Я и мои секьюрити следили за преступником два дня, ни на минуту не выпуская из вида. Наши усилия оказались не напрасны, через день Реден вышел из мотеля поздно ночью и направился к больнице, где лежал Юби, явно решившись на что-то серьезное.

Мой человек пошел за ним, предупредил шампурцев. Те быстро перестроились, обеспечив негодяю "свободный" доступ в палату, затем поймали на месте преступления, и я наблюдал за тем, как его выводили из здания, с чувством огромного облегчения. Ну вот и все, теперь мой Юби может жить спокойно. Пусть будет счастлив со своим любимым, а я… я должен отпустить его из сердца, вернуться к прежней жизни, постаравшись сделать вид, что все в порядке.

Хотел зайти к нему перед отлетом попрощаться, но все-таки не смог себя заставить. Он будет вежливо поддерживать дежурный разговор и неуверенно улыбаться, называя меня господином и постоянно спрашивая взглядом Фиджи, правильно ли он ведет себя со мной. Я этого не вынесу, не стоит и пытаться. Я стал для него незнакомцем, пусть так и остается. Зачем пытаться что-то изменить, возможно, для него это гораздо лучше. Он все начнет с чистого листа, избавленный от неприятных воспоминаний, связанных со мной и нашим браком.

Я не только не смог зайти в больницу, но и не отвечал на его звонки, а было их четыре. Что я ему скажу, и что он скажет мне? «Спасибо, господин Метман», - «Не стоит благодарности, господин Канхар» ? Я не хотел такого диалога, и дело кончилось тем, что я зашел в салон сотовой связи и просто поменял номер, чтобы не мучить себя, вздрагивая всякий раз, когда звонил мой сотовый.

И Реден Бертон, и его сообщник были арестованы, суд состоится, и улик вполне достаточно, чтоб оба получили наказание. Мое присутствие в Сираками больше не требовалось, копаться в прошлом я не собирался, и Юби ни к чему знать правду о трагической истории, случившейся с отцом. Того, что он узнал об отчиме и брате, вполне достаточно, зачем его расстраивать еще сильнее?

Мой самолет взял курс на столицу, а я все еще так и не решил, что же мне делать дальше? Как пережить крушение любви и всех надежд на счастье? В таком отчаянном состоянии я был способен на любую глупость. Мог запросто удариться в запой или замкнуться в четырех стенах, мог завалить себя работой или все забросить, мог впасть в депрессию или сорваться с тормозов, пустившись во все тяжкие...

- Керт, ты в порядке? Я столько раз тебе звонил, но ты не отвечал, – Брендон сразу же все понял по моему лицу. – Тебя тут недавно омега домогался. Сказал, что все равно тебя найдет, как бы ты от него не прятался. Он беременный, вот-вот родит, и уверял, что это твой ребенок, и ты обязан взять его в супруги… Эй, Керт, ты слушаешь меня?

- Что за наглец такое выдумал? - вяло отозвался я. - Сроду не делал никому детей, да и вообще забыл, когда в последний раз имел в постели парня. Какие наглые пошли омеги! Лечь под кого-то, залететь, потом свалить все на другого...

- Керт, он принес анализ ДНК. Я посмотрел, там все официально. Ты признан биологическим отцом его плода.

- Таких анализов и я могу добыть сколько угодно, так что пускай не парит мне мозги. Бренд, как дела в компании, все в норме? Тогда я завтра же уеду за границу, в наш восточный филиал. Займусь проектами, которые откладывал два года.

- Ты убегаешь, Керт? Но почему, вдруг он не врет!? Хотя бы встреться с этим парнем и поговори. Может, действительно, лучше жениться? Я вижу по твоим глазам, что с Юби ничего не вышло. Он отказал тебе?

- Можно и так сказать… Мне надо обо всем подумать, я хочу побыть один. Если заявится еще этот… беременный, скажи ему, чтоб не искал меня, я все равно не буду с ним сейчас встречаться. Когда вернусь, тогда все и решим с ребенком. А будет надоедать, ему же хуже…

Я заехал домой только затем, чтобы взять некоторые вещи. Родные стены вдруг стали для меня невыносимы. Здесь жил мой Юби и сюда водил я разных шлюх, причиняя ему боль, здесь мы решили с Брендоном его судьбу, сослав в Шампур. Все здесь, все в этом доме… Как мне забыть о прошлом, примирившись с тем, что впереди уже не будет счастья? Как отпустить любимого из сердца, ведь после этого я навсегда останусь одиноким?

В восточном филиале я не был давно, там меня даже не все сотрудники знали в лицо. Я сразу же успокоил исполнительного директора, что не намерен вмешиваться в работу предприятия, попросил выделить мне двух помощников для черновой работы и уехал на побережье, где была расположена принадлежавшая покойным родителям небольшая вилла.

- Прошу меня не беспокоить, ибо я хочу всерьез заняться чертежами, - перед отъездом сказал я ответственному секретарю. – Особенно этот запрет касается омег, и если кто-то к вам приедет или позвонит, особенно по личному вопросу, отказывайте всем и отвечайте, что я не хочу никого видеть.

- Да, я вас понял, господин.

Так я и стал затворником на долгие три месяца. Не видел никого, кроме помощников и повара, готовящего нам еду. Даже горничные были на вилле, как тени, и когда они умудрялись навести чистоту, было непонятно. Лечение работой и тишиной возымело свое действие, и к концу добровольной ссылки я уже мог более менее внятно реагировать на боль собственного сердца, хотя и чувствовал себя так, словно превратился в робота…

Глава 24

Юби Канхар

Восстановление после аварии заняло гораздо больше времени, чем я думал, так что наша первая встреча с братом состоялась в больничной палате в присутствии следователя и адвоката. Бранд не показался мне законченным негодяем, возможно я хотел так думать, все же он был моим единственным кровным родственником на всем белом свете, не считая герцогов. Такой же как и я светловолосый, брат был довольно тонок в кости и изящен лицом, на котором явно прослеживались аристократические черты.

Бранд мог бы жить роскошной жизнью, закончить университет, жениться, если бы вельможный дед не лишил его этой возможности, отняв даже имя, принадлежавшее ему по праву рождения. Когда я подумал о том, что пришлось пережить Бранду Каратону сначала в сиротском приюте, потом и в тюрьме, волна негодования к герцогам Эмберским поднялась в моей душе с новой силой, и я почувствовал, что не питаю никакой ненависти к сидящему напротив парню, хочу верить в его невиновность и по возможности смягчить предстоящее ему наказание.

- Мне нечего сказать вам, Юби, в свое оправдание. Я согласился участвовать в покушении на вас, и этого не изменить, - не глядя на меня, тихо сказал он. - Я очень рад, что вы остались живы...