Казалось, Тирлейф готов был расплакаться. Его ясные глаза наполнились печалью, он заморгал, уставившись в договор, а его рука с пером зависла над бумагой, медля ставить подпись. Сердце Темани тронула пронзительная жалость: похоже, парень был искренне огорчён. Но Дамрад, не особенно заботясь о его чувствах, грубо и жёстко поторопила его:

– Подписывай же, болван! Нечего тут сопли разводить.

Тирлейф немного вздрогнул – Темани даже показалось, что он втянул голову в могучие плечи от резкого голоса Владычицы. Лазоревый свет в его глазах потускнел, лицо стало печально-замкнутым, губы сжались, а рука вывела подпись.

– То-то же, – сказала Дамрад, забирая договор и передавая его Темани. – Извини, дорогая... Он непроходимый тупица. Только на племя и годен.

– Прости, Великая Госпожа, но у меня сложилось несколько иное впечатление о твоём сыне, – сдержанно сказала Темань, всем сердцем желая вступиться за парня, который понуро сидел, сцепив на столе замком большие, сильные пальцы.

– Ну, если он тебе по нраву, это только пойдёт на пользу делу, – усмехнулась Дамрад. И, обращаясь к Тирлейфу, приказала: – Можешь приступать. Отправляйся с госпожой в опочивальню. – И добавила язвительно: – Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что делать?

Уголки рта юноши дёрнулись, но он смолчал в ответ на колкость. Темань, положив руку на его могучее плечо, сказала мягко:

– Ничего, дружок, всё хорошо. Идём.

Тирлейф поднялся и послушно последовал за нею. Закрыв дверь спальни, Темань улыбнулась и легонько сжала широкие запястья красавца. Её пальцы даже не смыкались вокруг них.

– Не верь тому, что говорит о тебе твоя матушка. Ты вовсе не болван и не тупица.

Губы Тирлейфа чуть дрогнули в ответной улыбке:

– Ты очень добра, госпожа.

Его руки поднялись, и Темань ощутила их тёплую тяжесть на своих плечах. Закрыв глаза, она прислушалась к ощущениям: как будто Северга прикасалась к ней... Её руки были такими же твёрдыми и сильными, но умели быть и ласковыми.

– Не бойся, госпожа, – защекотал ей ухо шёпот Тирлейфа. – Я не сделаю тебе больно... Ты так прекрасна! И так хрупка...

Он был просто огромен, Темань выглядела тонкой тростинкой рядом с ним. Она ещё не успела толком поправиться, но даже в своём прежнем телосложении вряд ли казалась бы ощутимо крепче. Тирлейф рассматривал её с почтительным восхищением, осторожно скользнул пальцами вверх по её шее, дотронулся до скул. Недавняя печаль в его глазах уступала место теплоте. Миг – и Темань перестала ощущать ногами пол, очутившись у него на руках. Опустив её на постель, он принялся бережно освобождать её от одежды. Сперва Темань вздрогнула от внутреннего сопротивления, но заставила себя расслабиться и откинулась на подушки. Тирлейф разделся сам: долго не копался, сразу сбросил с себя всё, открыв великолепное туловище с тугими мускулами.

Странно было ощущать телом незнакомое тепло – не Северги и не Леглит. Ноздри Темани дрогнули и расширились. Мужчины пахли резче, острее, но Тирлейф издавал еле уловимый, ненавязчивый запах молодой, здоровой кожи, чистых волос и терпко-травяной аромат благовонного масла: им были умащены его подмышки. Стоило ему прижаться к Темани, как он был уже готов к решительным действиям: в бедро ей упёрлось что-то твёрдое. Темань особого желания не чувствовала, но и не могла сказать, что ей противно... Впрочем, глаза она предпочитала держать закрытыми.

Также она предпочла представлять себе, что в неё вошёл жгут хмари – тем более, что ощущения были схожи.

– Я не буду долго докучать тебе, госпожа, – шепнул Тирлейф. – Прости меня... Извини, если причиняю неудобства.

Его гладкая щека прильнула к её лицу. Должно быть, он ещё ни разу не пользовался бритвой, а если и пользовался, то соскребал лишь мягкий и светлый пушок. Толчки усиливались, кровать поскрипывала; на миг открыв глаза, Темань обмерла... Сама Дамрад наваливалась на неё, жадно, похотливо дыша ей в лицо, и от этого зрелища Темань разом обмякла в предобморочной дурноте. Жужжание наполнило уши, перед глазами сомкнулась искрящаяся пелена, и телесные ощущения на миг исчезли. Когда морок отступил, всё уже закончилось: Тирлейф, щекоча лицо Темани мягким руном золотых волос, успокоительно гладил её пальцами по щекам, а в приоткрытую дверь ускользало длинное щупальце хмари... Хоть Дамрад и не было в спальне, но, похоже, опосредованно поучаствовать она всё же сумела.

Дрожа, Темань набросила шёлковый халат и завернулась в одеяло. Тирлейф с виноватым видом одевался; ей хотелось сказать ему, что он здесь ни при чём, но видение лица Дамрад, искажённого похотью, накрепко смыкало ей губы. А юноша, присев на край постели, осторожно и ласково приложил ладонь к её животу.

– Прости, малыш, что мне приходится отказываться от тебя, – молвил он с грустной нежностью. – Этого требует договор, который я подписал. Но никакие договоры, никакие бумаги и законы не смогут вырвать тебя из моего сердца и памяти.

С этими словами он склонился и тихонько, щекотно поцеловал живот Темани. Эта печальная, прощальная ласка тёплым толчком вывела её из гадливого оцепенения, которое сковало её при мысли о Владычице.

– Дурачок, – усмехнулась она устало. – Думаешь, там уже есть ребёночек? А если у нас не получилось?

Тот с уверенностью кивнул, улыбаясь.

– Он уже есть, госпожа. Я знаю, чувствую. Пусть я никогда не увижу его, но буду думать о нём, и моё сердце будет согреваться от мысли, что он есть на свете.

Слёзы подступали к горлу, но Темань сдержала их душевным усилием и скользнула пальцами по золотистым прядям Тирлейфа.

– И я буду вспоминать тебя, мой хороший. Ты славный. И совсем не похож на свою родительницу.

Парень, поклонившись на прощание, покинул спальню, а Темань сжалась в комочек на измятой постели. Вслушиваясь в себя, она пыталась почувствовать зарождение новой жизни, но пока ничего особенного не находила. Удалось ли ей зачать? Если нет, то всё это придётся повторять. Снова лицо Дамрад вынырнуло из тьмы закрытых век, и Темань содрогнулась. Владычица, не тронув её и пальцем, всё же ухитрилась проскользнуть в неё тонким хмаревым щупальцем, став причастной к этому соитию. Словно не Тирлейфа Темань приняла, а саму Дамрад... Которая стояла в дверях спальни, взирая на неё из-под полуприкрытых век томно, с бархатной тьмой в глазах и чуть тронувшей уголки губ улыбкой победительницы. Темань, словно огретая горячим ударом кнута, выпрямилась и запахнула на себе одеяло плотнее. Впрочем, какой теперь смысл кутать и прятать тело снаружи, если Владычица уже побывала гораздо, гораздо глубже?

– Через некоторое время тебя осмотрит врач, – сказала Дамрад. – Как только подтвердится беременность, я исполню свою часть нашего уговора.

Приблизившись к Темани бесшумной и мягкой поступью, она склонилась и приложилась губами к её руке.

Повторно проходить через всё это не пришлось: Тирлейф попал в цель с первого раза. Темань осматривала рыжеволосая Ульвен, подруга Рамут и её сестра по Обществу врачей.

– Поздравляю, госпожа Темань, – сказала она. – У тебя будет ребёнок. Настоятельно советую приходить ко мне на осмотр еженедельно.

– Я ничего не ощущаю, – пробормотала Темань. – Так и должно быть?

– Ещё рано для ощущений, – улыбнулась навья-врач. – Срок совсем маленький.

Вечером того же дня Темань получила посылку – плоский прямоугольный свёрток, перевязанный бечёвкой и опечатанный гербом Дамрад. Это была та самая папка... Из-под обёртки выскользнула записка:

«Исполняю наш уговор. Можешь уничтожить содержимое сама».

Темань лихорадочно листала страницы. Увы, почти половина текста была вымарана – закрашена чернилами, так что понять, в чём именно могли обвинить Леглит, не представлялось никакой возможности. Темань зарычала и рванула листы, комкая их и бросая в пламя камина. Могла ли она быть уверена, что у Дамрад не осталось ни одной копии? Горький опыт показывал, что Владычица держала свои обещания весьма своеобразно. Она говорила, что не притронется, не станет пытаться овладеть – что ж, руками Дамрад действительно не прикасалась... Но Темань теперь не могла отделаться от странного чувства, будто этого ребёнка ей сделала она.