Противники русентийцев как раз и занимались этим занятием, бесцельно поливая пучками в сторону разведчиков. Бесцельно - потому что боевики не сидели на одном месте, а продвигались вперёд, выбирая удобный момент для своего хода.

  Первым в игру вступил Филимонов. Один из его противников удобно расположился в расселине. Невидимый глазу, он не мог считать себя, однако, надёжно спрятавшимся - пучки из импактора визуализировались как лучи грязно-белого цвета, да и про сенсоры забывать не стоило. Прожечь толстый слой камня было тяжёлой задачей даже для 'восьмёрок' русентийцев, но над расселиной нависал козырёк. В какой-то момент неизвестный пока боец сдвинулся, оказался ровно под козырьком - короткая очередь, и расплавившаяся от контакта с горячей начинкой микропуль скальная порода пролилась на несчастного, успевшего только вскрикнуть.

  Гибель товарища очевидно деморализовала второго противника. Он бил из импактора без всякой паузы между пучками. Так поступать нельзя; система охлаждения импакторного оружия эффективна, но не совершенна, и ладони стрелявшего наверняка уже были сожжены до мяса. Тем не менее, он едва не добился небольшого успеха, один из пучков попал в валун за спиной Филимонова. Разведчик двумя прыжками отодвинулся от камня, которому предстояло фонить ближайшие недели. Но на этом всё и закончилось - с нового места русентиец засёк оппонента. Выстрел, враг лишился ноги, и второй выстрел как coup de grace.

  С правой стороны дороги соперник легастеника готовился дорого продать свою жизнь, то есть, обменять её если не на жизнь, то хотя бы на здоровье русентийского боевика. Стрелял он редко, пока только обозначая сопротивление, и делал это с разных точек полки, похожей на настоящую веранду, созданную природой для романтически настроенных влюблённых, которые, правда, никогда до неё не добирались.

  Разведчик мог бы заняться уничтожением стены веранды, расходуя микропули - благо, их было в достатке. Вместо этого, он двигался вперёд, провоцируя неприятеля рискнуть на прицельный выстрел, требующий больше времени. Но враг пока не вёлся и выжидал, когда разведчик сблизится с ним вплотную, на расстояние смерти под лучом, молекулярной гибели клеток центральной нервной системы.

  Легастеника угроза жуткой погибели совершенно не волновала. От противника его отделяли пятьдесят метров, сорок, тридцать... Разведчик пересёк невидимую черту, намеченную врагом, и тот вскочил, выпустив в русентийца пучок в упор - ровно для того, чтобы упасть сражённым ответным выстрелом из 'восьмёрки'.

  Русентиец, которому по всем правилам полагалось также быть мёртвым, скинул с себя движением плеч окрасившуюся красным цветом рубашку; с места её падения на землю раздалось негромкое потрескивание. Шёлкосплавная броня, из которой изготавливалась одежда русентийских силовиков, обладала, среди прочего, одним важным качеством - длина пробега заряженных частиц в ней исчислялась долями миллиметра. Иными словами, весь пучок, выпущенный в разведчика, поглотился наружной поверхностью рубашки. Фонить теперь она будет долго, но кого это волнует в местности, откуда уходят последние люди?

  Разведчики осматривали останки недавних противников, а высыпавшие из роверов беженцы стояли, раскрыв рты. Слишком впечатляющей оказалась расправа над группой, вооружённой импакторами - лучшим, что было создано в военных целях за пределами Русенты. Свидетели короткого боя задумались ещё больше, если бы могли подсчитать, во сколько обошлась победа бойцам Алекса. Достаточно напомнить, что в первом бою с червями совокупная цена израсходованных микропуль на порядки превышала стоимость всей колонны, включая роверы, загруженное в них имущество и личную одежду эвакуирующихся.

  Но стычка не закончилась. Слева от дороги с другой стороны горы убегал последний из несостоявшихся нападавших. Сенсор Алекса точно показывал его местонахождение, а также прогнозировал, что он успеет уйти достаточно далеко за время, требующееся Филимонову подняться наверх и взять негодяя на прицел.

  Алекс перевёл переключатель на 'восьмёрке', поднял ствол под углом вверх и выстрелил. Спустя пару секунд считавшему себя в безопасности врагу предстояло узнать две неприятные вещи - прицельная дальность оружия русентийцев была очень большой, и кроме того, ракетный пистолет NА8 умел стрелять навесом.

  - Они нас убили бы? - Ник, как и положено ребёнку, спрашивал без экивоков и ухватывал самую суть. Алекс повернул голову и, против обыкновения, решил всё-таки ответить.

  - Нет. Но во-о-он в том месте они обстреляли бы роверы из импакторов и активировали их броню.

  - И мы побежали бы дальше пешком со всем грузом?

  - Они не взяли бы груз. После кратера путь проходит через фунгусовые поля. Они унесли бы только дыхательное снаряжение и защитные костюмы. Может быть, немного воды и еды. Но пешком через фунгус не ходят.

  - И все умерли бы?

  - Да.

  Ник замолчал. Его глаза расширились от ужаса. Что его впечатлило больше? Перспектива страшной смерти от червей или лёгкость, с которой Алекс разделил 'мы' и 'они', разведчиков и беженцев? Долго воздерживаться от едва завязавшегося разговора у мелкого не получилось, и он задал самый волнующий его вопрос.

  - А ты уже воевал раньше?

  - Я участвовал.

  - И ты... много ты убил?

  - Бой с людьми первый.

  К мальчикам подошли Филимонов с напарником. Ничто не напоминало в их облике и поведении о недавней смертельной схватке.

  - Спартанцы?

  - Да, - первое за всё время похода слово прозвучало из уст Филимонова. Голос его оказался неожиданно низким и хриплым.

  Алекс вздохнул и двинулся к стоящей колонне. За ним пошли остальные. Привычный за последние дни ромбик - Алекс впереди, разведчики сзади сбоку и в самом тылу Ник.

  - Пора поговорить, Силач.

  - Имеет смысл побеседовать о насущном, - как всегда, с налётом архаичной высокопарности отреагировал лысый усатый командир беженцев.

  Глава 3

  - Начнём с простого. Черви не нападают на людей, если те уходят. Это раз. У молодых червей не бывает летучих вожаков, и это два. Пятерым диверсантам из Спартанской Федерации нечего делать к югу от кратера Гарланда и тем более нападать из засады на кучку консервных банок. Три. Что ты можешь добавить к сказанному?

  - Ты взял в машину того Ника. Для чего?

  - Для центровки. Спидеру нужна правильная центровка, а я по весу не тяну на взрослого, - не моргнув глазом, ответил Алекс.

  - Для центровки... Я тоже взял в ополчение Рейку... для центровки. Его звали Рейка, потому что он был худосочен как рейка, и мы выставляли его столбом у шахты. Я взял его, потому что знал его матушку, а его умертвил прыгун.

  - Его мать?

  - Её умертвили вы.

  - Мы?!

  - Русентийцы. Солдаты с ракетными пугалками.

  Алекс выдержал паузу и отвернул разговор от опасного русла.

  - В Сильфонте перед отходом червь-вожак пытался убить человека. Кто он такой?

  - Заумник.

  - Э-э... умный, что ли?

  - Нет, русентиец, он Заумник. Мы называли его так. Много говорил ерунды. Умные словеса, а внутри шелуха, потому и Заумник. Он предупреждал всех, что вы нападёте, ему никто не верил, а он был в готовности и выбрал себе правильное убежище. После штурма люди замыслили, что Заумник не полный дурак и что его надо слушать.

  - И как он после нападения червя?

  - Боится. Молчит. Сидит в машине, делает в портки. Скоро он станет не Заумник, а обыкновенный Дурак.

  Алекс задумался. Что, если летучий вожак в Сильфонте выбрал жертву не случайно? Но тогда это значит...

  - Силач, скажи, когда хоронили Рейку, могилу копал один человек...

  - Красношей. Он был с Рейкой рядом два раза.

  - Что ты о нём думаешь?

  - Старатель. Хороший старатель. Много приносил на базу. Характер гнилой, с ним мало водились. Спал один.

  - В смысле?

  - Женщины не было.

  - А, понятно. Слушай, Силач, этому вашему Заумнику начали верить, и черви попытались его убить. Чем мог быть необычен Рейка и нет ли чего-то странного в Красношее?