– Доброй ночи, спасибо за вечер! Сказать не могу, что вышло искрометно, но ты заинтриговала меня.

Он помахал ей рукой и, не дожидаясь ответа, двинулся к подъезду, быстро зашел в арку и захлопнул дверь. Полина улыбнулась, почувствовав, что теперь парень с крючка не сорвется. Ее рассмешила последняя выходка Ильяса, неумело попытавшегося сыграть против нее юношеским оружием и испугавшимся возможного исхода. Женщина завела машину и отправилась домой. В эту ночь она долго не могла заснуть, прокручивая в голове постельные сцены с летописцем.

В пятницу Ильяс повел Полину на выставку японского эротического искусства. Выбор был не случаен: «Брак дан для деторождения… и еще более для погашения естественного пламени… Брак установлен, чтобы мы не распутствовали, не предавались блудодеянию, но чтобы были трезвенными и целомудренными». Эти слова Иоанна Златоуста как нельзя лучше характеризуют христианский мир, где понятие секса изначально было греховным, а потому табуировалось. Совсем иначе дело обстояло на Востоке: измена здесь не считалась предосудительной, а секс и эротика стали объектом поклонения. Японцы, разделявшие любовь на вожделеющую, возвышенную и вечную, достигли совершенства в ее описании.

На экспозиции выставлялись статуэтки окимоно, миниатюрные скульптуры нэцке, гравюры со сценами из «домов свиданий», кимоно с эротическими рисунками, «свитки невест» – иллюстрированные пособия по интимной жизни, «весенние картинки» сюнга, описывающие будни куртизанок.

Ильяс и Полина миновали первый зал. Парень видел, с каким восхищением она смотрела на детородные органы японских самураев, его самооценка продолжала уходить в крутое пике.

– Знаешь, я вчера встречалась со своим любовником…

– Сергеем? – спросил летописец.

– Нет, с Сергеем мы расстались. С Олегом. Так вот, у него поменьше будет.

Ильяс сделал вид, что пропустил это замечание мимо ушей, хотя ему и хотелось выдать самую сильную пощечину. Сказать, что ему было неприятно слышать о ее похождениях, – не сказать ничего. Но Ильяс понимал, что это очередная провокация, цель которой оставалась загадкой.

– С Олегом вообще странная вещь: он хороший, успешный человек. Но целоваться с ним мука, не то что с тобой. Вообще я уже не получаю удовольствия от секса с ним.

«Блядь, тогда какого черта ты с ним продолжаешь спать? Тебе что, остановиться сложно или ты просто всю Москву решила перетрахать, чтобы занести в свой блокнотик?» Ильяс молчал, повисла неловкая пауза.

– Ладно, пора заканчивать, сегодня еще дела у меня. – Летописец вопросительно уставился на собеседницу. – Пятница – это маленькая жизнь, так говорят? Ярко тебе ее прожить, а мне пора бежать.

Они спускались на улицу в полной тишине.

– Тебя подвезти?

– Нет, спасибо, тут недалеко. – Татарин развернулся спиной и устремился к метро. Полина, раздосадованная резким похолоданием на личном фронте, осталась одна у открытой машины.

Вечером она договорилась встретиться с одним из своих поклонников. Пятница продолжилась в итальянском ресторане на Тверской. Общие фразы про работу и погоду медленно перетекли в область секса, и пара пустилась во все тяжкие. Ее собеседник, Олег, не стыдясь соседних столиков и официантов, запустил руку между ног, Полина начала тихо постанывать, как кошка в течку. Тем временем бармен переключил телевизор с футбола на «Что? Где? Когда?». Люди во фраках бились над очередным вопросом.

– Господин ведущий, повторите вопрос, если не затруднит вас.

Полине этот голос показался знакомым, но она не отвлекалась и все глубже входила в раж.

– Герой нобелевского лауреата встретился с ней в Италии, – вкрадчивым голосом увещевал крупье. – Балканский писатель рассказал нам о ней на территории Турции. А Федор Тютчев посвятил «Ее» Елене Денисьевой. Назовите ее двумя словами.

– Последняя любовь.

– А почему?

– Нобелевский лауреат – это Манн, об этом рассказывается в романе «Смерть в Венеции». Балканский писатель – Павич и его «Последняя любовь в Константинополе». А стихотворение Тютчева так и называется – «Последняя любовь».

По телу Полины прошла волна, но не от секса, а от голоса с экрана. Она посмотрела на панель и увидела Ильяса, который сидел за игровым столом в окружении других франтоватых игроков.

– Шесть-два, вы победили! – поставил точку в игре ведущий. Ильяс ударил ладонью по столу и бросился обнимать товарищей.

– Вот так номер! – Женщина резко убрала руку Олега. – Ты о чем? – Мужчина поморщился, явно не собираясь останавливаться.

– Слушай, что-то у меня голову прихватило, давай пойдем уже. – Она взволнованно уставилась на Олега.

– Все в порядке?

– Да, вполне. Расплатись, я в туалет.

В кабинке она набрала Ильяса, его телефон был выключен. «Не думала тебя увидеть в телевизоре. Поздравляю с победой». Она отправила CMC, умыла раскрасневшееся лицо, но успокоиться не могла. «Сукин сын, я хочу его!» – подумала Полина и еще раз умыла щеки. Олег уже ждал ее на выходе из ресторана.

– Спасибо за вечер. – Она поцеловала мужчину в щеку и грациозно направилась в сторону своего автомобиля.

– Ты куда? – Олег обиженно замер, как ребенок, у которого только что отобрали любимую игрушку.

– Слушай, я себя плохо чувствую, поеду домой, к семье. Сегодня ничего не получится.

– В смысле? Мы же договаривались! – Мужчина разозлился.

– Дай мне, пожалуйста, все хорошо обдумать, поговорим во вторник, если ты не против. Доброй ночи! – Она уселась за руль, стремясь поскорей избавиться от назойливого знакомого. Через полчаса Полина уже была дома, а единственным собеседником стала бутылка вина. Дочь ночевала у бывшего мужа, а мать уехала к сестре в Нижний Новгород.

Телефон отчитался о доставленном сообщении, Полина спешно потянулась за трубкой и набрала Ильяса. Она боялась, что парень не ответит на звонок, но тот взял трубку.

– Слушай, ты почему не сказал, что сегодня играешь? И зачем тогда на свидание согласился? Тебе же готовиться нужно было!

– Не знаю, зачем было хвалиться, мало ли, ты вообще об этой игре не слышала, – осадила собеседницу «телезвезда».

– Знаю я эту игру, – обиделась Полина. – Слушай, а ты не хочешь приехать ко мне и отпраздновать победу вместе?

– Нет, с друзьями отмечаю я. – Голос Ильяса не выражал никаких эмоций, напротив, был таким отстраненным, что Полина даже поежилась от мороза.

– А мы увидимся на следующей неделе? – женщина поймала себя на мысли, что почти упрашивает татарина.

– Может быть, все может быть, а теперь мне пора повесить трубку, ибо ночь близка, а алкоголя осталось много.

Он выключил телефон, а Полина осталась наедине с бокалом. В этот вечер она так и не заснула, пытаясь понять, почему ей вдруг стало так тошно.

На следующее утро после вечера во французском посольстве Артем Сироткин, протрезвев, вспомнил о вчерашних приключениях и решил пригласить Свету в ресторан. За ужином он узнал, что новая подруга в разводе. Женщина же узнала, что Артем входит в первую двадцатку самых богатых людей России, ворочая миллиардными капиталами в банковской сфере. Нельзя сказать, что это ее впечатлило: она встречала богатых людей и раньше, но ни с одним из них не хотела строить отношения – состояние знакомых редко означало, что они состоялись как мужчины.

К своему удивлению, Артем понял, что иррациональность взяла верх, и он уже распланировал, как съедется со Светой. Подсознательно банкир даже решил, где он проведет следующее Рождество, когда состоится их свадьба и кого он пригласит свидетелем. Сироткин всегда все решал быстро, а делал – еще стремительней.

Следующий месяц Света редко ночевала дома, едва ли не каждое утро встречая в постели новоявленного поклонника. Он отвозил ее в офис, заставлял водителя покупать цветы и доставлять букеты в турконтору, забирал после работы. Конечно, такие знаки внимания Свете льстили: она раскрылась навстречу свежему ветру, только это оказался зной. Она стала замечать, как чахнет от высокомерия, сохнет от навязчивой заботы и увядает от замечаний любовника. Но и это утро Света провела в компании банкира.