Avt ©

Солнце полностью поднялось над горизонтом, освещая уже остывшее пепелище и тело, что так и осталось лежать в луже собственной крови. Белоснежные покровы земли уже давно покрылись темными разводами, каплями, что когда-то мчались в его теле. Солнечные лучи скользили по порванной одежде, по разодранной в клочья коже. Согревали, пытаясь вернуть былое тепло.

Недалеко от кровавого побоища лежало пепелище. Поваленная крыша, угли, остатки бревен, которые были когда-то частью сооружения. Пепел лежал вокруг, придавая снегу серость и некоторую мрачность...

Том смотрел на это место и понимал, что это еще ничего не значит. Что Билл и Георг выбрались, а труп на снегу – Кляйн. Так ему и надо. Трюмпер смотрел. Не мог пошевелиться. И почему-то по впалым щекам бежали слезы. Он знал, что это не конец. Но почему-то в груди вдруг стало очень тихо, он не понимал, дышит ли он или уже забыл, как это...

Рядом стояли другие мужчины, что помогали в поиске Трюмперу старшему. И сам Алекс. Никто не двигался. Все молчали. Том ведь, когда пришел в себя, то отказался ехать в больницу, указывая путь к домику, которую Алекс итак прекрасно знал. Помнил.

А теперь, проделав такой путь, находясь на грани нового обморока, Том предпочел бы не видеть этого. Ему казалось, что когда хоть один человек испытывает сильнейшую боль, то в мире происходит какое-то природное явление, вроде сильного дождя, затопления, урагана. Он ее чувствовал. Но вокруг по-прежнему светило солнце, все так же тихо падал снег. Где-то недалеко отсюда выли волки.

Том сделал шаг. Остановился. В нос только сейчас ударил запах дыма, сырой шерсти и чужой крови. Еще шаг. А горячие слезы, которых он не замечал, все так же глядя вперед, обжигали. Хотелось вздохнуть полной грудью, хотелось кричать...

И он закричал. Громко. Протяжно. Срывая с себя куртку и в голос проклиная всех. Абсолютно.

А люди вокруг него стояли неподвижно. Молчали. Никто не смел подойти, попытаться успокоить.

Не боится опоздать лишь тот, кто уже опоздал.

Белые хлопья падали на окровавленную кожу, на лицо, что так и замерло, искажаясь ужасом. Том несколько раз глубоко вздохнул и сделал несколько больших шагов, падая у тела.

Секунда. Две. Три.

– Том... – Алекс боялся, что сам сойдет с ума.

Но сын его и не слушал. Он начал колотить кулаками мертвое тело, пачкаясь кровью и громко хохоча. Стало понятно, что он сейчас не совсем в себе...

– Том... – Алекс подбежал к сыну и, наконец-то, с облегчением выдохнул – не Билл.

– Ненавижу, скотина, слышишь?! – Том вновь ударил кулаками по бездыханному телу бывшего одноклассника. – Ненавижу, ублюдок!

– Том, не стоит так... – попытался оттащить его от тела.

– Не смей меня трогать! – орет, - Ты не знаешь, что он сделал! Ты не знаешь, что мы с Биллом пережили! А он! Он... – встает на ноги и тыкает пальцем в тело Кляйна. – Я ненавижу его!

И тут Алекс понимает, что облегчение, что пришло, когда он не опознал в лице трупа ни одного из друзей сына, вновь сменилось болью.

– Август, – Алекс окликнул рослого мужчину, – по следам посмотришь? – друг кивнул. Не так давно Август ушел в отставку, распрощавшись со службой в одной из воинских частей. Теперь он занимался охотой. Но на просьбу Алекса о помощи в поисках сына, откликнулся сразу.

Том подошел к пепелищу, чувствуя, как внутри что-то неприятно сжалось. Он не верил и не поверит, что его друзья погибли там. И пусть случится чудо. Пусть случится все, что угодно...

Еще двое мужчин в белых костюмах подошли к сгоревшему дому и начали разгребать завалы.

– Послушай, – Алекс приобнял сына за плечо, – они выжили, спаслись, просто...

– Я знаю.

– Том, тебе надо в больницу... Там мама...

– Вы разводитесь? – он поднял на отца колкий взгляд. И понимал ведь, что это не место для такого разговора, но поделать ничего не мог. Надо было отвлечься хоть на что-то... Хотя и эта тема приносила ему боль.

– Том, это ничего не значит. Это случилось не из-за вас с Биллом. И даже не из-за Симоны. Наш брак с твоей мамой уже дано был нестабильным...

– Да, но почему-то я узнаю об этом только сейчас... Самый последний. Даже Билл знал, да?

– Симона ничего от сына не скрывает, я не мог ей запретить...

– Но ты мог рассказать мне, быть может, ничего этого, – махнул рукой на развалины, – не было бы. Ты во всем виноват!

– Том... – тихий голос.

– И в их смерти тоже! – проговорил он и, развернувшись, пошел прочь.

Алекс только и смог, что вздохнуть да с болью в глазах посмотреть в след сыну. Тома нашли живым и это несказанная радость... Но что станет с ним, когда его любимого найдут мертвым? А на другое мужчина уже и не надеялся. И хоть он не знал подробностей всей истории... Наверно просто на интуитивном уровне чувствовал, что между парнями случилось что-то нехорошее...

Том отошел недалеко. Стоял и смотрел куда-то далеко, туда, где горы, где нет этой чертовой боли. Хотя глупо вот сейчас говорить о собственной боли, ведь в нем самом все онемело. Просто онемело. Но он жив. А кто-то ведь умер.

Tom ©

Могло бы все быть иначе? Мог бы я не уходить? Не психовать? Но я ушел, оставив тебя. Ты был прав, когда говорил, что я трус. Помнишь? Тогда ты мне хорошо объяснил, что значит быть смелым. Ты многое мне объяснил. Только видимо я не все понял. И все эти три года, что мы были вместе, я ревновал тебя, я так сильно боялся потерять, что в итоге и не заметил, как сам начал отталкивать. Ты прости, что я оставил тебя. Прости, что так сильно был ослеплен собственной гордостью, прости, что я всегда находил причины для того, чтобы срывать свою злость на тебе. Хотя таких причин просто не существует... Наверно ты умирал и думал о том, какой же я эгоист, раз оставил тебя. Малыш, я все на свете отдал бы за то, чтобы повернуть время вспять... Но знаешь ведь, что это невозможно... А с моим дурным характером... Даже если бы это получилось, я все равно совершил бы все те же ошибки. Я пока еще до конца не понял, что тебя больше нет, что я говорю это все в своем сознании и ты меня не слышишь. Но я верю, что однажды мы сможем все начать сначала.

Я помню, как мы с тобой каждую пятницу или субботу, ходили куда-то вместе. Я помню, как ты улыбался и ловил каждый мой взгляд. Как же сильно ты меня любил. И как же сильно я был не уверен в себе, раз не видел ни твоей любви, ни всей твоей отдачи, твоей верности... Конечно, я буду очень долго корить себя за все, что сделал... Но я будто только сейчас отошел ото сна. Длительного кошмара. Мы жили все вместе на одной территории слишком долго. Мы ведь были еще так глупы...