— Ты был прав, — голос П’эла теперь, казалось, плавал в его голове. — Ты уже на пороге.

И Лёшу захлестнула волна тёплого белого света.

Принесли два набора для капельниц, оттуда позаимствовали трубку и 2 иглы. Закатали рукав Лёше.

— Что это за штука? — Лена с любопытством заглянула через плечо Гены.

Озимцев чертыхнулся про себя. Эквалайзер Лёши. Как он мог забыть про него.

— Э-э-э… Тут компас, навигация, коммуникатор, портативный компьютер, часы. Всё в одном, в общем. В некоторых подразделениях выдавали такое…

— Никогда таких не видел, — перебил его Дьяболик.

— Это, по большому счёту, безделушка. Особенного в ней не больше, чем в фонарике. Просто полезная в походе вещица.

— Черт, почему все новинки обходят меня стороной, — пригорюнился компьютерщик. — Всё приходиться доставать и узнавать задним числом.

На счастье Гены, больше никто эквалайзером особо не интересовался.

Одну иглу ввели в вену Гене, затем, когда с другого конца потекла кровь, и они убедились, что в трубке нет воздуха, ввели вторую Лёше. Весь процесс длился около получаса. Гена перекачал Лёше около двух литров своей крови. Когда пульс у Озимцева упал до 50 ударов в минуту, Лена остановила переливание.

— Помогите мне подняться, — у Геннадия кружилась голова.

Двое солдат подбежали и помогли Гене принять сидячее положение. Он обернулся и посмотрел на Лёшу. Тот по-прежнему лежал, не шевелясь, никаких изменений не происходило. Вдруг его тело забилось в конвульсиях, затем выгнулось дугой, а через секунду Романенко безвольно рухнул на пол. Лена подбежала к нему и попыталась нащупать пульс. Сердце Лёши больше не билось. Никольская подняла взгляд на Озимцева, в её глазах заблестели слёзы.

— Мне очень жаль… — скорее прочёл по губам, чем услышал её шёпот Гена.

— Нет, он не может умереть! — невесть откуда у Гены появились силы, он спрыгнул со стола и упал на колени возле неподвижного тела друга. Он пытался найти пульс, слушать сердце, почувствовать наличие дыхания. — Чёрт возьми, этого просто не может… — он бессильно откинулся назад.

Внезапно, в его глазах разгорелась ярость. Озимцев обернулся и посмотрел на Дмитрука, сидевшего у дальней стены, ненавидящим взглядом. Гена достал пистолет и нацелил его на Дмитрука. У того даже не было сил уйти с линии выстрела, он лишь с ужасом смотрел на направленное на него дуло, прижавшись всем телом к стене.

— Это не я… Это не я… — шептал Дмитрук пересохшими губами.

— Алекс, не делай этого, не нужно! — Лена вскинула руку, чтобы сбить дуло вниз, но опоздала.

Гена нажал на курок. Дмитрук зажмурился и одновременно с этим прозвучал выстрел. Прошло несколько долгих томительных секунд, перед тем, как он наконец решился открыть глаза. Гена держал дымящийся пистолет стволом в пол. Дмитрук оглядел себя, затем огляделся вокруг. В пяти сантиметрах от его головы в стене находилось пулевое отверстие.

— Тебе повезло, — Озимцев смотрел на него все таким же яростным взглядом.

В глазах у Дмитрука потемнело, организм не выдержал нервной встряски и Володя вырубился. Гена выронил из рук пистолет и съехал по стенке стола на пол. В глазах плясали разноцветные круги, он хватал ртом воздух.

Бондаренко, было, кинулся поднимать его, но Кузя удержал его за руку.

— Тише! Слышали?

— БпЛА, — прошептал побледневший Ерёмин.

В окне мелькнула тень летательного аппарата.

— Все в укрытие! — зашипела Никольская и бросилась поднимать с пола Гену.

Тот еле смог подняться на ноги, но ему хватило сил доковылять до подсобки, опираясь на плечо Лены. Следом быстро зашли остальные. Дмитрука одним из последних волоком затащили по полу и закрыли за собой дверь.

БпЛА подлетел к окну кабинета, в подсобке которого находилась группа, и завис в воздухе, словно засек их, но не был до конца уверен, там ли они.

— Замрите и даже не дышите, — совсем тихо прошептала Елена.

Её взгляд упал на носилки и лежащего на них Алексея.

— Чёрт, Макс… — сдавленно пискнула Никольская.

На внутреннем дисплее БпЛА в это время возникли красные пульсирующие строчки: «Начинаю сканирование квадрата 215. Обнаружен человек. Произвожу биометрическое сканирование: пульс отсутствует, смерть наступила примерно 2 минуты назад.»

— Помогите мне забрать Макса, — отчаянно прошипела Никольская.

— Но он же мёртв, зачем нам его тащить на себе? — зашипел в ответ Малецкий.

— Мы его тут не оставим. Он вполне заслуживает того, чтобы быть похороненным со всеми почестями, — упрямо настаивала Лена.

— Из-за него мы все можем погибнуть. К тому же, я не припомню, чтобы хоронили Порфирова. Он не заслуживал? — изогнул бровь Кузя.

— Тише вы, — Бондаренко помолчал. — Сейчас не та ситуация, чтобы забирать мёртвых с поля боя, — немного виновато затем произнёс он.

Лена бессильно смотрела на тело Макса. Она сердцем чувствовала, что это неправильно, оставлять его там, хотя разум понимал, что товарищи правы.

На дисплее БпЛА продолжали бежать строчки: «Вероятность присутствия вооружённых сил людей — 94,45 %. Начинаю сканирование в инфракрасном диапазоне».

Инфракрасный сканер БпЛА оказался довольно мощным, через секунду после активации его луч обнаружил силуэты людей за стенкой подсобки.

— Чёрт с вами, если вы не хотите помочь, я сама заберу его, — что-то сломалось в Никольской, она больше не могла хладнокровно смотреть на смерть, насилие и холодность машин. Её это всё достало больше некуда. Она уклонилась от попытавшегося Аксёнова удержать её и вылетела на середину комнаты.

Звука двигателей не было слышно, поэтому Лена решила, что БпЛА улетел, но, едва выбежав из подсобки, она поняла, что ошибалась. Теперь она могла различить приглушённый шум двигателей и увидела в окне отливающий металлическим блеском силуэт. Через мгновение на то место, где она только что стояла обрушился шквал пуль. Лены там уже не было, она со всей возможной скоростью бросилась обратно, последние полтора метра преодолев прыжком и рыбкой влетев в дверной проём. Пули откалывали куски плитки, которой были облицованы стены, вырывали куски железобетона, с потолка сыпалась штукатурка. Едва отряд упал на пол, как стены подсобки насквозь прошила очередь. Малецкий вскрикнул. В него попали несколько пуль. Светодиоды на груди стали светиться красным и бронежилет подал несколько звуковых сигналов, означавших, что ресурс брони на исходе. Ещё с пяток пуль задели Аксёнова и Никольскую. На 3 сантиметра выше и Лена бы погибла. Последняя пуля вошла в бронежилет как раз в области шеи. Ей показалось, что туда попала не пуля, а молоток, настолько сильным был удар. На счастье рядом находился широкий металлический шкаф, по-видимому, с каким-то ценным оборудованием. Солдаты, залезая друг на друга, вжались в его стенку. Дмитрук пришёл в себя и стал затравленно озираться по сторонам, он не понимал, где он и что происходит. Его дёрнули за рукав, и он ползком присоединился к остальным, едва успев укрыться, пули свистели буквально в миллиметрах от него. Они рикошетили от металла, комната быстро превращалась в решето. Вокруг висела пыль, сыпалась штукатурка и летели обломки. Обстрел продолжался примерно полминуты.

БпЛА: «Обнаружены силы сопротивления, поражение затруднено. Рекомендация: Сменить угол атаки».

В звенящей тишине был едва различим тихий шум работы двигателей. Он смещался в сторону от окна.

— Неплохое шоу. А, ребята? — нервно пошутил Аксёнов.

— А у нас, как всегда, билеты в первый ряд, — улыбнулся уголками губ Бондаренко.

— Снимите с меня наручники, я же здесь погибну, — раздался жалобный голос Дмитрука.

Кузя было потянулся за ключами от наручников. Затем засомневался и вопросительно посмотрел на Лену. Та сделала вид, что не слышала просьбы.

— У нас не больше минуты, пока вафельница сообразит, откуда нас можно достать. Пора линять, — Никольская отряхнулась. — Слава Богу, внешняя стена толще, но особо рассчитывать на неё не стоит.