Он приложил доску к топчану, вынул из кармана гвозди. Поглядывая на Венке, обернул носовым платком шляпку гвоздя и с размаху всадил его в доску.

— Полиция! Понял? — И вышел из камеры, словно глыба выкатилась, гремя и сотрясая пол.

— «Да, господа, сражение продолжается», — промолвил Венке и спохватился: — Это же слова Стени. О-о, проклятье этому сражению. Стени там, в тиши «Лесного приюта». И Шредер там. А тут глыба на тебя накатывается и вот-вот раздавит. И следа не останется. Слышите, Стени, фон Вихров! — закричал он, бросаясь к двери. Обмяк и, опускаясь на пол, повел взглядом вверх. — А-а, решетка. Да, да, решетка. Решеточка! — бросился он на топчан и начал карабкаться по стене, чтобы взглянуть в синие соты. Не дотянулся, грохнулся на стол.

— Ха-ха-ха… Разве сын мусорщика не может подняться так высоко?! Ха-ха-ха… Мама, Эльзочка… Отец, я целую твой протез, твою старенькую скрипучую тележку, нагруженную мусором. Ибо мусор — это я. Я — мусор. А-а, шашлык. Значит, я что-то стою. — Он вытер рукой окровавленный рот и начал кусок за куском снимать с шампура жареное мясо, пахнувшее луком. — Это Эльзочке, это маме, а это тебе, отец. Самый большой кусок, как солдату, потерявшему ногу на войне и получившему от магистрата за верную службу новенькую тележку для перевозки мусора… Мне тоже обещают чековую книжку. А фон Вихров предлагал местечко в своем имении. Ха-ха-ха… Вот так, все кусочки поделены. Остался шампур, остренький, вроде штыка. Это для меня, отец. — Он поднял взгляд, прикрикнул: — Мери, Шумилоф, ты еще не убежал? Ах, это Хьюм! Сэр, ты видел Майданек? Не видел? Врешь, ой врешь, сэр… А шампур действительно похож на штык. — Венке покрепче зажал в руке шампур и, воображая, что он держит винтовку, бросился в угол.

— Ох и наловчились же маскироваться эти хьюмы, стенбеки, фон вихровы. Но от сына мусорщика не скроетесь. А ну вылезай, — пнул он ногой топчан. — Вылезайте!.. Шампур, шампур… О-о, Арзи, ты очень порядочный полицейский…

Венке с размаху упал на топчан, думая, лишь бы не дрогнула рука, лишь бы шампур не согнулся…

Шампур был граненым, не согнулся. Его острый кончик, пронзив грудь, вышел из-под лопатки наружу. Но Арзи сразу этого не заметил. Арзи тронул Венке за ногу.

— Послушай, тебе повезло, ты свободен. Торгмин вмешался…

Следователь предвкушал радость Венке, поглаживая свои тараканьи усы, и лепетал:

— Получите билет на самолет. О, всемогущий аллах, всевидящий аллах, я вел следствие очень вежливо, как и положено в свободной стране. О, Торгмин!

— Он мертв, — сказал полицейский и показал на торчащий из-под лопатки кончик шампура, затем на лужицу крови на полу.

Обратный путь к границе был значительно легче; у них были деньги и добрый Ари предложил Сергею взять такси. Угрюмый бородатый шофер оказался на редкость неразговорчивым, за весь путь он произнес несколько фраз: «Деньги сразу» (в начале пути), «Господа, может, добавите» (в конце пути). Ари подбросил ему на чай, и потом, когда сошли с дороги, он объяснил свою щедрость.

— Таксисты заодно с полицией. В таком случае не надо обижать полицию, Серга.

Ари с минуту молча смотрел на горы: там альпийские пастбища. Сергей опознал место, где он скрывался с Венке, впервые встретился с Ари, и, если бы не тот бородатый, который избивал Ари, еще неизвестно, что бы стало с ним потом. Да и сейчас он еще не знает, насколько Ари серьезно относится к своему задуманному плану — Сергей сомневался в возможности удачного перехода границы. Ари догадался, о чем думает его алмэк Серга.

— Ти верь Ари, Ари любит Русийя. Наш Али был Русийя давно, давно с группой рабочих, еще когда работал на заводе. Али наш читает книжки, он профсоюз! Ти верь мне. Пошли.

В лесу Ари ориентировался, как в родном городе. Прищелкивая языком и что-то шепча, он безошибочно вел Сергея в нужном направлении. Лес то густел, то редел, то прерывался размашистыми полянами, рябившими многочисленными делянками ягод. Ари на ходу срывал сочные плоды, совал их за пазуху.

Они вышли к просеке, и Ари предложил сделать небольшую остановку, позавтракать. Ягоды были вкусными и очень шли под лаваш, который прихватил с собой Ари.

— Сенден рэзи олсун, алмэк Ари, — поблагодарил Сергей. Ари захлопал в ладоши:

— Хорьёшо, хорьёшо! Эркедэч! Товарьич!

— Товарищ.

— Товарьич, — повторил Ари и вдруг прошептал: — Мади!

Солдат шел по просеке, чуть пошатываясь, и волочил винтовку за ремень.

— Мади… софсьем бедный Мади, — продолжал Ари и начал собирать ягоды и класть их за пазуху. — Мади, моя сосед. — И, о чем-то подумав, горячо выдохнул: — Денга есть?

— Есть, — ответил Сергей и передал оставшуюся пачку денег. Ари разделил ее пополам.

— Это ему хватит. Сиди тут. Мади мечтает о денга.

Он шмыгнул из зарослей, пошел навстречу Мади, оставив Сергея в недоумении и тревоге. Мади остановился, раза два дернул за ремень, стремясь взять в руки винтовку, но она за что-то, по-видимому, зацепилась, не поддавалась его усилиям. Мади махнул рукой и жестом подозвал к себе Ари.

— А-а, Пзела, опять попался ты мне. Ходи, ходи ближе… О, ягоды! Высыпай! — Он снял выгоревшую на солнце старенькую пилотку и подставил ее Ари. — Высыпай, Пзела, и садись поговорим.

Мади выбрал самую крупную ягоду и, разжевывая ее, спросил:

— Махамед не вернулся? Махамед за твои проделки обещал мне одна денга. Как вернется, напомни ему. Ой и подлец же ты, Пзела! Пять штрафов ты мне должен. Пять!.. Тебя еще не прогнал хозяин? Прогонит. Или покалечит когда-нибудь. Шакал он, твой хозяин.

— Шакал, — согласился Ари. — Ешь, ешь, господин Мади. Куда денешься, кормиться надо.

— Ха! Господин! Какой я господин, Пзела. — Он приумолк, глядя слезившимися глазами через поляну на крутую волну леса, взбежавшую на взгорье. — Вот там однажды я чуть-чуть не стал господином. Поймал гашишника, в Россию пробирался. Пять килограммов гашиша! Говорит: бери любую половину и отпусти… Два килограмма гашиша — ай, ай, денга! Да подоспел унтер с нарядом. — Мади тяжело вздохнул, вытер глаза. — Да простит аллах бедного Мади. На ту гору я часто хожу… И жду, жду, а гашишники не идут и не идут. Боятся русских пограничников. У них не пройдешь: русские ночью видят так же, как и днем. Об этом гашишники знают во всем мире… У тебя есть денга?

— Есть, есть, господин Мади.

— Ты меня не дразни, Пзела! Могу обидеться и свести на заставу к начальнику. — Он поднялся. — Бери свои ягоды и иди отсюда! Хватит мне тебя задарма выручать.

Ари показал деньги.

— Пзела! — Мади округлил глаза. — Денга! Откуда?

— Скопил, продавал ягоды.

— Врешь. Дай-ка сюда, — клацнул затвором Мади.

Но Ари и не думал сопротивляться. Он покорно отдал деньги. Мади начал их считать, оглядываясь по сторонам. Потом потащил Ари в кусты. Здесь он досчитал деньги и проговорил:

— Так много!.. Ты еще какой фокус придумал? Махамед знает?

— Знает.

— Говори правду, Пзелка.

— Хозяин грозится убить меня, Мади…

— Почему убить?

— Вот за эти деньги.

— Ты их украл?

— Да.

— Ай, молодец! Твой хозяин — шакал. Он подкупил нашего начальника. И теперь мы по праздникам таскаем ему воду. Аллах видит и ничего не может сделать… Денга много, куда же ты теперь, мой славный Ари? — Он держал деньги трясущимися руками и все припадал и припадал к ним губами, иссушенными до морщин.

— Мади, бери их…

— Все?

— Все.

— А ты как же?

— Мади, пропусти меня туда, — показал Ари на лесной перекат.

— Русийя?

— Да…

Мади выскочил из кустов, огляделся кругом и, возвратись, подобрал винтовку.

— Какой ты смелый… Ари, это опасно. За это дают тюрьму. И меня посадят…

— Никто же не узнает, Мади. А тут все равно хозяин меня убьет…

— Убьет, Пзела, — согласился Мади. — И аллах его простит…

— Простит, Мади.

— Ой, Пзела, что ты со мной делаешь!..