— Успокойся, на нас обращают внимание, — попыталась урезонить его Сара.
— Плевать! – продолжал кипятиться Харольд.
— Да в чем проблема, Гейл? Прошло уже почти пять лет. Ты перешагнул через это и пошел дальше, также как и он. У тебя съемки, спектакли, личная жизнь…была, и…и, в конце концов, это просто работа, и не надо смешивать ее с личными отношениями. Харрисон взрослый человек, и я уверена, он понимает это. И получить такие деньги за неделю работы, выпадает далеко не часто, — говорила Сара. — Неужели ты….
— Хватит! Я не собираюсь сейчас обсуждать все это, — прервал ее Гейл.
— А когда же собираешься? Нам нужно дать ответ «Понтиаку» не позднее, чем через 3 дня, — спокойно продолжала Сара.
— Никогда, скажи им спасибо, но нет. И кстати, Харрисон согласился или нет? – спросил он.
— Пока нет. Но речь не о нем. Ты…, — снова начала Сара.
— Вот видишь, о чем тут можно говорить? Не вижу смысла продолжать этот разговор, — начал подниматься Гейл.
Сара предполагала, что Харольд может не сразу согласиться, но она никак не думала, что он вот так наотрез откажется от съемок. В какой-то момент она даже растерялась. Гейл никогда не говорил и не вспоминал о Рэнди, после их разрыва. В общих чертах женщина знала, что произошло, но была уверена, что все осталось в прошлом. А теперь, выходит не все так просто. Гейл не забыл своего блондина. Ну, что же, ему придется разобраться с этим раз и навсегда. Иначе, это чувство вины когда-нибудь раздавит его.
— Ты трус. Ты испугался тогда, бежишь и сейчас, только знаешь, от себя не убежишь, — вдруг ледяным тоном произнесла женщина.
Она снова закурила и совершенно не читаемым взглядом смотрела на Харольда. Эти слова пригвоздили его к стулу. Какое-то время они молчали.
— Это твой шанс, Гейл. Попробуй поговорить с ним, — уже мягче продолжила Сара.
— И что я ему скажу? Что я испугался? Что просто не был готов? Что карьера была важнее всего? Что за три с лишним года, что мы были вместе, я не смог разобраться в своих чувствах? Что не побежал за ним, потому что решил, что так будет лучше? Что только, когда потерял его, понял, как он мне дорог? — выпалил Харольд. — Разве это что-то теперь изменит?
— Знаешь, просто расскажи ему о том, что у тебя здесь, — женщина дотронулась до левой стороны груди Гейла. – И поверь, это изменит все.
— Нет, Сара. Это Рэнди. Ты не знаешь его, — вздохнул Гейл.
— Все же попробуй, а заодно уговори его сниматься, такие деньги на дороге не валяются, — вдруг весело сказала женщина.
— Да я-то еще тоже не согласился, — возмутился Харольд. — И у меня нет номера телефона Харрисона.
— Ты уже согласен, я по глазам вижу, — засмеялась женщина. — А номер я тебе достану.
— Нет, мне нужно еще подумать, — попытался отвертеться Харольд.
— Хорошо! Думай, у тебя есть время до завтра, — поднялась она из-за столика.
***
Выйдя из кафе, и, завернув за угол, Сара достала телефон.
— Здравствуйте, Мистер Адамс? Это Сара — агент Гейла Харольда.
— О! Здравствуйте Сара! Какие новости? — спросил менеджер с надеждой в голосе.
— Мистер Харольд, можно сказать, согласен, но точный ответ он даст завтра, — проворковала Сара. — А как дела с мистером Харрисоном? Он согласился?
— К сожалению, пока нет. И как я понял, он настроен весьма категорично, — вздохнул Адамс в трубку.
— Ну, надеюсь, все же получится с ним договориться, — с притворным сожалением сказала Сара, в голосе проскользнула хитрая усмешка. Она была уверена, что Гейл уговорит Рэнди сняться в этой рекламе. — Я вам завтра позвоню, как только мистер Харольд даст окончательный ответ.
Женщина убрала телефон, улыбнулась своим мыслям и поймала такси.
***
Сара ушла, а Гейл еще немного посидел, допивая остывший кофе. Затем решительно поднялся, забрал папку, оставленную агентом, и вышел из кафе. Его ждали неотложные дела.
Вечером, дома, приняв душ и, плюхнувшись в гостиной на диван, он прикрыл глаза и задумался. Все эти пять лет, время от времени, он следил за жизнью Рэнди. Большую часть информации, конечно, давал интернет, хотя, положиться на достоверность этого источника, было бы крайне неосмотрительно. Поэтому Гейл пытался фильтровать ее, кое-что вычитывал из газет, кое-что узнавал от общих друзей и знакомых. Пару раз он даже был у Харрисона на спектакле. Естественно, постарался попасть туда незамеченным. Гейл хохотнул, вспоминая свой маскарад: борода, очки, нелепая шляпа, надвинутая глубоко на глаза, мешковатый пиджак.
После той памятной ночи, когда они расстались, Харольд даже и не пытался связаться с блондином. Какой был смысл? Один раз, правда, перебрав на какой-то вечеринке, он попробовал дозвониться, но Харрисон сменил номер сотового.
Это чувство, чувство потери, пришло как-то неожиданно. Он проснулся среди ночи и понял, что ему не хватает Рэнди. Вот просто появилось дикое желание зарыться в белобрысую макушку, вдохнуть аромат ванили, который оставлял шампунь Харрисона, (он так и не запомнил его название), прижаться губами к нежной шее и …
«Господи! Это от недотраха наверное», — подумал он тогда.
Но прошло пять лет, а это чувство прочно укоренилось в душе. У него были подружки, но ни одна так и не сумела завладеть его сердцем. Да и как можно завладеть тем, что уже давно принадлежало другому.
Из задумчивости Харольда вырвала мелодия сотового. Пришло сообщение, и Гейл знал от кого. Нажав на прием, он увидел ряд цифр и надпись «Дерзай!»
«Ну, конечно, еще бы смайлик прикрепила с решительной рожицей и мечом в руке, — хмыкнул он, — жалко, что такого не существует».
Гейл сохранил номер и поплелся в спальню: «Завтра, все завтра».
Он проворочался всю ночь. Мысли не давали уснуть: «А собственно, что он скажет? Но ведь слова есть, главное, чтобы Рэнди захотел их выслушать».
Гейл боялся, что как только он услышит голос Харрисона, все связные мысли вылетят из головы, и он не сможет их внятно изложить. Так ничего не решив, под утро Гейл задремал.
Толком не выспавшись, Гейл встал с больной головой, и до обеда то метался по квартире, придумывая достойные аргументы, то сидел, уставившись в одну точку. Наконец, плюнул на весь сумбур, творившийся в голове, и решительно набрал номер.
