– Ну а ты, конечно, не идиот, – подытожил друг.
– Ну, вроде бы нет, – согласился Валерий. – Просто я раньше не знал, что это такое – счастье, как оно ощущается, как оно… проживается, что ли. И что оно делает. Раньше я не был несчастным. Но и никогда счастлив не был. Нормально жил, так… как бы сказать…
– Ровно, – предложил друг.
– Ровно, – кивнул Валерий. – И жизнь была полна эмоций. Все было в ней, кроме счастья. Сейчас есть счастье, но нет ничего больше. – Он отхлебнул большой глоток пива. – Липкое счастье.
– Смотри, чтобы жопа не слиплась, – внезапно сказал друг.
– Чего? – переспросил Валерий.
– Да ничего. Ребенка вам заводить надо, вот что я думаю. Я когда жил со своей, мы о детях тоже подумывали. Но работа там, все дела, у родителей жили, денег еще было мало. В общем, все как у многих: такие же проблемы. И решили, что не будем. Раз откладывали, два, а потом у нас что-то разладилось. Ну и… ты помнишь.
– Угу, – кивнул Валерий. – Но у нас не разладится. Мы очень любим друг друга. При всех моих мыслях этих я ее очень люблю. И боюсь потерять, конечно. Не знаю, почему так происходит. Может, это все надуманная проблема…
– Ребенок нужен, – настаивал друг. – Рано или поздно такая проблема наступает. Такая, как у тебя, или какая-нибудь еще, но наступает. Семьи без детей разрушаются.
– Я думаю об этом, – согласился Валерий, – и Маша хочет. Просто не знаю, готов ли я.
– Так никто не знает. Если бы все так долго думали, детей бы не было. Я вот немного жалею, что не решился тогда. Деньги, условия… какая разница? Все наживное. Так что думать здесь не надо, – он улыбнулся, – надо действовать.
В отличие от Валерия, Мария не задумывалась о том, какой эпитет можно подобрать к ее счастью. Она всегда знала, как это счастье выглядит, и всю жизнь хотела именно этого. О времени она думала только в том смысле, что пора заводить ребенка, – просто потому, что чем она старше, тем тяжелее будет.
С коллегами на работе на тему о счастье она говорила мало. Но иногда они сами выводили ее на разговор. Когда в очередной раз кто-то начинал мечтать вслух о том, как бы встретить «богатого, да чтоб неженатого», непременно обращались к Марии.
– Мое счастье простое, но надежное, – отвечала Мария, не любившая сплетничать. – Муж души во мне не чает. Я могу быть уверена, что он не подведет. Он человек такой: сделал выбор однажды – выбрал меня. Мне не нужно его ревновать, проверять, удерживать. Я просто знаю, что он не изменит, и мне спокойно.
– Ты, Машка, молодец, счастливая. Ну, дай бог вам, – кивали головами девчонки и переключались на другую тему.
Но иногда и продолжали:
– Ну а что, он тебе говорил об этом – что выбрал тебя раз и навсегда?
– Нет, но я это знаю.
– Ну так проверила бы… А то знаешь, мужики, они такие. Это ж вообще мир мужчин, а мы здесь так.
– Мне не нужно ничего проверять, – заводилась Мария. – Это вы, вон, своих проверяйте. Ты, кстати, проверь свою отчетную таблицу, – перевела она разговор на другую тему, обращаясь к коллеге. – Вот что точно надо за вами проверять, так это ваши отчеты.
Но иногда перевести разговор не получалось.
– Таблица таблицей, – говорила самая упрямая из коллег, – но ты подожди…
– А что «подожди»? Обязательно лезть в личную жизнь? Что вам с того: холодно, жарко? Работали бы лучше.
– Ну так, мы и работаем. И просто так разговариваем. Как все бабы. Ты чего, ей-богу, Маш? Как не своя. Может, советом поможем. Вот смотри: а что у него есть? Вы уже сколько вместе. А что нажили? В съемной квартире живете? Что думает-то?
Мария умела смотреть исподлобья так, что возникало желание испариться. В редких случаях она этим умением пользовалась.
– Все, что нужно, у меня есть, – сказала она и тут же как-то тушевалась, завершив тихим голосом: – Кроме маленького.
– Вот, – победно восклицали девчонки. – А счастье женщины в чем? В ребеночке, конечно же. Ну так чего, когда планируете?
– Да чего вы ко мне привязались, – неуверенно отвечала Маша. – Когда-нибудь. Мы думаем об этом.
– Смотри, Мария! Пора бы уже. Сколько вы, говоришь, вместе? Три года? Уйти мужик может. Отношения надо скреплять, точно тебе говорим. Ты думаешь, что нет, а он раз – и уйдет. «Любовь живет три года» – фильм такой. Смотрела?
– Смотрела, – кивнула она и уткнулась носом в бумаги.
Мысль о ребенке давила на нее, да еще и эти расспросы на работе – как ни старайся, девчонок не изменишь, да и плохого они не хотят, в самом деле. Сама работа стала стрессовой: Мария свыклась с мыслью о том, что перспектив уже не будет, что весь карьерный путь, ей предназначенный, она уже прошла: сидит теперь в углу с орхидеями, парой мягких игрушек и фотографией любимого в рамочке, а тут вдруг бумажек прибавилось, и приходилось суетиться. Впрочем, Мария быстро нашла алгоритм, и особо напрягаться ей не приходилось. Выполняя свои обязанности, она все чаще задумывалась: «А хочет ли Валера этого ребенка?» – и сердце начинало биться быстрее. «А что, если…» Но все эти «если» она гнала прочь.
Мария стала выпивать: пусть понемногу и вроде бы хорошего вина, но каждый вечер. Тоска и сомнения одолевали ее все больше. Она все чаще задумывалась о том, что их семья неполноценна – да и можно ли вообще назвать их семьей: ведь семья – это «семь я», а у них только два, пусть и слившиеся в одно. «Маленький человек – новый член семьи – вдохнул бы в наши отношения новую жизнь, закрепил бы их навеки» – так думала Мария, допивая бокал красного. На сей раз она сидела в ресторане одна: офис Валерия переехал, и теперь муж добирался домой из отдаленного района города. Она впервые выпила одна, перед тем как ехать домой.
Валерий уже был дома, приехав с работы раньше обычного. Услышав звук открываемой двери, он в первый момент вздрогнул – в отсутствие жены просматривал порно в Интернете. Его давно заводила мысль «сходить налево», но в реальность ее воплотить было не с кем, а тратиться на проституток не хотелось. При этом его всегда останавливала мысль, что жене будет больно узнать об этом. «Я ведь действительно люблю ее, – думал он. – Как объяснить, что мне просто чертовски надоел секс? Этот однообразный секс с ней».
Ролики в Интернете позволяли Валерию разнообразить если не реальную, то хотя бы воображаемую сексуальную жизнь, на большее он пока не решался. К тому же после оргазма ему становилось противно, и первая мысль, которая приходила в голову после того, какой справлялся с дыханием и мыл руки, была о жене. «Как хорошо, – думал он, – что это все не в реальности, что удалось разрешить сексуальное напряжение таким простым, пусть и неинтересным способом и забыть о нем».
Обычно он скрывал просмотр роликов от Марии, но на этот раз к нему пришла шальная мысль. Не вставая с кресла и не прекращая своего занятия, он увеличил громкость, и из колонок, расположенных в углах комнаты, стали раздаваться характерные звуки. Громкие стоны, крики и мат (Валерий любил смотреть российские ролики, и его заводил мат, недопустимый в отношении Марии) заполнили все пространство комнаты. Валерий вдруг почувствовал себя участником оргии, где сняты все ограничения и в любую секунду может произойти что угодно. Движения его руки участились, он жадно смотрел то на экран, то на полуприкрытую дверь в комнату. Ему хотелось, чтобы жена зашла как можно скорее – мысль о том, что, появившись в комнате, она попадет в царство разврата, завела его, сделав взгляд полубезумным, – именно таким его и увидела вошедшая Мария.
– Иди сюда, – сказал он.
Выпитое в ресторане вино ударило в голову. Мария подошла к Валерию и взглянула на экран. Странное чувство, вобравшее в себя все – и удивление, и брезгливость, и стыд, и интерес, и, наконец, возбуждение, – охватило ее: она едва открыла рот, чтобы что-то сказать мужу, как тот резко схватил ее за волосы и потянул вниз, раздвигая собственные ноги. Мария послушно встала на колени и обхватила губами его член.
– Старайся, – произнес Валерий и взялся правой рукой за мышку. Промотав скучный, на его вкус, фрагмент, он остановился на том моменте, где одна девушка начинает удовлетворять совсем молоденького парня, лаская ему языком член, а другая в этот момент становится на колени сзади него, раздвигает ягодицы и устремляет язык в анус.
