1959 В небе пасмурно-синем Крик гусей замирает. На далекой Псковщине Гусляры вымирают. Тонут Белые гуси, Улетают на юг. Стонут Звонкие гусли, Отвыкают от рук. Горечь вечной разлуки, Свист Осенних ветров. И беспомощней руки У глухих гусляров... Ой вы, белые гуси! Возвращайтесь назад... Стонут звонкие гусли И тревожно молчат. Даже в озере Ильмень Далеко-глубоко Под мятежною стынью Дремлют гусли Садко. Ночью звездной и лунной В угрюмой тиши Пробегают По струнам Пугливо Ерши... Ну-ка, звону поддай-ка!.. Но, спускаясь с высот, И луна Балалайкой Безголосой плывет. 1959 Мелкий дождь по-осеннему сыплет, Наполняя заросший кювет. У деревни с названьем Египет Поломался велосипед. Поломался... Ну что ж, не утянет, Ноша, скажем, не так велика. Будут рады друзья-египтяне Повидать своего земляка... Так и знал, что меня не забыли, Окружили... В избу повели... Журавли, Журавли протрубили Над кусочком смоленской земли!.. — Молодчина, не забываешь. — Рюмки звякают, Грузди хрустят... Журавли, Журавли проплывают. Над Египтом. В Египет летят... Почему они сердце тревожат В этом тихом осеннем краю, — Потому ли, что очень похожа Журавлиная жизнь на мою? Потому ль, что весной без заботы Запевают в садах соловьи И дрожат В ожиданье полета Журавлиные крылья мои?! 1959 Плачет чайка над Волгою. Пыль в степи поднялась. Бьются наши товарищи За Советскую власть, Смело бьются И падают Под копыта коней. Мчатся кони без всадников По волнам ковылей. Бродит чайка по отмели. Пыль в степи улеглась. Умирают товарищи За Советскую власть. Умирают товарищи, Чтобы правда жила. Бродят кони без всадников, Уронив удила. 1959
Солнце с листвой вперемежку Вновь устилает путь. — Пеночка-пересмешка, Спой мне о чем-нибудь... — Озеро. Берег. Лодка. Весла в руки возьмешь. — Славка-черноголовка, Славка-черноголовка, Может быть, ты споешь?.. — Песни, должно быть, спеты. Слышно, как лес молчит. Слышно, Как трактор где-то Дятлом Стучит, стучит... Виснет на веслах тина. Ивовый лист плывет. Ниточку паутины Тянет вверх самолет. 1959 Обледенелый сруб колодца, Журавль простуженно скрипит, Зима смеется, Сердце бьется, Бадья обратно подается, И колкий снег Глаза слепит... Жены своей не опасаясь, Приникнет не один к окну: Сугробов ведрами касаясь, Идешь, Красивая на зависть, И гордо ждешь свою весну. 1960 На стартовой черте ракетодрома Ступив на трап, Впервые ты поймешь, Как дороги тебе Раскаты грома, Снега гречих И молодая рожь. Ты вспомнишь Теплых дождиков накрапы И мокрый луг, Где ты косил с отцом, И трап Уже покажется не трапом, А деревенским Стесанным крыльцом. Потом... Потом ты скажешь: «До свиданья!», И под ракетой Встанет яркий дым. Нахлынувшие вдруг воспоминанья Уступят место формулам сухим. Но кто сказал, Что формулы — сухие? Они к тебе издалека пришли: В них синь озер И даль твоей России, В них все цвета и запахи Земли. Постой! Еще не поздно отказаться. Земля, Земля, не отпускай его! Он должен жить, Губами трав касаться, Водою умываться ключевой, Встречать свои закаты и рассветы... Но манит, Манит дальняя звезда, И глухи стены огненной ракеты. Когда мы снова встретимся, Когда?.. Ты самой яркой искрою промчишься В безветренной и бесконечной мгле И все-таки на Землю Возвратишься, Чтоб плакать над стихами О Земле. |
