– Ну вот, хоть одна проблема у тебя решится, – сказала Лена.

– Какое там! – махнула рукой Варвара. – Все только началось. Сегодня я снова была у Лазаря Олеговича, и меня ошарашили. Оказывается, на Гошу, то есть Георгия Семеновича Борисова, было оформлено больше половины акций коммерческого цирка шапито, два ресторана, львиная доля в агентстве недвижимости и еще ряд предприятий. Кто и зачем оформил все это на Гошу, следствие разбирается, но сама регистрация была законной. Этот дурачок, кажется, и не знал, что является очень богатым человеком, а не бродягой. А сейчас все это имущество за неимением других наследников автоматически может перейти мне, как его законной супруге.

– Ничего себе! – Лена посмотрела на гостью круглыми глазами.

– Вот именно! Тот (или те), кто оформлял бизнес на Гошу, не мог, конечно, предусмотреть вариант, что Гоша выкинет такой фортель – женится за деньги в один день… Слушай, а у тебя можно курить?

– Конечно, кури! – Лена поставила на стол маленькое фарфоровое блюдце вместо пепельницы.

– Так вот, слушай дальше. Одним словом, зря они оформили все на Гошу и не давали ему денег, может быть, тогда он не позарился бы на деньги моего бывшего мужа-подонка и не совершил бы столь опрометчивый поступок – женитьбу на мне, – закончила Варвара свою мысль. В результате мне стали инкриминировать убийство ради наживы. Якобы я специально его встретила, опоила и повела под венец, а затем убила. Мое спасение, как ни странно, пришло со стороны бывшего моего мужа – мерзавец подтвердил, что идея с моим замужеством принадлежит исключительно ему. Кстати, а у тебя есть алиби? – вдруг, резко сменив тему, спросила у Лены Варя.

– У меня? Нет. Только я все-таки думаю, что дело не дойдет до необходимости рассмотрения моего алиби. Я Гошу не убивала, я знаю точно.

– Это еще надо доказать! – вздохнула Варя. – У твоего бывшего начальника Никиты Георгиевича – железное алиби, как высказался следователь.

– Наверное, был со своей невестой… – провела пальцем по блюдцу Лена, размазывая выплеснувшийся из чашки чай.

– Нет, он же после вашего приключения в ангаре попал в больницу, как я поняла.

– Я знаю, я сама его туда и привезла.

– И не навещала?

– Он позвонил и сказал, чтобы я не приходила, не осложняла его отношения с невестой. Да и зачем бы мне его навещать? – гордо повела подбородком Лена.

– Мне сказали, что из больницы он выписался, не окончив курса лечения. Теперь лежит и лечится дома, на работу не ходит. И у него «железное алиби» на момент убийства Гоши. Вот все, что мне известно.

Лене стало почему-то грустно. И после того, как Варвара покинула ее квартиру, еще раз напомнив, что ждет ее у себя на работе в любой день, Лена позвонила в фирму «Эйфория», сама не зная зачем. Сердце ее стучало, уши заложило, словно при взлете самолета, от нервного напряжения.

«Зачем звоню? Что я скажу? Брось трубку немедленно и вычеркни его из памяти!» – кружились в голове мысли.

Гудки закончились, и приятный голос несносной Галины Рябининой произнес:

– Вы позвонили в офис фирмы «Эйфория». Меня зовут Галина, слушаю вас.

«Тьфу!» – мысленно ругнулась Лена, но отступать уже не хотелось. Ледяным голосом она произнесла:

– Могу я поговорить с Никитой Георгиевичем?

– Простите, по какому вопросу?

– По личному…

– Никита Георгиевич болен, когда он выйдет на работу, мне неизвестно. Вы можете оставить свои координаты, свой контактный телефон, я передам шефу, и если он сочтен нужным, то перезвонит вам сам в течение суток.

– Вряд ли… – заявила Лена. – Сомнительно даже то, что ты передашь ему, кто звонил. Это я – Лена Тихомирова, которая недавно уволилась от вас.

– Лена?! Ой, хорошо, что ты позвонила! – неожиданно приветливо воскликнула Галя, чем повергла Лену в глубокое изумление. – Никита связывается по телефону со мной, с Розалией, с бухгалтером, и он был очень недоволен, когда узнал, что ты уволилась.

– Надо же…

– Я была груба с тобой, ты прости меня, Лена. Вместо того чтобы поддержать человека и помочь ему влиться в новый для него коллектив, я поступала нетактично. Я дам тебе его телефон и адрес, обязательно позвони ему. Может быть, он хоть тебя захочет видеть.

– А других людей не хочет? – удивленно спросила Лена.

Галя понизила голос, а то и закрыла трубку ладошкой, чтобы не услышали сотрудники, возможно, находящиеся сейчас в приемной.

– Что ты, Лена, не то слово! Не открывает дверь никому: ни бухгалтеру, ни Розе. Розалия рыдает тут целые дни напролет, предполагая самое страшное, что могло случиться с шефом. Ты же, наверное, знаешь, что она неровно к нему дышит… – И полилась из уст секретарши река сплетен, словно она наконец-таки приняла Лену в ряды своих приятельниц. – А тут такое дело… понимаешь, он и девушку свою послал далеко, как она сама выразилась. Мы всех на уши поставили, даже подключили его бывшую жену Мишель, чтобы выманить его из норы, так сказать, но все без толку! Работаем как бы под его руководством, а его самого не видим.

– Давай адрес. – Лена вырвала из записной книжки листок и схватила старый, со стертым грифелем карандаш – первое, что подвернулось под руку.

Галя продиктовала Лене адрес без номера квартиры, пояснив, что шеф обитает в отдельном коттедже, и прямо-таки умоляюще попросила в довершение:

– Леночка, если тебе станет что-то известно, сообщи нам, пожалуйста. Мы же очень за него переживаем! Я почему-то верю, что тебе удастся с ним поговорить, ты какая-то прямолинейная, без комплексов…

«Без мозгов, в общем, и без чувства такта», – перевела для себя «прямолинейная» Лена Галины слова.

– Конечно, Галя, я постараюсь! Но умолять его не буду, я ему не жена, не любовница, не родственница – никто! С другой стороны – что бы он ни сказал, с меня все будет, как с гуся вода. В общем, мне терять нечего. Только знаешь… Пожалуй, звонить ему я не буду – Никита ведь может просто-напросто бросить трубку. Лучше я поеду прямо к нему домой. И пусть попробует не открыть мне дверь! Посмотрю, как у него это получится!

Лена подъехала к дому Никиты на общественном транспорте – на маршрутке – и осмотрелась. Широкая улица была асфальтированной, домики вдоль нее стояли все такие аккуратные и красивые, как из русских сказок. Вышла она из маршрутки одна, остальные жители дорогого поселка, видимо, ездили на машинах. Возможно даже, что с личным шофером.

«Ничего себе поселочек!» – подумала она и решительной походкой направилась к дому Никиты, который был третьим по счету с края.

Рядом с деревянной дверью, украшенной латунной ручкой, были разбиты клумбы. Сейчас на них цвели маргаритки и садовые фиалки, что было очень трогательно и неожиданно. Лена нажала на кнопку звонка и держала ее утопленной достаточно долго, чтобы даже мертвый человек, а не то что живой, мог на его переливы откликнуться. После еще двух безуспешных попыток дозвониться Лена поняла, что надо искать другой способ проникновения в дом Никиты. Она двинулась вдоль кирпичной стены дома, стараясь заглянуть в каждое окно и пытаясь уловить хоть какое-то движение внутри. Наконец она нашла то, что искала, – приподнятую створку окна, и приложила максимум усилий, пытаясь поднять ее выше. Но ту, кажется, заклинило.

«Хорошо же… – разозлилась Лена. – Теперь попробуем по-другому, я не привыкла отступать. Только бы никто не заметил, как я буду залезать в дом через окно! А то еще примут за воровку…»

Лена вцепилась руками в подоконник, изо всех сил подтянулась и буквально вползла в дом на животе через то самое чуть приоткрытое и застопоренное окно. На мгновение ей стало смешно и грустно одновременно. «Откуда у меня такое желание проникнуть в этот дом любым способом? Нет, я точно сумасшедшая! Ведь никто меня не звал и никто тут не ждет. На какие еще безумства я способна?»

Лена очутилась вниз головой внутри дома, как оказалось – на кухне. Втянув в помещение и ноги, Лена встала на них и осмотрелась. Кухня у Никиты была очень аскетичной – целый набор современной встроенной техники из нержавейки, плитка на полу – состаренный камень, а мебель – комплект черных лакированных шкафчиков. Даже холодильник у Никиты был черного цвета с блестящей, глянцевой поверхностью. Не наблюдалось ни одного пятна другого цвета. Как, впрочем, и еды. Поверхности столов были девственно чистыми, на плите не стояло ни одной кастрюли. Лена открыла холодильник, лампочка приветливо включилась, освещая пустые полки с одним заскорузлым кусочком сыра, покрытого плесенью, но явно не французской, а нашей, отечественной, возникшей от старости продукта, а еще с открытым неизвестно когда пакетом молока и кочаном пожухлой капусты. Лена хмыкнула, увидев сей не слишком аппетитный натюрморт, и закрыла дверцу. Затем она двинулась по дому дальше, спотыкаясь о какие-то вещи и не зная, куда поворачивать. Она прошла широкий коридор, большую комнату с радиоаппаратурой, домашним кинотеатром и удобной даже на вид кожаной мебелью, так и притягивавшей устроиться в ней и посмотреть какой-нибудь хороший фильм. Но просматривать никакие фильмы она не стала. Зато вдруг услышала голос Никиты: