Тем не менее нашлись люди, которые узнали в героях этой повести-романа самих себя и не возрадовались – наоборот. Включая главную героиню, которая восприняла роман буквально и написала опровержение размером в четыреста страниц, ловя покойного автора на подтасовке фактов. Что, по меньшей мере, странно по отношению к художественной прозе.

Ладно, будем рассматривать эту реваншистскую книгу первой жены Довлатова – Аси Пекуровской, с «раскрытием псевдонимов» (в романе-повести она Тася – эффект отчуждения), – как показания другой стороны описанного в «Филиале» любовного конфликта. В конце концов, Довлатов тоже брал реванш своим «Филиалом» за ту боль, которую причинило ему равнодушие любимой женщины. К каждой главе своей, безусловно, незаурядной книги Ася-Тася Пекуровская берет эпиграфом слова Бориса Поплавского про Аполлона Безобразова. С помощью этого оксюморонного имени характеризуя своего бывшего мужа, с которым продолжает, уже post mortem, любовную тяжбу. Какой, однако, контраст: страстного, исступленного, безумствующего, травмированного любовью на всю жизнь героя – и безлюбой самоупоённой фригидки с ее вспыхнувшей к Довлатову, после его смерти, страстью, пусть и со знаком минус, но выраженной талантливо. Видит бог, ассоциативным воображением, аналитическим – скорее психоаналитическим – умом и литературным даром Ася Пекуровская не обделена, несмотря на густоту ее прозы, сквозь которую пробираешься, как сквозь колючий кустарник, но того стоит – сужу не только по этой ее книге.

Что же касается ее фригидного равнодушия к Сереже, то есть и другие свидетельства – в том числе ее страстного поклонника в юности и горячего защитника в старости Валеры Попова, который называет Асю «прекрасной куклой»: «Она была необычайно остроумна, толкова, общительна и холодна… Я с ней гулял, появлялся в людных местах, был ее фаворитом – это было необходимо для престижа. А потом, ночью, я бежал к одной знакомой портнихе, потому что в этом смысле Ася совершенно не годилась». Другой вопрос – годился ли Валера Асе?

Слава Довлатова такова, что после его смерти – прямо-таки половодье воспоминаний его знакомцев, прототипов его псевдодокументальной прозы, реальных и мнимых. Он мифологизировал их, как бабелевский богомаз пан Аполек – приятелей, коллег, друзей, врагов, врагинь, жен и любовниц. А теперь слово за ними, вакханалия какая-то. Демифологизируясь, освобождаясь от литературных пут, они пользуются славой Довлатова, чтобы взять у него посмертный реванш и самоутвердиться.

Восстание литературных персонажей против мертвого автора.

Мыши кота на погост волокут.

А самые близкие, к сожалению, помалкивают. Лена Довлатова, например.

Наш общий приятель по Ленинграду и Нью-Йорку художник Миша Беломлинский нарисовал замечательный шарж по типу манхэттенских Мэйсис-парадов с огромными надувными фигурами в День благодарения. Спасибо, Миша, за разрешение его напечатать. Фигурина на рисунке – громадный Довлатов, а несут его легко узнаваемые вспоминальщики с плакатами: на каждом изображен Сережа, а слоганы – обыгранные названия их книг и статей. «Довлатов на свободе», но свобода – не радио «Свобода», а настоящая – Сережа раздвигает прутья решетки. «Мне скучно без Довлатова» – название книжки Жени Рейна. «Ножик Довлатова» – название книги Михаила Веллера, который пошел по пути Сережи, эмигрировав в Таллин. «Почтовый роман» – помянутый недобрым словом Ефимов, хотя скорее это был антироман: взаимный. «Мы пели с ним» – пародия на название книжки первой Сережиной жены Аси Пекуровской «Когда случилось петь СД и мне». А дальше художника и вовсе понесло: «Иудей Довлатов», «Мы пили с ним», «Запои Довлатова», «Эрогенная зона Довлатова», «Я жила с ним», «Я спала с ним», «Я дала ему» и далее в том же духе – намек на воспоминания Сережиных случайных, часто одноразовых партнерш, то есть тех, у кого были с Довлатовым «нетривиальные отношения», по деликатному выражению Людмилы Штерн, которая, не состоявшись как прозаик, пытается вломиться в литературу с черного хода – за счет знаменитых упокойников: Бродского и Довлатова.

Сам Довлатов не придавал большого значения постельным отношениям «без божества, без вдохновенья», а только в угоду дамам, будучи скорее дамским угодником, чем женолюбом, либо для самоутверждения, а то и просто по физиологической нужде, чтобы сбросить семя – по-гречески – все равно в какой сосуд. Семя и семья – две большие для него разницы. Хотя недавно в одной русской газете я прочел заголовок «Семя Барака Обамы» – беззлобная опечатка, если не подключить сюда учение Фрейда об оговорках, опечатках и прочих явлениях парапраксии… – боюсь, это увело бы меня в сторону от сюжетного драйва нашей книги, а мой соавтор всяко осудит меня, ибо считает венского доктора пусть не шарлатаном, но симплификатором.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.