— У тебя всё нормально с навигацией? — поинтересовалась Ирина. — У меня идут постоянные сбои. За последние пять минут связь обрывалась уже три раза.

— Да, у меня то же самое. Видимо, работоспособность спутников до конца не восстановили. Старайся не отклоняться от курса.

Когда до границы с Казахстаном оставалось около 100 километров, они неожиданно услышали в наушниках чей-то голос.

— Пилоты ПАК ФА и МИГ 1.44 — развернитесь и направляйтесь в сторону аэродрома, иначе мы вынуждены будем открыть огонь на поражение.

— Ну ё-моё! Так и знал, что тихо и спокойно нам улететь не дадут, — слегка расстроенным голосом сказал Гена. На экране радара появились 3 зелёные точки позади них. Видимо, те самые самолёты поддержки.

— Медведь и Росомаха! — новый голос, видимо, командира звена. — Немедленно поверните назад, иначе я буду вынужден открыть огонь на поражение!

— И что теперь будем делать? — спокойно спросила Ира.

— Если сдадимся — нам конец. Единственный вариант — дать им отпор.

— А ты давно участвовал в воздушном бою? Они же наверняка профи. Ввязываться с ними в бой — всё равно, что в одиночку и без оружия пытаться завалить гризли.

— Истории известны и такие случаи, — философски заметил Геннадий.

— У вас есть 30 секунд, а затем мы открываем огонь, — снова донёсся голос преследующего их пилота.

— Послушай, Ира, мы слишком далеко зашли, чтобы сейчас погибнуть. Мы обязаны выжить, чтобы дойти до конца.

— Ты прав, Гена, — после секундного молчания ответила Ирина. — И, кстати, напомни мне представить тебя к ордену «Золотой Звезды», когда это всё закончится. А сейчас давай дадим им прикурить.

Гена резко потянул штурвал на себя, самолёт поднялся вверх на несколько сотен метров, а затем он выровнял его, включил воздушный тормоз и оказался позади преследователей. Этот его манёвр не оказался незамеченным, и самолёты преследователей разлетелись в разные стороны, уменьшая шансы успеха возможной атаки. Может, пилоты и не были профи, но уж точно далеко не последние по навыкам пилотирования. Их машины постоянно меняли направление полёта, маневрировали и крутились. Наконец, Озимцев с большим трудом навёл прицел на один из самолётов и выстрелил ракетой. Пилот выпустил ловушки и попытался увернуться, начав поворачивать вправо, но ракета оказалась с начинкой. Ловушки были ещё слишком близко к самолёту противника, и когда из-за них ракета взорвалась, она выстрелила во все стороны шрапнелью, часть которой продырявила вражеский самолёт в десятке мест. Левый двигатель задымился, и самолёт стал снижаться. Пилот вынужден был катапультироваться. Гена больше не обращал на него внимания, он пристроился в хвост следующему истребителю.

Пока Гена разбирался с одним из самолётов, пилот второго взял на прицел Иру и выстрелил самонаводящейся ракетой. Ира резко взял вверх, и включила форсаж. Манёвр был выполнен настолько быстро, что ракета не успела изменить курс, и ушла вперёд. Ирина едва смогла остаться в сознании после такой перегрузки. Дрожащими руками она отклонила штурвал и принялась разворачивать самолёт, сбросив форсаж.

Гена не сумел зафиксировать целеуказатель на третьем самолёте, так как пилот резко увёл его в сторону. Он последовал за ним, пытаясь зафиксироваться на цели. Пилот совершал очень резкие манёвры и не давал навести на себя прицел. Второй самолёт пристроился за истребителем Озимцева и открыл огонь из пулемёта. Гена старался уклоняться от шквального огня. Самолёт противника был у него прямо по курсу, но захватить цель в такой ситуации было невозможно.

— Ира, где ты? Мне нужна твоя помощь!

— Я уже на подлёте, держись!

Через 10 секунд Ира легла на курс перехвата и выпустила ракету по левому борту от самолёта, преследующего Гену, но пилот увернулся, и она пролетела мимо. Внезапно самолёт, летевший впереди, лёг на правый борт и, резко развернувшись на 180 градусов, открыл огонь из пулемёта. Из-за резкого разворота его скорость уменьшилась, и Гена пролетел мимо него. Несколько пуль прошили фюзеляж, но самолёт был ещё боеспособен. Пилот довернул самолёт, сделав полный оборот, и оказался уже позади Озимцева.

— О боже! Гена, с тобой всё в порядке? — взволнованно спросила Ирина.

— Пока да. Ты видела это? Невероятно! Как он выдержал такую перегрузку? Там что, роботы за штурвалом?

Вражеский самолёт летел строго за его самолётом. Озимцеву пришёл в голову манёвр, который вряд ли мог прийти в голову вражеским пилотам, а значит, элемент неожиданности был обеспечен. Он выпустил тормозной парашют и сразу же отцепил его. Парашют полетел прямо на преследующий его истребитель и на мгновение закрыл пилоту обзор, обернув собой нос. Однако в следующее мгновение он соскользнул и попал в один из воздухозаборников. Двигатель заклинило. Пламя вырвалось из передней части двигателя, турбина разлетелась на части. Самолёт начал терять скорость.

Ира смогла, наконец, зафиксировать цель на последнем истребителе и выпустить ракету. Долетев до него, она детонировала в тот момент, когда вражеский пилот запускал ракету по Озимцеву. Шрапнель повредила крыло и только-только выпущенную ракету, не успевшую выйти из-под крыла, сбив её с траектории и нарушив балансировку. Элероны правого крыла оторвало, а само крыло превратило в решето. Пилот больше не мог контролировать самолёт, и ему пришлось катапультироваться.

Бой был окончен, и они смогли отдышаться и прийти в себя. Из-за всего случившегося они не заметили, как оказались всего в пяти километрах от казахстанской границы.

— Вы приближаетесь к границе республики Казахстан, — послышался голос с акцентом. — Немедленно сверните в сторону, вам запрещено влетать на территорию республики!

— Вас понял, сворачиваем, — ответил за них обоих Озимцев и развернул самолёт назад. — Сделаем вид, что улетаем, через пару минут попробуем ещё раз пролететь пониже, — обратился он уже к Ирине.

— У вас всё в порядке? — помедлив, поинтересовался диспетчер. — Мы зафиксировали стычку.

— Это был бой с беспилотными машинами. Учебный, — нашёлся Озимцев. — Вам должны были сообщить.

Он выслушал с десяток секунд ругани на смешанном русском и казахском, обращённой к раздолбаям среди военных бюрократов, после чего диспетчер пожелал хорошего полёта и отключился.

Через 2 минуты самолёты Иры и Гены исчезли с казахских радаров. Они опустили самолёты ниже границы видимости их радара, ещё ниже, чем в прошлый раз, и повернули обратно, к границе. На этот раз им повезло больше и через 5 часов они уже подлетали к Крыму. На украинской границе радар их не обнаружил, и они благополучно вошли в воздушное пространство этой страны. Когда они подлетали к Керченскому полуострову, солнце уже было высоко над горизонтом. На электронных часах самолёта было почти 10 утра. Несмотря на сбои в системе навигации, они взяли правильный курс, и расхождение с изначальными расчётами составило всего около 15 километров.

— Осталось 1500 литров горючего, — сообщил Гене мягкий женский голос.

— Ира, у меня заканчивается горючее.

— У меня тоже. Надеюсь, мы хотя бы дотянем до суши.

Внезапно на востоке появилось что-то похожее на ударную волну, которая очень быстро приближалась к ним. Она приближалась сбоку, поэтому Гена заметил её в самый последний момент и то краем глаза, когда она была уже в сотне метров, и предпринимать какие-либо действия было уже поздно.

— Ира, осторожно! — только и успел крикнуть он.

Волна прошла сквозь оба самолёта, не причинив им никакого вреда.

— Чёрт возьми, что это было? — осипшим от испуга голосом спросил Геннадий.

— Понятия не имею! Я впервые такое вижу.

Неожиданно небо стало огненного, жёлто-оранжевого цвета. Озимцев взглянул вверх и увидел десятки, сотни пылающих метеоров, которые уже вошли в плотные слои атмосферы, и они оказались в самом центре метеоритного дождя. Им пришлось применить всё своё мастерство пилотов, чтобы остаться в живых. Они маневрировали в плотном потоке крупной и мелкой раскалённой породы, показывая абсолютно немыслимые фигуры высшего пилотажа, которым смог бы позавидовать даже ас лётной школы. Впрочем, при сильном выбросе адреналина ещё и не такое сделаешь, лишь бы выжить. Так продолжалось 3–4 минуты, пока они не пролетели сквозь основной поток метеоров.