© Панкратов, Г., текст, 2016

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2016

Георгий Панкратов для современной русской литературы – «темная лошадка»: вроде бы, с одной стороны, он и финалист «Дебюта», и лонг-листер «Ясной Поляны», и премией Твардовского отмечен… но с другой стороны, он как молодой партизан в стане классических (и оттого часто скучных) авторов. Пишет чаще, ярче и злее многих, не боится выглядеть парадоксальным, не паразитирует на заведомо беспроигрышных темах войн и неизлечимых болезней… За плечами у Георгия немалый и довольно жесткий журналистский опыт, который повлиял на стиль его письма. Когда я впервые прочла тексты Панкратова, сразу же вспомнила лучшие образчики «литературы факта», вышедшие из-под пера Трумена Капоте, Нормана Мейлера, Хантера Томпсона и Тома Вулфа. Это именно Вулф когда-то сказал: «Журналистика – это искусство, а современная литература – старорежимная пошлятина».

Не пошлятина, конечно, но, согласитесь, иногда золото, пурпур и никакой цыганщины налицо. Конечно, проза Панкратова – это не расследовательская история со шлейфом скандалов и улик. Но это проза, по убедительности близкая к публицистике. Герои повестей и рассказов – максимально реалистичны, лишены и толики романтики. Они знают себя и чувствуют нерв эпохи, не старясь казаться лучше, чем позволяют им обстоятельства. В них нет прекраснодушия, и за одно это их, таких местами подлых и мерзких, хочется любить.

…отдельную роль в появлении этой книги сыграла литагент автора Юлия Щербинина, чей критический талант помог соединить писателя и издателя. Хочется верить в то, что художественность со временем проснется в Панкратове и позволит силе «документа» немного сдать свои позиции в угоду силе воображения. Может быть, тогда мы получим качественно новую прозу о нашем времени, необходимую для ума холодных наблюдений и сердца радостных замет;)

Но ведь смог же когда-то, – думал Валерий. – Ведь не может же это быть зря? Смогу и теперь, – говорил он вполголоса, убеждая самого себя. – Только зачем?»

Холодным утром, не отличавшимся ни для него, ни для других жителей Москвы ничем особенным и не предвещавшим ничего хорошего или хотя бы просто интересного, Валерий ехал в обычном троллейбусе. В ту пору он трудился менеджером по рекламе в журнале. В этом журнале, впрочем, он и сейчас трудится, хотя с момента той поездки прошли годы: спроси Валерия в лоб: так сколько же минуло лет? – он растеряется и не найдет что ответить.

Теперь Валерий передвигается по городу на автомобиле, впрочем, иногда, если что-то ломается и возникает необходимость оставить машину в автосервисе, он по старой памяти пересаживается на троллейбус. В такие дни он проклинает все на свете, включая производителей автомобилей, правительство, Господа Бога, водителя троллейбуса и свою неудавшуюся жизнь.

Тогда же троллейбус был для Валерия привычным средством передвижения. Заходя в него зимой после долгих минут ожидания на остановке, он искренне радовался теплу, потирал руки и занимал место возле окна напротив средних дверей. Как правило, троллейбус был заполнен лишь наполовину, но Валерий очень редко выбирал сидячие места: боялся уснуть. К тому же и ехать ему было недолго.

Он смотрел в окно или на пассажиров троллейбуса и думал о работе – ему казалось, что, посвятив себя рекламного делу, он вступает в новый дивный мир, – представлял заключение договоров, продумывал маркетинговые планы, прорабатывал выгодные коммерческие предложения. Но иногда, в особенности под конец недели, когда он сильно уставал, или в выходной день – зачастую ему приходилось работать и без выходных вовсе – Валерий старался ни о чем не думать.

В ту пору он много пил: у Валерия было несколько друзей, приобретенных еще в незапамятные времена, когда он только-только приехал в столицу из Омской области и перебивался случайными заработками. Судьбы друзей складывались по-разному: кто-то тоже трудился менеджером, кто-то устроился на склад кладовщиком, но, так или иначе, они были людьми одного социального слоя, одного склада ума и похожих характеров, а потому очень любили собираться вместе на чьей-нибудь квартире и выпивать. Порой это случалось и в будние дни – здоровье позволяло.

Так и в то холодное утро Валерий ехал в троллейбусе и страдал от похмелья и недосыпа.

«Дотерпеть бы до середины дня, там нормально будет», – думал он.

Однако в этот момент и случилось то, что отвлекло Валерия от похмельных мыслей. Троллейбус развернулся на перекрестке и выехал на узкую двухполосную улочку, но едва покатил по ней, обрадовав засуетившихся на ближайшей остановке пассажиров, как что-то перемкнуло, и над крышей раздался грохот, похожий на гром, только не тот, что в небе, а маленький троллейбусный гром, который случается, когда от проводов отходит штанга. Пассажиры начали взволнованно перешептываться и поглядывать на часы, открылась передняя дверь, и недовольный водитель, надев перчатки, отправился поправлять штангу. А Валерий замер: внезапно открывшаяся картина поразила его воображение.

Конечно, его потряс не водитель, натягивающий провода. Сразу за ними остановился автобус, который развернулся лишь наполовину да так и стоял теперь поперек дороги: троллейбус, внезапно остановившийся впереди, не оставил места для маневра. Водитель автобуса раздраженно сигналил, хотя и понимал: произошла досадная случайность, и остается только ждать. Но и не это привлекло внимание молодого менеджера: со своего места ему был отчетливо виден салон автобуса, и там, напротив средних дверей, стояла девушка в бежевом пальто.

Она смотрела в салон троллейбуса просто ради интереса, чтобы занять себя чем-нибудь в этой тоскливой ситуации, но Валерий зацепился за ее взгляд и стал пристально наблюдать – и наблюдал он до тех пор, пока девушка не заметила его. Она взглянула сначала настороженно, затем оценивающе, а спустя еще несколько секунд в ее взгляде появилась заинтересованность. Парень показался ей приличным: одет аккуратно, как подобает офисному сотруднику: из-под расстегнутого кожаного пуховика видны пиджак с галстуком, выглядит симпатично да еще и проявляет к ней интерес. Девушка заволновалась, хотя старалась и не показать этого: она была лишена мужского внимания: не потому, что внешность не позволяла рассчитывать, а потому что не хватало времени ни на какое общение, кроме как по работе. С тех пор как она приехала в этот город, сон стал ее единственным отдыхом. «Ну и что он смотрит?» – мелькнула мысль. Но в глазах парня она увидела что-то многообещающее, гораздо большее, чем просто интерес. И потому не смогла отвести глаз.

Тем временем троллейбус вновь затарахтел, в нем заработала печка, и довольный водитель отправился в свою кабину. Картинка за окном медленно поплыла, автобус наконец развернулся, но Валерий все равно мог видеть девушку – через прозрачное стекло водительской кабины. Правда, та отвернулась, но он догадывался, о чем ее мысли, и уже понимал, что делать. На остановке он выскочил через средние двери как ошалелый и помчался в сторону автобуса. За шиворот лил дождь, Валерий мельком взглянул на мрачное небо (от поздней осени, впрочем, и не следовало ожидать подарков), перед тем как заскочить в остановившийся позади автобус и оказаться напротив нее. И вот он смотрел ей в глаза и тяжело дышал. А она придала лицу вопросительное выражение.

– Привет, это я, – сообщил он, и в этот момент оба поняли, что встреча станет судьбой. Они слышали истории о том, как совершенно незнакомые люди видятся впервые, а чувствуют, будто всю жизнь знали друг друга. И вот такая история приключилась с ними, и каждому это было понятно. Все остальное стало игрой слов, эмоций, полетом фантазии и нахлынувшего совершенно внезапно счастья.