– Том... – Георг зовет меня, но смысл звать? Я ведь сплю. – Приходи уже в себя, мне так необходимо поговорить с тобой о том, что случилось... О многом. Ты знаешь? Я ведь себе бы никогда не простил, если бы мы больше не увиделись... Мы расстались на такой ноте, что... Ну, ты понимаешь.

– Я был бы не против, чтобы ты и меня просветил о событиях, которые послужили причиной для ухода Тома из безопасного места... – вот Георг, если ты сейчас отцу проболтаешься... Я с тобой точно всегда буду спящим притворяться. Да уж... Неплохая идея. Иду я такой на учебу... Бах! Георг на встречу. А я встал и типа сплю. Еще храпеть буду... Ну, что за бред лезет в мою больную голову?

– Я думаю, что он сам расскажет, когда проснется... – ой, друг, да ладно? Не сдал? Не наябедничал?

– Он совсем разговаривать ни с кем не хочет...

– Захочет, куда он денется...

Молчание не может длиться вечно. Ложь. Молчание Билла больше никогда не нарушится.

– Том, – и вновь друг касается моего плеча, – мы все вышли со своими потерями... А кто-то ведь не вышел...

– Георг... – отец явно не дает ему что-то мне рассказать...

Avt ©

Пошла уже вторая неделя, как парней вытащили из снежного плена. Было бы чему радоваться, думал каждый из них, но на самом деле поводы для радости были. Только зачем они нужны, когда кому-то так сильно нравится убиваться своей болью.

Том не спрашивал о Билле. Предпочитал говорить о чем угодно, лишь бы не о нем. И хоть он понимал всю глупость своего поступка, но страх услышать нежелательный ответ был слишком сильным. К нему приходил Георг и Алекс. Отсутствие жены Алекс объяснил сыну тем, что та уехала на острова, переживать их предстоящий развод в компании загорелых островитян. Про Симону Том не спрашивал...

Георг, кстати, выглядел неважно. Ему пришлось обстричь волосы, которые все-таки пострадали в пожаре. Но врачи говорили, со слов самого парня, что ему действительно повезло, что он отделался легким испугом, да парой царапин.

– Я пойду, принесу тебе кофе, – Георг поднялся со стула, – а ты лежи и не дергайся, все-таки последние деньки долеживаешь! – он широко улыбнулся, вновь «хвастаясь» зубами, которые местами отсутствовали. Парень и сказать точно не мог, когда лишился нескольких зубов. То ли уже в пожаре, то ли когда получал от Кляйна.

Том уставился в окно. Вот-вот, на днях, его, как и Георга, выпишут. Хотя Листинга должны были подержать подольше, ведь тот пострадал сильнее. Сам Трюмпер младший не хотел покидать палату. Ему казалось, что как только он выйдет за ее пределы, то ему непременно сообщат всю правду. Он сотню раз на дню называл себя трусом и проклинал каждую ночь, обещая, что на следующий день обязательно спросит о Билле. С одной стороны он уже точно знал, что брюнет умер, но с другой стороны, какая-та часть его отчаянно не хотела в это верить. Но его настораживал тот факт, что Симона ни разу его не навестила... Почему? Если Билл жив, то почему отец запретили Георгу говорить об этом? Том чувствовал подвох, но не мог его определить.

Его организм почти пришел в норму, угрозы жизни уже давно нет, да и была ли? Но Том все равно чувствовал себя каким-то разбитым, не целым что ли... Он не знал из-за чего в его душе происходит что-то невероятно непонятное? Он не представлял, что чувствуют люди, когда умирают их самые любимые. Ему казалось, что будет невероятно больно... Но боли не было. Он боялся, что в один момент сорвется и будет истерить, но и этого не происходило. Казалось, что он жил в определенном информационном вакууме, куда не проникала никакая информация, касающаяся брюнета.

Том поднялся с кровати и направился в туалет. Встал возле толчка, спустил больничные спортивки до колен и принялся попадать струей по граням унитаза. Когда дверь в палату хлопнула, он проговорил:

– Я ссу, не мешай!

– И не собирался! – раздалось за его спиной. Том аж руку обосал, когда попытался посмотреть, не послышалось ли ему. Не послышалось. На пороге ванной комнаты стоял Билл. Живой. И Том это понимал, но все-таки спросил:

– Ты призрак и пришел мне отомстить? – кое-как натянув штаны на нужное место и, вытерев руки о туалетную бумагу, глазел на парня. Тот был явно не в восторге от шутки друга.

– Я сейчас из тебя призрака сделаю, урод! – он говорил спокойно, от этого и холод полз по коже. Том разглядывал любимого, и с каждой минутой все сильнее верил в то, что это призрак, ибо Билл был весь бледный, в какой-то белой простыни, которая была просто накинута на плечи. Почти черные круги под глазами говорили о том, что призрак явно не высыпался и чувствовал себя не лучшим образом.

– Билл, я буду кричать! – прохрипел Том.

– Кричи, Томми, кричи! Я придушу тебя и дело с концом!

– Билл...

Том зажмурился, посчитав, что Билл вот-вот его ударит... Но удара не последовало, а когда парень открыл глаза, то рядом уже никого не было. Померещилось?

– Трюмпер, ты в порядке? – Георг стоял на пороге, прямо там, где несколько секунд назад стоял призрак.

– Я? Да... – промямлил парень, чувствуя себя идиотом. Наверное, он лунатил во сне, вот и привиделся весь этот бред.

– Ну, а че тогда там стоишь? Я тебе кофе принес...

Том прошел к своей кровати. Сел. Он смотрел в пол и вспоминал призрака, которому и сказать-то ничего толком не смог. Вот оно, проклятие Каулитца – Том начал сходить с ума. Теперь Билл будет преследовать его вечно...

– Том, ты в порядке? Может врача?

– Георг, я схожу с ума. Мне срочно нужен психиатр или изгоняющий дьявола, как его там? Экзорцист. Или священника...

– Может, объяснишь? – он смотрел на парня, который выглядел и напуганным, и немного потерянным что ли.

– Я видел Билла, Георг... – пробормотал Том, комкая в руках покрывало. – Он пришел ко мне, чтобы отомстить... Я сошел с ума, меня преследует дух...