— Неужто откажешь такой? — спросил он коллегу с многозначительной ухмылкой.

— Нет, само собой, если уж очень попросит… Пошли, пошли, деточка. Только прошу без сцен, тихо, спокойно пойдем с дяденькой полицейским. На стоянке нас ждет машина, и билет в Прагу для тебя у нас в кармане.

Полицейский взял девушку за руку.

— Не трогайте ее! Черт возьми, оглохли вы, что ли? Она невеста моя! Мы с ней поженимся! И она останется со мной в Швеции!

— Да, да, слыхали уже, сказка про белого бычка! Заткни свой ржавый репродуктор, кретин! А не то мы и тебя тоже прихватим с собой в участок и засадим в кутузку за оскорбление должностного лица! Да еще за противодействие ему в исполнении служебных обязанностей! — загремел бирюзовый служитель порядка.

— Не спорь, слушайся их, — решительно проговорила девушка.

— Некогда нам тут с тобой болтать! Пошли! — С этими словами полицейский, тот что с блестящей биркой, схватил девушку за руку и поволок за собой.

— Оставь ее! Прочь руки! — прошипел я.

— Полицейские непохожи на нас, прочих людей. Во всех странах они одинаковы, — спокойно сказала девушка.

— Стой! — Бирюзовый полицейский протянул руку и указал мне мое место. — Стой здесь и не шевелись, пока мы не сядем в машину! Понял?

Я не ответил.

— Будь рассудителен, не поднимай шума — хотя бы ради меня! — пугливо взмолилась девушка.

— Вот! Слушайся супругу! — хмыкнул полицейский с биркой.

И они поволокли ее к площадке у дома.

Казалось, цветы расступаются перед ними, стебли сгибались в дугу, прощаясь с той, которую уводили от нас.

Я сжал кулаки. Зажмурился жестко, пытаясь подавить гнев и отчаяние.

Когда они скрылись за домом, где жила девушка, я вяло побрел по цветочной лужайке. В висках стучало. Влажная трава еще хранила следы ее босых ног, а я по-прежнему ощущал тепло ее тела, прильнувшего к моему. Саднили царапины на затылке от ее ногтей. Мука и нежность, лучившиеся из ее глаз, навсегда отпечатались на сетчатке моих. Но имени девушки я так и не узнал.

Черт бы побрал и господа бога, и иммиграционные власти: дали бы они нам еще одну ночь вдвоем — на белой простыне кровати расцвели бы цветы.

Каша из ржаной муки представлялась его матери чудодейственным средством — уж оно-то наверняка поможет ему догнать в росте одноклассников. И он верил этому слепо. Каждое утро он добросовестно проглатывал бурую клейкую массу, но по-прежнему, к великой своей досаде, оставался на голову ниже самого маленького из соучеников. Плачь не плачь, от слез толку мало. Один метр тридцать шесть сантиметров — перерасти эту отметку не удавалось никак.

Обиду ему тоже пришлось проглотить.

Чтобы защититься от самых отчаянных забияк в классе, ему то и дело приходилось пускать в ход кулаки. Учителя, надзиравшие за поведением учеников на переменах, скоро заметили его страсть разрешать конфликты с помощью силы.

Здешняя школа в Омутсфорсе слыла образцовым учебным заведением. Обучение велось в ней по новым программам, утвержденным главным управлением школ и основанным на новейших достижениях современной педагогики, создателем которой был американский профессор Нил Постмэн. Новейшая педагогика предписывает во главу угла воспитания ставить личность ученика, телевизоры же — удалить из классной комнаты. Школьное преподавание вовсе не должно отражать мир как в капле воды, напротив, в классах шторы надо держать опущенными, а от этого самого окружающего мира отгородиться следует напрочь. Задача школы — воспитывать независимых, свободных, творческих, сильных людей, способных критически оценить мир, простирающийся за стенами школы, и облечь эту критику в слова.

Чтобы подчеркнуть современный характер своих педагогических принципов, школа придумала девиз — предмет особой гордости всех учителей, и девизом этим украсили футболки учеников: "Вперед к углубленному знанию!"

Чтобы прекратить драки на переменах в школьном дворе, директор, естественно, созвал учительский совет.

И собравшиеся учителя все, как один, высказались в том смысле, что драчливость есть отклонение от нормы и драчуна-коротышку необходимо срочно направить к школьному психологу.

После нескольких доверительных и дружеских бесед с глазу на глаз школьный душелюб огласил свой диагноз. Агрессивность — следствие отчаяния, в кое повергает ребенка его малый рост, — с этим заключением психолога ознакомили всех учителей.

Как только школьный психолог вынес свое суждение, классная руководительница созвала родительское собрание и взволнованно изложила собравшимся суть дела. Всем сердцем приняв сторону слабого и обиженного, она призвала родителей объяснить своим детям, насколько несправедливо и даже недемократично травить товарища за то, что ростом он дотянул всего лишь до ста тридцати шести сантиметров. Такую постыдную травлю можно сравнить разве что с преследованием цыган, евреев и иммигрантов, сказала она.

Собрание это имело необычайный эффект.

Уже на другой день разразился ад. Теперь, когда и школа и родители запретили ученикам мучить недомерка, мучительство это стало излюбленным развлечением его одноклассников на переменках. Оно превратилось теперь в самый популярный вид спорта, чуть ли не как футбол.

Медленно, но верно мальчика отвадили от школьной компании. Эдвин Сквозной Ветерок предпочел держаться особняком. Местные жители считали его слегка чокнутым. Молчаливый изгой, он повсюду бродил один. Приятелей у него не было, была только Соня. Но одиночество не тяготило его — он его полюбил. Уже не требовалось вечно быть начеку, вечно ждать нападения "дедов"-старшеклассников, вдобавок одиночество позволяло ему размышлять. А он любил размышлять. И если бы его спросили, какое занятие лучше всех других на свете, он тут же ответил бы: "размышлять".

Вечерами отец часто читал вслух Библию. Вся семья была набожная. Двенадцати лет от роду мальчик вдруг открыл, что некоторые священные истины, с младенчества ему внушаемые, на поверку оказались ложью, бессовестной выдумкой. Открытие это отняло у него прежнюю детскую веру и навсегда посеяло в его душе недоверие к родителям, к богу и церкви, к законам.

В тот вечер отец медленно и внятно читал вслух из Священной Книги ("Книга Бытия", гл. I, ст. 27): "…И сотворил Господь человека по образу и подобию своему…"

По образу и подобию своему? Какого черта! Он — Эдвин Сквозной Ветерок, и ничего божественного в его облике не сыщешь. Один-единственный взгляд в зеркало, и ясно, что это брехня.

"И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и воскорбел в сердце своем" ("Первая книга Моисеева", гл. 6, ст. 6).

"И сказал Бог Ною: конец всякой плоти пришел пред лице мое; ибо земля наполнилась от них злодеяниями. И вот я истреблю их с земли" ("Первая книга Моисеева", гл. 6, ст. 13).

Когда мальчик собственными ушами услыхал эти слова из Священной Книги, что господь, мол, отнюдь не в восторге от своего творения, то сразу же смекнул, что, стало быть, господь — не такой уж и великий мастер, каким все его считали. Великий бог-отец — просто незадачливый кустарь-одиночка, не справившийся со своей работой.

С того дня, как Эдвин Сквозной Ветерок открыл, что весь мир — не что иное, как плод одной-единственной чудовищной ошибки, жить ему стало немножко легче. Он даже смирился со своей внешностью — пусть даже его непомерно большая голова смахивает на косо посаженный огурец.

Причитания школьного психолога, что, мол, внешность Эдвина влияет на его поведение, он воспринимал отныне снисходительно, коль скоро раскусил брехню насчет совершенного творения божьего. Он понял, что внешний облик всегда накладывает отпечаток на поведение любого живого существа.

720 022 — 1903, Эдвин Киннунен, — так обозначен он в списках местного налогового ведомства. Сын заводского рабочего Мартти Киннунена, прибывшего в Швецию из Финляндии в 1960 году и в 1967 году приобретшего шведское подданство, и супруги его Ильвы Анни Марьи Кангасмаа, прибывшей из Финляндии в 1960 году и получившей шведское гражданство в 1967 году.