Психом.

А это всё не про меня.

По крайней мере, я так думаю.

- Нет, черт возьми, нет! – снова повторила я, отступая.

От Синсар Дабх не донеслось ни шепота, ни смеха, ни издевки.

Раздавалось лишь гулкое эхо моих шагов.

Это провал.

Нет, у меня не возникло проблем с чтением и пониманием слов, выгравированных на страницах Книги, обрамленных золотым орнаментом. Первоначальный Язык так же легко, как и английский, готов был слететь с моего воображаемого языка.

Слова казались знакомыми, как любимая детская песенка.

Синсар Дабх была открыта на заклинании воскрешения мертвых.

Глава 29

Держусь что есть мочи, Не гляжу вниз, не открываю очи...

Джада двигалась по воздушному потоку в прохладе рассвета в идеальной гармонии с окружающим её пространством, с закрытыми глазами, ориентируясь на свои ощущения.

Шазам научил её тому, что всё существующее обладает своей собственной частотой, и тому, что все живые существа способны улавливать эти вибрации, если очистят свой разум – то есть отбросят эго, прошлое, будущее, все свои мысли. Очистят восприятие. Он утверждал, что люди не способны настолько освободиться, что они слишком поверхностны для этого, и что их ограниченность лишь усугубляется их одержимостью собой/временем, и что, учитывая сложное строение её ума, он сильно удивится, если ей самой это когда-либо удастся.

Как раз сложное строение её ума и придавало уверенности, что ей это удастся.

И ей удалось.

Она знала, как стать никем и ничем.

И сейчас она слышала с помощью необъяснимого чувства глухой, незамысловатый шум, издаваемый кирпичами, сложный гул живых, движущихся существ, вкрадчивую песню реки Лиффи, мягкий шелест бриза и, мгновенно реагируя, лавировала между препятствиями, которые сливались воедино с острыми углами зданий.

Её преследовали.

Она промчалась мимо небольших скоплений разъярённых, вооруженных людей, сжимающих листовки с её изображением. В основном это были мужчины, жаждущие обрести власть и толику стабильности в этом нещадно переменчивом городе, заполучив в свои руки легендарную Синсар Дабх.

Глупцы. Они ощутили лишь легкое дуновение ветерка, когда она пронеслась мимо них по пути к своему священному месту. Месту, с которого открывался обзор словно с высоты птичьего полёта. Она мчалась к водонапорной башне, где когда-то она в длинном чёрном кожаном плаще с мечом в руках смеялась вслух, опьяненная восхитительной жизнью.

Когда она соскочила на платформу с последней ступеньки наружной лестницы, на неё обрушился запах кофе и пончиков, и хотя лицо её осталось бесстрастным, внутренне она нахмурилась.

Она выпала из воздушного потока, чтобы послать Риодана куда подальше с её водонапорной башни. До их встречи оставалось ещё несколько часов, и это была её территория.

Но на уступе устроилась, как у себя дома, Мак. Она развалилась в автокресле, которое Джада собственными руками притащила сюда. Бейсболка прикрывала её лицо и плохо прокрашенные волосы. Одета она была почти так же, как и сама Джада: в джинсы, военные ботинки и кожаную куртку.

- Что ты забыла на моей башне? – потребовала ответа Джада.

Мак посмотрела на неё снизу-вверх.

- С чего видно, что она твоя?

- Ты знаешь, что это моя водонапорная башня. Я тебе об этом говорила.

- Прости, чувиха, – кротко ответила Мак.

- Не чувихай на меня, – резко отрезала Джада, а затем глубоко вдохнула. – В городе полно мест, где можно побыть. Найди свое собственное. Придумай что-то оригинальное.

- Час назад я наблюдала за тем, как Тёмная Принцесса убила одного из Девятки, – сказала Мак так, словно не расслышала её. – Теперь она использует человеческое оружие. Её сопровождает маленькая армия. Они прострелили в Фейде решето. А затем начали разрывать его на ошметки.

- И? – спросила Джада, позабыв о своём раздражении, вызванном присутствием Мак. Она пыталась заключить союз с Тёмной Принцессой, но могущественная фейри предпочла ей Риодана, договорившись с ним о том, что он убьёт трёх принцев. Очевидно, этому союзу пришел конец, раз она принялась убивать Девятку.

- Он исчез. Принцесса это видела.

Джада застыла. Она знала, что Девятка возвращается. Каким-то образом. Подробностей она не знала, хотя и очень хотела бы.

- Зачем ты рассказываешь мне всё это? Ты предана им, а не мне.

- У них нет эксклюзивного права на мою преданность. Она и твоя тоже. Кофе хочешь? – Мак протянула ей термос.

Джада проигнорировала его.

- У меня и пончики есть. Жирноватые, но блин, сладкого много не бывает.

Джада развернулась, чтобы уйти.

- Прошлой ночью я виделась с Алиной.

Она застыла как вкопанная.

- Это невозможно, – ответила она.

- Знаю. И тем не менее.

Джада расслабила мышцы одну за другой, начиная с головы. Оппоненты обычно фокусируют внимание на уровне глаз, потому она сперва устраняет признаки напряжения именно там. Она не хотела разговаривать об этом. Она об этом вообще больше не думает.

- Я видела, как она умерла, – в конце концов произнесла она.

- Уверена? Может, ты ушла раньше? – Мак протянула ей пончик.

Джада откусила от пончика два раза, и с ним было покончено. Она не исключала, что Мак попросту издевается над ней. Она залпом выпила кофе из маленького пластикового стакана, который ей предложила Мак.

- Твою мать, – вскрикнула она. – Горячо.

- Пф. Это же кофе, – изогнув бровь, ответила Мак.

- Давай ещё пончик. Где ты нашла их?

- У уличного торговца в паре кварталов от КиСБ. И это не моя заслуга, – нахмурилась она. – Мне пришлось просить Бэрронса раздобыть завтрак, и поверь, каждый раз, когда я прошу его о чем-то, вынуждена выслушивать лекцию о том, что он мне не мальчик на побегушках. Мне приходится украдкой пробираться по улицам, постоянно прячась. За мной охотятся.

- Невзирая на листовку с опровержением обвинений в мой адрес, за мной тоже охотятся, – признала Джада. – Вчера у аббатства собралась небольшая шайка.

- И что ты сделала?

- Меня тогда не было. Девочки сказали им, что обвинения беспочвенны. И хотя им не поверили, мои ши-видящие потрясающие, а толпа была небольшой. Но рано или поздно они вернутся в уже большем количестве, – сказала она, сама не понимая, зачем ведёт этот разговор.

Но скользя по Дублину сегодня на рассвете, она впервые после возвращения почувствовала... что-то... что-то, связанное с домом, что она сюда вернулась, и что, возможно... возможно, всё наладится. И что они с Шазамом найдут здесь своё место.

Она взяла второй пончик, протянутый Мак.

- А они ничего так, – признала она, на этот раз жуя достаточно медленно, чтобы распробовать.

- Да уж получше протеиновых батончиков. Я слышу музыку, которая доносится из чёрных дыр. А ты?

Джада перевела на неё взгляд.

- Что за музыку?

- Нехорошую. Ужасную, если честно. Последние пару дней я ничего не слышала, но когда кайф от темнятинки развеялся, я снова стала ее слышать. Не из каждой дыры, правда. Маленькие издают что-то наподобие безобидного гула, но от крупных у меня голова раскалывается. Ты видела, как Алина царапала что-то на асфальте?

Джада не ответила ей.

- Ты не виновата в этом, – сказала Мак.

- Виновата, – монотонно ответила Джада. – Мои действия привели к этому.

- Я не отрицаю этого. Я лишь говорю, что у тебя были смягчающие обстоятельства. И что ты слишком строга к себе.

- Ничего подобного.

- У тебя гипертрофированное чувство ответственности.

- Кто бы говорил.

- Ты была ребёнком, а старая карга – зрелой. Она тебя принудила. В том, что случилось, нет твоей вины.

- Я не нуждаюсь в оправданиях.

- Вот и я об этом.

- Так почему ты на моей водонапорной башне? – ледяным тоном поинтересовалась она.

- Отсюда открывается лучший в городе вид.

И то верно. Джада присела на парапет и посмотрела вниз.

- Я не видела, чтобы она что-то царапала на асфальте.