— Твою ж… Ничего себе, — Кузя поднялся с пола, куда его кинуло взрывом и поспешил спрятаться.

В ту же секунду автобус прошила новая очередь. БпЛА не отставал. Как только он прекращал стрельбу, её начинали оборонявшиеся в автобусе. Завязалась жаркая перестрелка. Бондаренко резко протянул руку и втянул Лену между сидениями.

— Не трогай меня! — взвизгнула Никольская.

— Жить надоело?! Он уже мёртв и ему ничем не помочь, это не повод подставляться под пули, — Бондаренко слегка встряхнул Никольскую, приводя её в чувство. — Лучше посмотри, что с Максом, у него ещё есть шанс.

Лена посмотрела на Романенко, лежащего на носилках напротив их укрытия. Из-за сильной встряски открылись раны и, кровотечение, которое им удалось остановить, снова началось. Она встряхнула головой, прогоняя тяжёлые мысли, и кинулась к Лёше. Она не могла ничего сделать для Гены, и перенесла всю заботу на его лучшего друга. Прежде всего Лена прощупала пульс. Он упал до очень низкой отметки в 45 ударов в минуту. Требовалось немедленное хирургическое вмешательство, чтобы вытащить пули. При нынешнем раскладе жить ему оставалось максимум полчаса.

— Я как-то странно себя чувствую, — признался П`элу Алексей.

— Жизненные силы постепенно покидают тебя. Но это не должно тебя отвлекать, у тебя попросту нет на это времени. Ты должен сосредоточиться на знаниях. Всё необходимое уже есть у тебя внутри. Тебе нужно лишь вывести это наружу, впустить его в свой разум, — настойчиво продолжал повторять П’эл.

— Но у меня не получается, — осознание скорой смерти абсолютно не способствовало расслаблению и сосредоточенности.

— Сконцентрируйся. Ты сможешь. Верь мне, потому что я знаю.

Алексей глубоко вздохнул, направив всю свою волю, всю жажду к жизни на концентрацию. На этот раз у него получилось гораздо лучше, его разум с каждым мгновением очищался всё больше. В какой-то момент ему начало казаться, что там не осталось ничего, но в то же время, что разум его способен вместить галактики и созвездия, вобрать в себя всё сущее. Границы сознания расширились, он уже не ощущал себя человеком, он был чем-то большим, а внутри него закручивались потоки космической энергии…

Глядя на всё это, Лене хотелось кричать от безысходности. Человек, которого она успела полюбить, убит, его лучший друг умирает у неё на глазах, а она ничего не может сделать. Тем временем БпЛА набрал скорость и приблизился к автобусу почти вплотную, не прекращая вести огонь. На этот раз под обстрел попали Малецкий и Кузя. Бронежилеты выдержали попадания, но всё равно было достаточно больно ощущать удары пуль. Помимо всего Кузя получил лёгкое ранение левой руки от прошедшего вскользь снаряда. Савельев крутил руль из стороны в сторону, чтобы уменьшить вероятность попадания, но это не очень помогало. Система ведения огня у БпЛА была довольно совершенной, и ему не составляло труда стрелять по движущейся мишени. Робот выпустил ещё одну ракету. Она залетела внутрь салона через выбитое заднее стекло, пролетела через весь автобус, разбила лобовое стекло, только каким-то чудом разминувшись с Савельевым, затем пролетела ещё метров 10 и взорвалась. Все бросились на пол, чтобы пламя от взрыва не задело их. БпЛА приготовился выпустить ещё одну ракету, но в этот момент солдаты услышали выстрел и свист пролетевшей пули. Она попала в корпус машины и прошла его насквозь, затем произошло короткое замыкание, двигатели заглохли, и БпЛА на полном ходу врезался в асфальтовое покрытие дороги.

Выстрел прозвучал в задней части автобуса. Члены группы подняли головы, чтобы посмотреть, кто сделал этот меткий выстрел. Держа в руках снайперскую винтовку Бондаренко, которую тот выронил во время последнего взрыва, стоял Гена. На нём не было ни единой царапины, только дырки от пуль и следы крови на униформе.

— Не может быть, как это возможно? Ты один из них? Новая модель? — Бондаренко поднял челюсть с пола и зашарил рукой по бедру в поисках кобуры с пистолетом.

— Послушайте, сейчас не время выяснять отношения. В данный момент, мне важнее спасти своего друга. Я обещаю, что при первой возможности всё вам расскажу, — Озимцев демонстративно отложил винтовку и развёл руками.

— Отстаньте от него! — Лена кинулась к Гене и крепко обняла, одновременно закрывая от возможных посягательств на его жизнь со стороны шокированных товарищей.

— Мне неважно как ты выжил, главное, что ты жив и ты со мной, — прошептала она. Шумел мотор и её услышал только Гена.

— Я никогда тебя не оставлю, — Озимцев сжал её ещё крепче.

— Руслан, долго нам ещё ехать? — Кузя с трудом оторвал взгляд от ожившего Озимцева и перевёл его на парня.

— Сейчас нужно свернуть на Михалковскую, затем на Большую Академическую и через 2 квартала повернуть налево. Поликлиника находится внутри квартала, — глядя в окно, ответил Руслан.

— Понял, через пару минут будем на месте, — кивнул Савельев.

Гена посмотрел на Романенко. Кровавые пятна на одежде продолжали расти. Он прощупал пульс — он составлял примерно 40 ударов в минуту.

— Чёрт возьми, он потерял уже наверное литра два крови, — скрипнул зубами Геннадий.

Затем он посмотрел на Дмитрука, который только сейчас начал приходить в себя и только каким-то чудом не пострадал в перестрелке. Озимцев подошёл к нему и взял за шиворот.

— Зачем ты выстрелил в него, сволочь? — он встряхнул Владимира.

— В кого? В Логинова? Он же хотел нас всех убить, — прохрипел Дмитрук.

— Ты что не видел в кого ты стрелял? Ты выстрелил в Макса!!! — Гена с трудом сдерживался, чтобы не вмазать Дмитруку.

— Что? — Дмитрук соображал ещё не очень хорошо. — Я точно видел, что стрелял в Логинова.

— Да он уже был мёртв к тому времени! — заорал Гена.

— Не может быть, я же видел… — язык Дмитрука заплетался, он едва не терял сознание.

— Я не знаю, что ты видел, но если Макс умрёт, следующим на очереди будешь ты! — Озимцев зло оттолкнул Дмитрука на спинку сиденья.

— Не горячись, давай сначала всё выясним, — сзади незаметно подошла Лена и взяла его за руку.

Геннадий глубоко вздохнул, успокаиваясь.

— Мы приехали! — Савельев затормозил возле одного из зданий и заглушил мотор.

— Помогите мне вынести Макса, — Гена уже стоял с одной стороны носилок.

Малецкий, Бондаренко и Кузя взяли носилки, на которых лежал Романенко, и помогли Гене вынести Лёшу из автобуса.

— Это и есть поликлиника? — Озимцев кивком головы указал на здание, возле которого они остановились. Оно было частично разрушено.

— Да, там должны быть необходимые инструменты и медикаменты, — Руслан замялся. — По крайней мере, я надеюсь, что их ещё не вынесли оттуда.

— Прикройте нас, — попросил Гена, и они вчетвером понесли носилки внутрь.

Двое уже привычно подхватили под руки Дмитрука, остальные взяли их в кольцо.

— Направо, — скомандовал Руслан. — Та часть поликлиники менее разрушена.

— Будем надеяться, мы найдём там что-то полезное, — тихо произнесла Лена.

Группа направилась в сторону правого крыла. Носилки всё так же были окружены охраной.

Крыло оказалась в довольно неплохом состоянии. Они зашли в кабинет хирурга.

— Кладём его туда, — Гена кивнул на заваленный мусором широкий стол. — Скиньте только с него хлам кто-нибудь.

Савельев одним широким движением руки смел мусор на пол. После того, как они положили Лёшу на стол, Гена снял с него бронежилет, расстегнул куртку и разорвал тельняшку, ранения обнажились. Кровь так и не остановилась, она ручейками стекала по его телу на столешницу.

— Здесь есть наркоз или обезболивающее? — не оборачиваясь, спросил Гена.

Руслан начал рыться в шкафчиках и через несколько секунд нашёл ампулу какого-то препарата.

— Вот, это обезболивающее, мне когда-то такое кололи, очень хорошо помогает, — он протянул ампулу Озимцеву.

— Что это? — Гена взял её, повертел в руках.

— Диклофенак, — Руслан ткнул пальцем на надпись на ампуле.