- Не знаю. Дадим Красношею по шее, ха-ха, и он всё расскажет.

  - Не торопись. Приставь к нему надёжного человека, пусть понаблюдает.

  - Кучерявый будет. Но я сам ему скажу, ты не лезь! - набычился беженец.

  - Хорошо.

  В беседе вновь образовалась пауза. Подобные минуты молчания необходимы порою для поддержания реноме обстоятельных мужчин, знающих цену слова. Алекса искусству паузы обучали (ну как обучали, выдали на руки на два дня краткий образовательный курс по разговорному общению), Силач освоил эту науку самоучкой, иначе он не стал бы тем, кем он стал.

  - Слышь, русентиец, получается, что будь у нас импакторы, мы бы вас не надрали?

  - Получается.

  - Понятно...

  - Силач, дорога скоро закончится. Впереди кратер и фунгус. Нам нужно перестроиться и ехать в голове, со стандартным интервалом от первого ровера. Буду откровенен, четыре нападения - это много и это мне не нравится. Естественно, про новый порядок движения всем объявишь ты.

  Беженец подтверждающе моргнул и чуть наклонил голову. Время упрямства и гордяческих принципов закончилось, началась тупая борьба за жизнь, и пустить впереди колонны разведчиков было наиболее верным решением.

  - Слышь, могу я спросить? Коли ты умеешь стрелять по-миномётцки, почему ты сразу всех так не накрыл?

  - Растерялся, - Алекс пошёл к спидеру, дав понять, что разговор окончен. Верные спутники и примкнувший к ним Ник не отставали от лидера ни на шаг. Младший попытался было проверить, правда ли Алекс растерялся, но нарвался на полное отсутствие реакции на свои вопросы и успокоился.

  * * *

  Дорожное покрытие кончилось ранним утром десятого дня похода. Прикорнувший Ник узнал об этом, благодаря тычку в бок от безымянного разведчика и грозному требованию Алекса: 'Снимай штаны!'.

  - На фига? Бить будешь? - испугался Ник, но команду выполнил. За штанами в грузовое отделение спидера отправилась драная рубашка, а затем враз повеселевший мальчуган обрядился в принадлежавшую Алексу верхнюю одежду из шёлкосплава. Не надо думать, что командир разведчиков отдал последнее, запасы носимых в качестве брони изделий были в спидере немалые. Процедуру переоблачения дополнили панама с опускающимися полями, способная при необходимости быстро превратиться в шлем, и обувь с высоким голенищем и подгоняемым под стопу размером. Финальным аккордом легастеник подвернул рукава и штанины, а Алекс оценил получившееся и махнул рукой: 'Сойдёт!'.

  - Перчатки бы ему, - протянул Филимонов.

  - С перчатками и носками сложнее, - откликнулся Алекс. - Болтаться будут, просто так не подвернёшь. Без носков обойдётся, обувь там всё закрывает, а руки пусть прячет в карманы.

  - Это да, размерчик у него поменьше будет. Парень, а сколько тебе лет?

  - Восемь. Ну почти совсем, - поглощённый изучением обновок Ник ответил не сразу.

  Смысла в сакральном переодевании юного спутника разведчиков было ровно наполовину. Ему мало что угрожало, оставайся он всё время внутри спидера, но вчерашний бой со спартанцами показал, что надежды на разумное поведение питать не приходилось. Ник не забивал голову ненужными раздумьями, так как прямо сейчас игрался с функцией 'Хамелеона', автоматически подстраивающей цвет шёлкосплавной бронеодежды под окружающую местность. Его совершенно не волновало, почему разведчики данной функцией не воспользовались за время похода ни разу.

  Что до Алекса, то он коротко связался по коммуникатору с Силачом и сообщил об остановке. Разведчики вылезли наружу с 'восьмёрками' наизготовку, внимательно осматривая склоны придорожных гор, всё таких же невысоких, как и вчера. К спидеру быстрым шагом подошла ополченка, назначенная Силачом на должность со звучным названием 'офицер связи' и переименованная Алексом в уме в стрелка-телефонистку. Несомненно, это было некрасиво и даже дерзко, ведь в Русенте такое прозвище считалось оскорбительным.

  - Стоим?

  - Постоим, пока ваши приготовятся. Кочек ожидается много, растрясёт прилично.

  Молодую ещё ополченку забавляло общаться с грозным командиром-русентийцем, по возрасту годившемуся ей в младшие братья, а то и в сыновья. Сложно сказать, нравилось ли это молодому разведчику или злило его, но от разговора он не уклонялся и даже пытался контратаковать.

  - Как тебя зовут? - вопрос Алекса был совершенно законным, потому как Силач представил девушку по-простому: 'Вот она'.

  - Стерёга. Потому что я стерегущая.

  - Тебя приняли в ополченцы для центровки?

  - Как-как? А, для центровки? Вы сговорились, что ли? Силач тоже второй день про центровку бубнит. Ну да, для центровки. Должен же кто-то писать сидя.

  Алекса насмешливая пошлость Стерёги не смутила. Совсем не смутила, или почти совсем не смутила. А лёгкая краснота на щеках разведчика была однозначно обязана своим появлением утреннему загару... Впрочем, это на поле боя Алекс был командиром группы боевиков разведки Русенты, а сегодня он всего лишь 10-летний мальчик против языкастой женщины, и поделом ему. К счастью, из внутренностей спидера очень вовремя показалась белобрысая голова младшего - без бронированной панамы! На неё и переключил своё внимание Алекс, растолковывая нарушителю всю глубину его неправоты лёгкими щелбанами.

  За острыми перепалками, обыденными разговорами и воспитательными действиями скрывался в тени символизм происходящего. Как только последний ровер колонны съедет с дороги, человеческое присутствие в Дронии завершится. Ни единого разумного существа не останется на территории цивилизации, основатели которой - точнее, основатель - мечтали о великом будущем.

  Колониста, породившего Дронию, звали прораб Домай. Имя его не помнил никто, даже он сам, и имя заменила должность, вскоре ставшая официальным титулом. Двухметровый гигант и качок, на далёкой Земле Домай работал шахтёром и одним из первых записался в полёт до Хирона. Прорабом, конечно, его называли авансом - на новой планете его предполагали привлекать по строительной части.

  За внешностью уголовника, заставлявшей случайных прохожих в тёмном переулке отдавать Домаю часы и кошелёк, скрывались своеобразный, но острый ум и неплохая эрудиция. Прораб увлекался историей гильдий, наизусть шпарил цитатами из Александра Бугге и Жоржа-Франсуа Ренара, а также любил к месту и не к месту поминать Торстейна Веблена, особенно его идеи о создании нового технократического порядка через революцию инженеров.

  В полёте с Домаем произошёл несчастный случай, результатом которого стали частичная амнезия и неконтролируемые вспышки ярости. Но лидерства среди сподвижников и прихлебателей он не утратил и при высадке на Хирон, который теперь называли просто планетой, убедил последовать за собой более тысячи человек - в первую очередь, технарей. Прораб собирался реализовать на практике идеи Веблена; к сожалению, он полностью забыл, в чём Веблен ошибался.

  Люди, поселившиеся в области, названной Дрония, были технарями-анархистами, приверженцами свободного труда, ненавидящими любое общественное или государственное принуждение. Они не терпели даже друг друга и старались отстраниться как можно дальше от соседей; таким образом, Дрония быстро расширялась за счёт появления новых небольших баз.

  С грехом пополам Домаю удалось наладить подобие управления, работу коммунальных служб и сформировать мини-армию. Во всё остальное он и его ближний круг не вмешивались, в том числе, не принимали никаких экологических мер. Едва ли не каждый дрониец считал обязательным построить для себя личный заводик или мастерскую, превращая округу в помойку, запреты не должны были омрачать радости свободного труда.

  Шли годы. Дрония расползалась, завязала более-менее устойчивые торговые отношения с другими человеческими территориями, пафосно называемыми цивилизациями - в том числе, и с цивилизацией Русенты, или, по старинке, с Университетом. Тем неожиданнее оказалась неспровоцированная атака русентийских солдат на базу Сильфонт. Чиновники дронийской администрации и гарнизон базы были расстреляны из лазеров, большинство заводиков разрушено. Так на планете стартовала Первая война.