Люси Хартфилия в своей сентябрьской статье, посвященной новости о возрождении постановки выказала довольно однозначную позицию.

      «Все мы знаем работы Клайва, — писала в своей колонке журналистка. — Они довольно неординарны, и хоть я не являюсь поклонницей его творчества, все же не могу не отметить его свежий и рискованный подход к работе. Когда же я услышала, что мистер Клайв решил „возродить“ такое творение как „Мулен Руж“, у меня возник только один вопрос. Клайв, ваша очаровательная дочь подсыпала вам марихуану за завтраком? Потому что другого объяснения этому я не вижу…».

      В тот момент в театральном обществе Хартфилию начали обвинять в субъективности, уже в тайне боясь, что она уничтожит постановку до того, как ее успеет оценить обычный зритель, но недавние события породили страхи уже другого рода.

      «Вы, наверное, видели эти фотографии Хартфилии и Драгнила. Такие приторно-сладкие, с кофе и улыбками на все лицо, — поделилась с нашим репортером Сейра Рёгецутен, журналистка „The Big Apple“. — Поговаривают, что их связывают не только „дружеские“ отношения, и встает вопрос, сможет ли Хартфилия быть объективна в вопросе, касающемся карьеры человека, который ей близок. В последнее время она и так растеряла свою хватку, ударившись в размышления о „мире во всем мире“ и „истинной любви“. Думаю, эра Снежной королевы прошла. Лед оттаял, а без него она уже не вызывает интереса».

      Что связывает тандем под названием НаЛю: дружба или нечто большее? И что же подготовит нам самая громкая премьера этого сезона?

      Следите за новостями вместе с нами!“.

      © Театральные новости.

***

Нью-Йорк накрыл вечер. Снежинки продолжали танцевать на небе, создавая в городе рождественское настроение; небольшие нетронутые сугробы, покрытые инеем скамейки и сияющие тысячами огней гирлянды. Люси выдохнула облачко пара, сжав в руках небольшой букет цветов.

Небо над Центральным парком было прекрасным. Практически черным, с прорезающимся сквозь облака светом мириад звезд и скрытой за дымчатой вуалью полной луной.

Определенно, это было самым волшебным временем и местом, которое когда-либо встречала Люси.

Зимняя сказка со своими принцем и принцессой.

— Грей Фуллбастер, — разнесся мягкий голос пастора, — согласны ли вы взять в жены Джубию Локсар?

Люси опустила взгляд с ночного небосвода на прекрасную белоснежную арку, увитую нежно-голубыми розами. Перед ней в несколько рядов были расставлены стулья, и заснеженная дорожка, ведшая к алтарю, была усыпана лепестками роз. Грей и Джубия стояли, держась за руки, и выглядели по-сказочному нереальными на фоне небоскребов и еле слышного гула автомагистрали с раскрасневшимися щеками, снежинками на ресницах Джу и искрящимся любовью взглядом Грея.

Это было их желанием. Свадьба под открытым небом, в Центральном парке в кругу близких людей и звучанием гитары и фортепиано. Маленькая сказка только для двоих.

Люси улыбнулась, смотря за Нацу, который стоял рядом с Греем. Он смотрел на друга с неприкрытым счастьем, так, будто они разделяли один счастливый момент на двоих.

Жизнь удивительна, не правда ли?

Она похожа на бесконечную ленту автомагистрали. Извилистой, с ухабами и трещинами, и ты бежишь по ней, подставляя лицо жарким лучам солнца. Бежишь от самого начала и до конца.

— Да, — разнесся в волшебной тишине голос Грея, — согласен.

На первых рядах Лисанна тихо всхлипнула, смотря за тем, как Джу надевала на палец Грея кольцо.

— Джубия Локсар, согласны ли вы взять в мужья Грея Фуллбастера?

Мне кажется, что я бежала все это время, не останавливаясь.

Невеста улыбнулась со слезами на глазах, еле слышно прошептав:

— Согласна.

В момент, когда Грей надел кольцо, Нацу обернулся, встретившись с ней на короткое мгновение взглядом.

— Объявляю вас мужем и женой! — с широкой улыбкой объявил пастор, и этот маленький уголочек в Центральном парке заполнился счастливыми аплодисментами. — Можете поцеловать невесту!

В определенный момент я начала задумывать, правильные ли я делала выборы в своей жизни и по тем ли развилкам я шла.

Люси счастливо улыбнулась, встав со своего места. Грей и Джубия целовались под покровом снега, кажется, не обращая ни на кого внимания. Нацу что-то кричал. Люси смогла расслышать только „женат“, „идиот“, „думал не доживу“, и это было настолько в стиле Нацу, что девушке хотелось по-настоящему искренне рассмеяться с этого.

Телефон в сумочке завибрировал.

В какой-то момент я замедлила свой бег.

— Алло?

— Люси!!! — раздался громкий голос Гажила, и девушке пришлось прикрыть одно ухо, чтобы услышать сквозь шум голос Рэдфокса.

— Что? Гажил, говори громче! — воскликнула Люси, пытаясь заглушить гул.

Послышались какие-то помехи. К ней подошел Нацу, обеспокоенный взглядом Люси, но она только мотнула головой, пытаясь прислушаться к голосу Гажила.

— Люси! — вновь раздалось в динамике. — Люси, Леви рожает!!!

В какой-то момент мне стало тяжело бежать.

— Что случилось? — спросил Нацу, когда она сбросила вызов. Его взгляд был испуганным, и она на периферии сознания поняла, что Нацу испугало выражение ее лица.

Снежинки танцевали на небосводе. По Центральному парку разносился гул поздравлений, смешанный со звучанием гитарных струн и фортепиано.