Алексей Быстров — руководитель новой формации. Он руководитель политический, но это обстоятельство обязывает его и в экономических вопросах строительства гигантского завода разбираться не меньше Данилина. Соединяя в себе и политика, и экономиста, Быстров почувствовал и увидел за позицией Данилина устаревшую инженерно-экономическую доктрину. Когда-то эта доктрина была передовой, но теперь другие времена, а главное — иные люди, следовательно, совсем иной темп жизни, диктующий и новый подход к устоявшейся строительно-экономической практике. И у Данилина хватило ума не только понять свою неправоту, но и оценить смелость и мужество молодого парторга, его государственный подход к важнейшим вопросам социалистического строительства.
Конфликт между Данилиным и Быстровым — это конфликт не антагонистических личностей. Оба они убежденные коммунисты, оба до бесконечности преданы великому делу построения нового общества. Но в ходе его созидания, по мере накопления опыта коммунистического строительства время совершенствуется, уточняется и наука, и практика. То, что было вчера передовым, сегодня устаревает. Именно в этой связи и возник спор между двумя ответственными работниками — конфликт, характерный для успешно развивающегося социалистического общества, точно увиденный и изображенный писателем.
Но спор между двумя людьми — это ведь конфликт частный, при чем здесь взаимоотношения трудового коллектива и его руководителей? Но в том-то и дело, что парторга в его конфликте с начальником стройки поддержали коммунисты, рядовые рабочие, за его спиной — многотысячный производственный коллектив, увидевший правоту парторга. Значит, Данилин вступил в противоречие не с одним человеком, а с огромной массой трудовых людей. Данилин из этого конфликта вышел обновленным и словно помолодевшим, почувствовавшим новый прилив творческих сил. Быстров приобрел новые качества более зрелого и мудрого политического руководителя. Но главное — те неуловимые на первый взгляд изменения, которые произошли в многотысячном коллективе строителей и которые ненавязчиво, исподволь показывает писатель, — они вытекают из всей ткани повествования, из трансформации образов романа. А суть этих изменений в том, что и рядовые рабочие, и руководители низших и средних звеньев громаднейшей стройки почувствовали себя не простыми исполнителями чьей-то воли, а осознанными творцами необходимого стране передового промышленного предприятия, а значит, создателями не только настоящей, но и будущей жизни.
К достоинствам романа «Наследники» прежде всего следует отнести успешную попытку автора художественно доказать, что взаимоотношения руководителей и руководимых в условиях социалистического производства, взаимоотношения подчас глубококонфликтные и бескомпромиссные, в конечном счете рождают морально-нравственные ценности, характерные для первой фазы коммунистического общества.
В этом, пока лучшем, своем романе писатель убедительно показал, что труд является школой для всех — и для руководителей, и для руководимых. Но для одних — это благотворная школа, помогающая человеку подняться до высокого нравственного подвига (Костя Зайкин, Виктор Зарубин, Катя Завьялова), а для других — суровая и беспощадная, приводящая к тяжким духовным драмам (Казаков, Хомяков, Снегов) и заставляющая или понять все-таки суть и смысл нашей высокой нравственности, тех священных идеалов революции, наследниками которых мы являемся, или просто уйти с дороги и не мешать жизни, труду и радости советских людей.
Огромную популярность у читателя имеют «Невыдуманные рассказы» Николая Сизова. Как и в прежних произведениях, писатель берет реальные лица и реальные жизненные события, осмысливает их художнически, с нравственных позиций писателя-коммуниста и утверждает истину человеческого общежития: граница между добром и злом всегда совпадает с границей между честным трудом и преступным желанием жить за чужой счет, как это в романе «Наследники» пытались делать Казаков, Четверня, Шмель и некоторые другие «герои». Повествуя о жуликах, хапугах и различного масштаба аферистах, омрачающих еще наш быт, Николай Сизов, сам в свое время отдавший немало сил беспощадной борьбе с опасными преступниками, показывает мужество, бесстрашие и героизм людей, стоящих на страже законов и безопасности общества. Случается, к сожалению, что такие люди гибнут в жестоких схватках с преступниками. Так погиб герой одного из невыдуманных рассказов писателя — участковый уполномоченный милиции Василий Петушков. Спасая жизнь детей, он подставил свою грудь под ружье озверевшего хулигана. Люди увековечили подвиг бывшего рабочего-паренька Василия Петушкова, назвали одну из улиц Москвы его именем. А писатель Николай Сизов создал ему памятник литературный…
Рассказы Николая Сизова, построенные, как правило, на криминальном сюжете, представляют тот плодотворный вид детективной литературы, который с помощью законов, присущих этому жанру, исследует социально-нравственные конфликты рождающегося нового общества. Рождение это происходит не просто, обществу невозможно враз стряхнуть с себя груз старого мира и мгновенно обновиться, чтобы зажить уже по законам высокой нравственности. Ни с чем человечество не расстается так медленно и мучительно, как со своими недостатками, и ничто не изменяется более медленно, чем человеческая психология. Привычки и представления о жизни, рожденные старым бытом, цепко держат в своих руках еще немалое количество людей, определяют их образ мыслей и их поступки. Но этот образ мыслей и поступки таких людей неминуемо и постоянно вступают в противоречие с новыми нравственными категориями жизни общества, образуя конфликты, кончающиеся порой трагически. И зоркий глаз писателя выхватывает из многообразного потока жизни эти противоречия и конфликты.
Вот, например, рассказ «Окно на шестом этаже». Протирала женщина оконные стекла в своей квартире, сорвалась и разбилась. Вроде бы несчастный случай, следствие уголовного преступления не обнаружило. Да его и не было, дело пришлось прекратить. А через три года в следственные органы, к советнику юстиции Белову явился муж погибшей и заявил: «Следователи пришли к выводу, что она сама… оплошала. А я знаю, что все было не так. Меня надо судить».
И писатель разворачивает картину того, что было на самом деле. Нет, муж погибшей, Кривцов, не сталкивал жену с шестого этажа. Он ее по-своему любил, но еще больше любила она своего мужа. Только жизнь Кривцова была путаная и грязная. Были в нем и хорошие задатки, но желание жить жизнью легкой беспрерывно толкало его на различного рода мелкие пакости и преступления. Ну, а где нечестная жизнь — там водка, беспрерывные пьянки.
Много сил потратила добрая и славная женщина, чтобы образумить как-то своего мужа — и от тюрьмы спасла, убедив рабочих поручиться за него, непутевого, и пыталась приобщить его к общественной работе, к миру чистого и прекрасного. Но не могла преодолеть в нем психологии мелкого пакостника и, по сути дела, тунеядца, паразита нашего общества.
А в трагический день обнаружила она в шкафу пачку денег, оставленных у Кривцова на сохранение его собутыльником, ворюгой Шумахиным, опасающимся разоблачения, возмутилась, разволновалась: «Опять с этими подонками связался… стыд-то, позор-то какой. Теперь уж засудят…» И, принявшись за уборку квартиры во взволнованном состоянии, сделала неосторожное движение, сорвалась с шестого этажа…
«После того как Кривцов ушел, Белов долго думал о том, как невероятно сложна жизнь, какие трагические, запутанные ситуации возникают порой во взаимоотношениях людей. И как трудно, а иногда и невозможно уложить их в рамки каких-то правил, норм и законов…»
Да, жизнь сложна, и в данном случае вступили в конфликт две нравственные категории — старого и нового мира. И для обоих персонажей, в которых эти нравственные категории воплощены писателем, столкновение окончилось трагически. Добрая и славная женщина погибла, а ее муж… «Судить мы его не можем, — говорит советник юстиции Белов. — Как не можем и освободить от сознания вины за гибель Кривцовой. От этой кары ему не освободиться. До конца своих дней».
