— Ну раз это так важно, будем агитировать…

Теперь он думал о том, что же сказать этим съехавшимся со всех концов страны зеленым, необстрелянным юнцам? Сказать надо как-то доходчиво и убедительно, а как? Будь это кадровые строители, тогда другое дело. А тут… Лица веселые, глаза блестят. Но строительного дела они и не нюхали. С каких же азов начинать?

— Завод наш, ребята, представляет из себя, а точнее сказать — будет представлять, комплекс современных зданий, оснащенных самым совершенным оборудованием, предусмотренным технологическим процессом.

Вот здесь, на этом чертеже, вы видите будущую линейную, здесь — кузнечный цех, недалеко от него — котельно-сварное производство. А это, — Данилин отодвинулся в сторону, чтобы не загораживать центральный щит, — это главный корпус. — Сказал с гордостью, даже с некоторым торжеством. — В нем разместятся механические цехи. Площадь корпуса равна целому заводу. С восточной стороны к нему будет примыкать инженерный комплекс с конструкторскими и технологическими отделами. С запада же встанут здания бытовых служб. Здесь разместятся управление завода, санитарно-технические службы, столовые. — Указка Данилина бегала и бегала по розовым и голубым листам. Но вот он плавно обвел вокруг них круговую линию. — Завод будет окружен зеленым кольцом. Более десяти тысяч лип, елей, берез.

Сказав это, он помолчал и тише, но как-то весомее, значительнее закончил:

— И все это должно быть сделано, дорогие товарищи, за три года. Всего лишь за три года и ни месяцем больше. На первую же очередь времени у нас совсем в обрез.

Данилин говорил добрых сорок минут, а время пролетело незаметно. Потом посыпались вопросы.

— Какие культурно-бытовые службы предусмотрены проектом, почему не строится кольцевая дорога вокруг будущего завода, хотя она должна сооружаться в первую очередь, ибо стройке без дороги тоже нельзя? Предусматривается ли обучение приехавших смежным профессиям? Когда начнутся монтажные, сварочные, сантехнические работы, кто их будет вести? И предполагается ли обучать строителей для работы в цехах будущего завода? Почему не организована техническая учеба? Чем объяснить, что бригадам не выдают спецодежду?

Начальник строительства вслух читал записки, не спеша, вдумчиво отвечал:

— Почему завод нужен так быстро? Вы люди грамотные, газеты читаете, поэтому особенно распространяться не буду. Без химии человечество теперь жить не может. Так, как, допустим, не может оно обойтись без хлеба и воды, без железа и стали, без угля и нефти. Химия — это урожай на наших полях, одежда и обувь, любая из машин, что создают люди. Химическим заводам, которые строит страна, нужны колонковые аппараты, реакторы, воздухосборники, оросительные холодильники, трубчатые печи, сварная стальная аппаратура. Все это будет выпускать «Химмаш». Сейчас же государство вынуждено тратить на закупку такого оборудования миллионы и миллионы рублей золотом. Вот почему мы должны сделать все возможное и невозможное, чтобы построить завод как можно скорее.

Котлован присмирел. Шум и разговоры прекратились совершенно. Не было слышно ни звука. Данилин повернулся к Снегову и Быстрову:

— Что это они? Не поняли?

— Почему не поняли? — успокоил его Быстров. — Ты нарисовал такую картину, что невольно задумаешься.

— Алексей Федорович, прения открывать будем? — спросил Снегов.

— Думаю, придется, — ответил Быстров и показал на площадку перед трибуной.

К ним пробиралась черноволосая смуглая девушка. Она, легко вскочив на площадку, подошла к столу.

— Завьялова моя фамилия, — сообщила она и быстро, сердито заговорила: — Все, что нам говорил здесь товарищ начальник строительства, это, конечно, очень интересно. И завод, безусловно, будет хороший, замечательный завод. Только когда он будет, вот в чем вопрос. Дела у нас идут так, что, думаю, мы и за пять лет его не построим. Нас послали сюда, чтобы работать а мы мусор собираем, с одного места на другое его перекладываем. Ни дело не делаем, ни от дела не бегаем.

— Организационный период, — бросил реплику заместитель Данилина Казаков, сидевший рядом. — Понимать надо.

— Уж очень долго организуемся, — вспыхнула девушка и, подойдя к Данилину, подала ему темно-синюю бумажку. — Полюбуйтесь, какие у нас заработки. Тридцать рублей за две недели Если так дело пойдет, то отощаем мы на «Химстрое», совсем отощаем.

Ее сменил молодой парень с короткой стрижкой, в матросской тельняшке, видимо только недавно демобилизовавшийся.

— Нас очень настойчиво предупреждали, что будет трудно. Мы думали: ладно, перетерпим. В конце концов легко только у мамки на печи сидеть.

Но, дорогие товарищи начальники, за то время, что мы здесь находимся, я убедился, что трудности действительно есть, а вот дела нет. За две недели мы перенесли со своей бригадой с места на место две или три тысячи кирпичей. Не очень-то большая нагрузка для такого хилого организма, а? — Матрос напружинил могучие мускулы, поиграл ими. Потом продолжал: — Скажу откровенно, некоторые подумывают даже так: а нужны ли мы здесь? И я спрашиваю, товарищи руководители: завод строить вы собираетесь действительно в сжатые сроки или это сказано так, для красного словца? Экскаваторов, бульдозеров, транспортеров, самосвалов вроде бы много, только они больше отдыхают, чем работают. Даже вот этот самый котлован, где мы с вами заседаем, наполовину вручную выкопан. Я недавно читал, как Днепрогэс строили. Там землю на тачках да на грабарках возили. — И, обращаясь к аудитории, моряк пояснил: — Грабарка — это вроде телеги. Ну, и лошадь, конечно. — Переждав смешок, вызванный этим объяснением, он закончил: — Только грабарок у нас и не хватает, честное слово.

Матроса шумно поддержали. Так же шумно и дружно, как и девушку, что выступала перед ним.

К трибуне по правой кромке котлована не спеша шел Валерий Хомяков. Много людей съехалось на стройку, с разными вкусами, привычками, характерами. Но Валерий уже сумел стать заметным, и это приятно щекотало его самолюбие. Когда проходил по участкам, он с удовольствием прислушивался к шушуканью девушек, замечал, что с ним как-то вежливее разговаривают люди, приглядываются к нему с несколько повышенным интересом.

Его бригада была пока что невелика — всего пять человек. И дела делала не столь уж тяжкие — возила из города мебель для управления строительства, перебазировала на стройку проектное бюро из Москвы. И платили им неплохо, обижаться пока было не на что. Но нельзя же промолчать на таком собрании! Поэтому Валерий и шел сейчас к трибуне. На него посматривали, слышались приглушенные вопросы и реплики.

— Кто это?

— Кажется, прораб какого-то участка.

— Нет, это как будто из проектного бюро.

— Да вы что, не слышали? Было сказано — бригадир.

— Я, товарищи, тоже один из тех, кто приехал вот этими руками возводить гигант химического машиностроения. — Валерий поднял над головой руки. — И я тоже имею несколько существенных замечаний. Мы здесь для того, чтобы взметнулся к небу красавец «Химмаш», чтобы без устали, самоотверженно строить, строить и строить.

Цвет страны, молодая поросль съехалась сюда, рвется в бой. Мы взяли на свои плечи титаническую ношу и не бросим ее, донесем до конца, выполним свой высокий долг…

Хомяков остановился, прислушался, как реагирует аудитория. Котлован молчал, выжидательно, напряженно. Валерий продолжал:

— Но, товарищи, было бы недопустимым молчать сегодня о тех вопиющих явлениях, что происходят на нашей боевой, сверхударной комсомольской стройке. Простои, допотопный уровень механизации труда, пренебрежение к элементарным проблемам нашего быта. Я подтверждаю сигнал товарища моряка: да, у некоторой части борцов за «Химмаш» появились тревожные настроения — не податься ли обратно? Так что мотайте это на ус, товарищи руководители строительства.

Я не хотел касаться сегодня меркантильных вопросов. Но вынужден. Утром просыпаюсь, а по полу две лягушки вперегонки прыг, прыг. Вроде соревнование устроили. Мало вдохновляющая картина. Видимо, товарищи считают, что комсомольский энтузиазм, с которым мы приехали сюда, все стерпит? Нет, дорогие товарищи, — Хомяков повернулся к Данилину и Быстрову, — вы ошибаетесь. Давайте договариваться: если мы нужны здесь, если хотите, чтобы свои молодые, кипучие силы мы отдавали сооружению гиганта химической индустрии, — создавайте условия для героического труда…