, пострелять, а нам потом с ними жить... Нехорошо выходит.

- Да брось ты,- махнул рукой Макс,- пойдём лучше выпьем!

Тут из дома вывалился Поляк. Он был растрёпан и экзотично одет- в валенках, кальсонах и пиджаке Толстого, одетого наизнанку. Он был сильно пьян и язык его плохо ворочался.

- Я из журнала "Истинная Правда",- сказал он, обращаясь к Иванову,- хочу интервью у тебя взять. Рассказывай, как всё было!

Тут лицо Поляка побледнело, он закатил глаза, издал гортанный звук и проблевался. Мужики, стоявшие вокруг, заржали, а Иванов сердито выругался и пошёл прочь.

Банда вернулась к вечеру. Сначала, на улицу выехала всё та же телега. На телеге был Колян Ключников, у него был огнемёт. Видимо, Валера задался целю сжечь все дома в этой улице, чтобы уничтожить главный очаг сопротивления. Однако, к визиту банды были готовы, уже вторая телега Валерика прекратила существование- её горящие обломки разлетелись во все стороны, и большой сноп поднялся в темнеющее небо. Началась ожесточённая перестрелка, окончившееся тем, что банда, оставив людей Иванова у себя в тылу, с гиканьем унеслась в центр. По всему посёлку разносились вопли Вовы Тушёнкина. Ранение в голову не оказалось для него смертельным.

Макс, Юрич, Толстый, Крюк и Поляк залезли в запорожец и тоже поехали на площадь. Во все окна были выставлены стволы разнообразного огнестрельного оружия.

- Сейчас мы им покажем,- ревел Толстый,- всех в порошок!

Автомобилем управлял хозяин, управлял удивительно лихо, несмотря на количество выпитого. На площади несколько домов горело, в свете пламени были видны кучи хлама, которые монгольцы вытащили из подвалов, надеясь, видимо, увезти его с собой. Сейчас монгольцы штурмовали винный магазин. Магазин обороняли. Такое учреждение не могло быть остаться беззащитным. Обороняли полицейский Васёк, городовой Дьяк и несколько добровольцев из числа постоянных клиентов магазина.

Запорожец, разбрызгивая воду, развернулся в центре площади и поехал прямо на монгольцев. Те всполошились, начали стрелять, но Запорожец был бронированный, а стёкла были пуленепробиваемые, и пальба не нанесла машине никаких повреждений.

Оказавшись в куче бандитов, Поляк начал поворачивать то на право то влево. Запорожец, весь обляпанный грязью, носился за монголами, и те шарахались от него во все стороны. Макс выкинул наружу два баллончика со слезоточивым газом, и это предрешило ход событий. Банда отступила ни с чем. Правда на просчание взорвали Запорожец. Маккс Юрич и Толстый Боб первыми выскочили из горящей машины и бросились тушить одежду в лужах. Крюк, тот и вовсе не пострадал покинул машину через нижний люк

Крюков, тот и вовсе не пострадал покинул машину через нижний люк был и такой), сейчас стоял с огнетушителем, и направлял струю пны на то, что ещё недавно было автомобилем Поляка. Самого Олега нашли в крапивных зарослях около продмага. Он вертел в руках обломок руля, и издавал жужжащие звуки, которые, по его мнению, изображали работающий двигатель.

Компания продолжает собираться

Пятничные чудеса утратили разрушительный характер, стали мелкими и пакостными: то дождик пройдёт, то снежком припорошит. Причём, дождик не простой, а жёлтый какой-то, вонючий настолько, что хоть противогаз одевай. А после этого дождика волосы выпадают. Снег тоже по пятницам пакостный- сначала, вроде, и снег настоящий, а потом полежит, станет вроде студня. Очень липким становится, не то чтобы пешком- на машине не проехать, даже на тракторе не получается. Зато не воняет.

А то ещё... В одну из пятниц жабы из реки повыскакивали. Все удивились- как они помещались в речке, потому что жабы были громадные, с корову каждая. Попрыгали они по улицам, потом делись куда-то. После этих жаб в посёлке все свиньи подохли, а у некоторых людей кожа позеленела, и влажная стала, как у тех жаб.

В Губернию посылали запросы, жалобы, требовали врачей, строителей и учёных, чтоб разобрались. Врачей Губерния прислала, но оба на следующий же день умерли от неизвестной болезни. А учёных в Губернии вовсе не было- там и не знали, как эти учёные выглядят.

Вулкан всё ещё досаждал всем своими беспрестанными извержениями, причём не только по пятницам.

На площади, напротив винного, поставили огромный щит из нескольких листов фанеры. На щите был нарисован алкаш с красным носом, и было написано: "Пить- здоровью вредить!". Изображённый на щите пьяница удивительно напоминал городового Дьяка. Каждый день на это произведение наглядной агитации взирала длинная очередь. Плакат всем понравился- он хорошо закрывал от ветра.

Вино и водку привозили редко- с машинами постоянно что-нибудь случалось, то колесо проколет, то с насыпи слетит. И монголы нападали. Часто машины приходили недогруженными или с боем. Население Семнадцатой мили стойко всё это Население Семнадцатой мили стойко всё это переносило.