- Кэйси, все это в прошлом... Я изменился, больше не хочу...
- А через день вы оба на меня напали, - не слушая моих жалких оправданий, так же шепотом продолжил Кэй. - Все так и было, как же я не мог об этом раньше догадаться? Вы опасались, что я вас сдам полиции, и потому напали. Ты разыграл спектакль и "спас" меня! И сблизился со мной за тем, чтоб убедиться, что я действительно слепой и ничего не видел. Ты врал мне, Виктор, и про то, что хочешь встречаться со мной, и про все остальное.
- Кэйси, выслушай меня, прошу! Сначала да, я собирался только выяснить, как много ты тогда сумел узнать, но потом действительно в тебя влюбился! Кэй, это правда, я клянусь! Ты мой единственный, я не могу и дня прожить...
- Оставь меня, пожалуйста, я должен обо всем подумать, - поникнув, тяжело вздохнул омега. - Не приходи ни сюда, ни к магазину несколько дней, я позвоню тебе сам. Я ничего не скажу полиции, не беспокойся. Сейчас, пожалуйста, оставь меня.
- Кэй, дай мне объяснить... - я сделал шаг к нему, но он тут же отскочил в сторону, словно от прокаженного, задел локтем стоявший на плитке чайник и тот с грохотом свалился набок. - Милый, как ты, цел? Не обварился?
- Вик, уходи! Мне не нужна твоя забота, я не могу сейчас ее принять!
Ну, вот и все. Я горько усмехнулся про себя. Нашей так называемой "любви" настал конец, причем намного раньше дня, когда Кэйси сделают операцию. Винить мне некого, сам виноват, играл с судьбой, но в проигравших оказалась не она, а я. Кэй никогда больше не будет доверять мне, все напрасно, разбитую стеклянную посуду склеить невозможно.
Я посмотрел на Кэйси, - вроде бы он не пострадал, поднял чайник и поставил в раковину. Он не пытался мне мешать и вообще молчал. На бледном лице застыла неподвижная маска обиженного ребенка, тонкие руки сжаты в кулаки, губы чуть подрагивают... Кажется, все, больше мне нечего здесь делать. Неловко поклонился, словно бы он мог это увидеть и пошел к дверям, шагая неуверенно, вроде и сам вдруг став слепым.
- Я буду ждать, Кэй, позвони... - зачем сказал, и сам не знал, просто хотелось что-то сделать, разбить повисшую меж нами стену молчания, иначе можно было просто не вынести и сойти с ума от чудовищной боли, захватившей в тиски и сердце, и душу.
В дверь кто-то постучал, раздался детский голосок.
- Ибар, со мной все хорошо, просто чайник упал.
- Я помогу! - мальчик вихрем влетел в комнату. - Дяденька Виктор, ты здесь? Тогда все хорошо. Я испугался, думал, что Кэйси один... Но что у вас за лица? Поругались?
- Мой гость уже уходит, Ибар. Оставь, малыш, не надо сейчас ничего делать, вода горячая, пускай остынет, я сам потом все вытру.
***
Я вышел и остановился на крыльце, раздумывая, что же делать дальше. Было паршиво, хоть волком вой. Не помню, чтобы когда-то чувствовал себя так тухло. Даже в те давние черные от горя дни, когда нас разлучили с Лоем, я не испытывал такого безнадежного отчаянья. Наверно, потому что знал, Лой любит, просто мы не можем быть с ним вместе, всё против нас и ничего нельзя поделать.
Сейчас же боль потери оказалась в десять раз сильнее. Кэй даже выслушать не захотел, по сути выгнал. А говорил, что доверяет, почему же так легко разрушилось доверие?
Я виноват, отлично понимаю. Сам все запутал, наболтал всего, - и про фальшивую семью, и про свои проблемы. Так что и жаловаться не имею права, разве не я хотел только попользоваться им и бросить? И то, что я нечаянно влюбился, не оправдывает лжи.
Черт, вот бы Март меня услышал! Нахохотался бы до колик и пустил в штаны, - Вик Роу начал философствовать, и где бы это записать? Я криво ухмыльнулся и вздохнул, а ноги словно приросли к ступеньке и налились свинцом. Я не хотел отсюда уходить. Хотел вернуться и просить прощения, но знал, что это бесполезно. Так что же, это все, я не смогу его вернуть? И как мне жить на свете одному? Мартин в тюрьме, Кэй стал чужим... Может, пойти в полицию и добровольно сдаться?
- ...дяденька Виктор! Дяденька Виктор! - кто-то настойчиво теребил меня за штанину. - Ты что, глухой?
- Ибар. Ты что-то хочешь мне сказать?
- Братишка Кэйси такой грустный! Мне жалко вас обоих. Зачем вы поругались?
- У взрослых так бывает иногда, малыш. Они не всегда понимают друг друга.
- Ты не бросай его. Он стал много смеяться, с тех самых пор, как ты к нему приходишь. Я знаю, ты хороший. И совсем не страшный, только привыкнуть надо.
- Ты добрый мальчик, Ибар. Ладно, я пойду.
- Дяденька Виктор. Вчера вечером Кэйси приехал домой на машине с незнакомым альфой. Я у окна сидел и видел. Мне парень не понравился, хотя он и красивый, потому что он смотрел на Кейси злыми глазами. Но Кэйси этого не видел, и поэтому наверно думает, что он хороший. Я присмотрю за братиком и буду защищать его. Ты тоже защищай! Пообещай мне, ладно?
- Конечно, Ибар. Сколько тебе лет, защитник?
- Мне восемь, я большой и сильный. Уже хожу во второй класс. Ну что, ты обещаешь?
- Да, обещаю. Вдвоем с тобой мы никому не дадим Кэйси в обиду!
***
- Мэнди, что ты задумал? Я чуть со страху не сошел с ума, когда ты сбил слепого!
- Я не сбивал его, немного поцарапал. Зато знакомство состоялось на отлично. Ты мне пока не нужен, продолжай следить за моим стариком. Как бы не продал землю раньше, чем я все устрою. Когда понадобишься, позвоню.
- Но что ты будешь делать?
- Скажи, я ведь умею быть хорошим, Юхт? - сменив интонацию, ласково улыбнулся мошенник. - На этом весь расчет. Этот слепой дурак должен поверить в то, что я заботливый и очень добрый. Он должен доверять мне безгранично, и вот тогда я заманю его в свои сети. Тут мне и понадобится помощь второго "бескорыстного и чуткого" человека. Твоя помощь, лиса, и ты сыграешь роль, как надо! А после загребем все денежки моих выживших из ума стариков и умыкнем отсюда за границу! Ну, как, ты счастлив, хитрая бестия?
