1966 Я нынче слишком одинок. Мне слишком грустно И обидно, Что никого вокруг не видно Из тех, кто бы в беде помог. Наверно, сердце неспроста Болит невысказанной болью Перед извечною любовью, Где бесконечна красота. Я одинок... А ты ушла В свои заботы и тревоги. Остановись на полдороге, Вернись, забудь свои дела. Приди, прошу тебя, приди! Я расскажу, как это было, Как сердце занялось в груди И как потом оно остыло. Приди в мерцающую стынь. Я расскажу, Как сердце бьется В песках неназванных пустынь, В глубинах брошенных колодцев. Приди! Уйми мою печаль, Сними беду своей рукою. Неужто же тебе не жаль Меня, не знавшего покоя?.. Я сам не знаю, Что со мной. Уж больно сердце одиноко... Остановись оно до срока — Не знаю, кто тому виной. Я просто буду молча спать, Принадлежа корням и травам. И одиночества отрава Меня не сможет напугать. Я буду вечен, Как и та, Которую искал годами, Совсем забыв, Что красота Была, как пропасть, между нами. 1966 Земля в масштабе мирозданья. Я не о ней хочу сказать. Я все о той, С кем на свиданье Явился тридцать лет назад. Явился к роднику, Откуда Носили воду сотни лет Поклонники земного чуда, Веками сеявшие хлеб. Явился я звонкоголосо Туда, Где, как и в старину, Стозвучно Косы на прокосах Озвучивали тишину. По клеверам шмели сновали, Гудели липы у реки, И голуби Зерно клевали Доверчиво с моей руки. Дорога. Тропка полевая. Поющий перепел во ржи... Явился я, Не понимая, Что это — мне принадлежит. И после, В грохоте орудий, Который слышал не в кино, Я думал, У меня не будет Всего того, Что мне дано: Ни клевера, Ни речки синей. Ни трепета перепелов. Была со мною боль России — Без ярких красок, ярких слов. Все было серое. Шинели И грозовые облака. И серые ветра шумели Над серым отблеском штыка. Холстами серыми Проселок За серым лесом пропадал. И серый дым Кружил по селам, И серый пепел оседал. Тонуло солнце дымным шаром. Не слыша птичьих голосов, В огне рябиновых пожаров, Во мглистом сумраке лесов... И вот теперь, Когда мне снова Дано все то, что надлежит, Я не могу уйти от слова, Что рядом с памятью лежит. Я не могу уйти от сердца. И даже в радости Нет-нет Да промелькнет тот самый, Серый И монотонно-горький цвет. И прозвучит рассветной ранью Навеки близкая земля, Что не в масштабе мирозданья, А в грустной песенке шмеля. 1966
Я рассветной дорогою Мимо речки иду. И последнюю Трогаю В белом небе звезду. Скоро солнце проклюнется Из скорлупки зари. Над рекой, Как над улицей, Пролетят сизари. Входит облако в облако И плывет надо мной, Отражается в омуте Заревой стороной. Прячет белые лилии Тростниковая дрожь. Я не жду тебя, милая, Знаю — ты не придешь. Что поделать! Невесело... И, встречая зарю, Одеянье невестино Я березе дарю. А колечко, Что милая Подарила в саду, Я на чашечку лилии Осторожно кладу. Пусть играет, Качается На рассветной волне. Речка с небом венчается, Благодарная мне. И уйду я далече. Но и там, Вдалеке, Будет видеться речка С кольцом на руке. 1966 Родина, суровая и милая, Помнит все жестокие бои... Вырастают рощи над могилами, Славят жизнь по рощам соловьи. Что грозы железная мелодия, Радость или горькая нужда?! Все проходит. Остается — Родина, То, что не изменит никогда. С ней живут, Любя, страдая, радуясь, Падая и поднимаясь ввысь. Над грозою Торжествует радуга, А над смертью Торжествует жизнь! Медленно история листается, Летописный тяжелеет слог. Все стареет. Родина — не старится, Не пускает старость на порог. Мы прошли столетия с Россиею От сохи до звездного крыла. А взгляни — Все то же небо синее, И над Волгой та же тень орла. Те же травы к солнцу поднимаются, Так же розов неотцветший сад, Так же любят, и с любовью маются, И страдают, как века назад. И еще немало будет пройдено, Коль зовут в грядущее пути. Но светлей и чище чувства Родины Людям никогда не обрести. С этим чувством человек рождается, С ним живет и умирает с ним. Все пройдет. А Родина — останется. Если мы то чувство сохраним. |
