Слава ошарашено на меня уставился, а Сильев не смог сдержать смеха. Раньше бы я промолчал, но теперь молчать не хотелось, тем более, что у Сашиных друзей я прошел целую школу сарказма. Кот мне даже целую тетрадь с ругательствами выдал – нельзя же, говорит, таким одуванчиком быть, иногда надо и ругнуться уметь. А я ему в ответ такую нецензурную тираду выдал, что он без вопросов тетрадь забрал, а потом вернул с просьбой дополнить. Это очень обманчивое мнение, что люди спорта сплошная интеллигенция – если б портовый грузчик на тренировку заглянул, особенно в преддверии соревнования, у него бы уши в трубочку завернулись.

Заречный так и не нашел, что мне сказать, поэтому на лед я вышел, чувствуя себя победителем. Вышел на лед и почувствовал – соскучился-таки, не хватало этого. Откатал свою старую программу и понял, хочется нового, чего-то страстного и чтобы музыка как дополнение движениям, как часть рассказа.

- Приятно смотреть на тебя, сияешь. И впрямь что ли, нашел кого? – улыбнулся проницательно тренер. Вадим Георгиевич всегда ко мне относился хорошо, почти как к сыну, и врать я ему никогда не умел, да и не было в этом смысла.

- Да.

- О, и кто этот человек?

- Мужчина, - кратко ответил я.

- Понял, вопросов больше не задаю, - рассмеялся Вадим Георгиевич. – Хотя руку я бы ему пожал. Давно я тебя таким не видел: не идешь – летишь, глаза сияют. Даже по манере на льду видно… давай-ка, старую произвольную откатай пару раз и над новой подумаем.

***

- Соскучился по тебе, будто целую неделю не видел, - Алекс провел ладонями по моему лицу, лаская. – И как я раньше без тебя жил?

- Плохо, - улыбнулся я.

- Точно. А с тобой – хорошо. Не передать словами, как.

Я тут же потянулся к нему за поцелуем. Когда-нибудь, наверняка, все это пройдет: это пронзительное чувство нежности в груди, эта страсть, эти яркие эмоции – но пока не исчезло, грех этим не воспользоваться.

- Тим, переезжай ко мне?

- Я и так у тебя поселился.

- Да, но за вещами в свою квартиру возвращаешься. Не хочу, чтобы ты на две квартиры жил, хочу тебя рядом.

Что я мог сказать? Свою квартиру я любил очень, но теперь слово «дом» ассоциировалась у меня с Сашиной квартирой, потому что там в каждой вещи чувствовался он, его характер. А я… да все со мной понятно, совсем с ума сошел, на почве влюбленности. А первая любовь и должна быть такой, чтобы крышу сносило, чтобы уверенность была, что любовь первая и единственная, что никого другого не захочется никогда.

- Значит, вещи нужно забрать. Только я все равно буду иногда к себе возвращаться, потому что…

- Не объясняй. Нужно, так нужно. И одергивай меня иногда, а то я тот ещё собственник – мне бы волю, за семью замками бы запер, никому не показывал, сам бы любовался.

- А на цепь бы посадил? – спрашиваю игриво, потому что чувствую Сашин настрой.

- Эти извращенства не по мне, - отмахивается Саша. – Хотя, надо признать, звучит заманчиво.

И вновь поцелуй, уже такой, после которого на людях, обычно, одежды не остается.

- Голодный? – находит в себе силы спросить Алекс.

- Да. Только не так, как ты думаешь, - лукаво улыбаюсь и кладу ладонь ему на ширинку, сжимая внушительный бугор. И откуда что берется? Всё-таки, как гормоны на человека действуют…

- Значит, пора ужинать, - прохрипел Саша, подхватывая меня на руки.

Глава 10. Родственники бывают разные.

- Тим, вставай, - меня мягко потормошили. – Опоздаешь на тренировку.

Я приподнялся, чмокнул Сашу в губы и отвернулся, с головой накрываясь одеялом:

- Ещё пять минут.

- Ты всегда так говоришь, - хмыкнул Алекс, сдернул с меня одеяло, навалился сверху. – Вставай, родной, иди в душ, а я пока кофе тебе сварю, - прошептал на ухо.

Как-то совершенно незаметно успело пролететь три месяца. Я думал, за такое время отвыкну реагировать на каждое Сашино слово вспышкой восторга, а поди ж ты, он всё также заставляет меня глупо улыбаться и витать в облаках. Хотя, надо признать, мое чувство к нему стало более глубоким, вдумчивым, серьезным. Теперь я уже и думать не смел о том, что когда-то все это кончится, потому что то, что я испытывал к Саше – это навсегда.

Первое время после переезда я переживал, что мы не сойдемся в бытовых вопросах, но напрасно. Не последнюю роль в этом сыграло то, что оба мы были спортсменами, и времени на уборку элементарно не хватало, так что нас обоих более чем устраивала женщина, которая приходила раз в неделю, дабы привести квартиру в надлежащий вид, постирать и погладить белье. Мы с Сашей в своих вкусах и привычках вообще совпадали очень органично, не возникало у нас серьезных противоречий. Единственное, из-за чего у нас нет-нет да и возникали конфликты, это из-за Сашиной привычки относиться ко мне, как к ребенку, которого нужно постоянно оберегать. Впрочем, все мои претензии по этому поводу увядали на корню, стоило Саше меня поцеловать. Целовал он так же, как играл в хоккей - профессионально.

Я быстро принял душ, высушил отросшие волосы - Саше нравилось запускать в них ладони, переоделся и пошел на кухню, чувствуя терпкий аромат свежесваренного кофе. Алекс хлопотал у плиты и выглядел при этом как заправская домохозяйка, особенно учитывая тот факт, что фартук на нем был нежно-розового цвета, с окантовкой в виде белых рюшечек. Я несколько раз порывался купить ему что-то более мужественное, но он только смеялся и утверждал, что только эта розовая нелепица мила его суровому мужскому сердцу.

- Пришел? - не оборачиваясь, спросил Саша.

- Ага, - улыбнулся я, обнимая его со спины. - Ты вкусно пахнешь.

- Я бы и рад быть твоим завтраком, но ты уже опаздываешь. Давай, садись. - Алекс поставил на стол две чашки кофе и корзиночку с печеньем.