Смотря мимо меня, мужчина задумчиво произнес:

— Выросли дети, давно выросли, а я и не заметил. И совершенно отбились от рук.

Арман рассуждал об ответственности, о забытой чести, о распущенности современной молодежи. Сетовал о давно потерянных традициях и невозможности договорных браков, о новом времени и современных веяниях, когда дети сами выбирают супруга и партнера не спрашивая старших и идут к своей цели буквально по головам.

— А мне разгребай! — он совсем по стариковски вздохнул и неожиданно, с силой ударил кулаком по барельефу. — И хорошо, если решение проблемы ограничится отступными и процентами по сделке, а если нет?

Отвернувшись, посмотрела на небо. Ночь стремительно уступала свои права подкрадывающемуся утру, окрасившему горизонт в нежные сиренево-золотистые тона.

Интересный вечер вышел, я сказала бы даже познавательный.

Раскрыв крылья, запрыгнула на парапет:

— Я пожалуй полетаю, хорошей ночи Арман, — улыбнувшись через плечо усталому мужчине, краем глаза заметила его прощальный взмах рукой и резко взлетела вверх, оставляя позади надуманные проблемы, недовольных и непонятных французов и братьев, обещавших так много и отказавших в малом.

Час спустя я ловила попутку до города. Осознавая свой странный вид, мне вздумалось прогуляться в вечернем платье и босиком, но зато с кошельком в кармане и документами там же (и когда только я успела прихватить нужные вещи?), я тем не менее гордо стояла возле дороги и, приподняв руку, выискивала глазами что-нибудь более-менее приличное. Пропустив пару грузовиков и малолитражек, поймала старенький пежо с пожилым французом за рулем и, широко улыбнувшись, забралась внутрь.

— Здравствуйте!

— Мадмуазель? Доброе утро, — поздоровавшись, мужчина быстро окинул меня взглядом и остановился на голых ногах. — С Вами все в порядке? Может вызвать полицию? Или в участок? У меня там кум работает…

Мужчина попался разговорчивый, и чтобы успокоить его мне пришлось на ходу придумать правдоподобную историю. Впрочем, придумывать особо не пришлось, я рассказала урезанную версию правды. Очень урезанную

— О нет, — я отрицательно качнула головой. — Все в порядке, просто с парнем поругалась.

— Поругалась? И стоило идти в такую рань, да еще босиком….Эх, молодежь! — француз цокнул языком. — Вот мы с Брижит живет душа в душу, почитай уже как тридцать два года.

— О? Здорово, — я согласно кивнула. Тридцать два года действительно много, особенно если судить по продолжительности жизни людей из этого мира. На мой взгляд я бы дала подобравшему меня водителю чуть больше шестидесяти лет. А если учесть еще и людское непостоянство, то да, тридцать два действительно приличный срок.

— Тоже так думаю и детям говорю… А они? — он повернулся ко мне и возмущенно запыхтел.

— А они? — чуть приподняв брови, решила поддержать разговор.

— Сегодня Аннет, завтра Софи, вчера Барб. Зачем? Тем более они все одинаковые.

— Да?

— Да! Как на подбор, как будто их на одном заводе делали. Вот мой племянник хотя бы, — мужчина неожиданно нажал на клаксон и, выглянув в распахнутое окно, заорал: — Куда едешь? Не видишь красный?

Экспрессивно поругавшись с водителем соседнего авто, уже благодушнее продолжил:

— Так вот, о чем я, мой племянник совершенно замечательный парень. Семь лет в женихах ходил, мы нарадоваться не могли. И что?

— И что? — с опаской покосившись на мужчину, с тоской на проносящийся мимо пригород. Неудачный я выбрала автомобиль, надо было залазить в первый, к компании студентов.

— Расстались они с Марил. А такая пара была.

— Бывает, — неопределенно пожав плечами, всматривалась в проносящиеся мимо названия улиц.

— Так вот, к чему я, замечательный парень, постоянный, работящий, мать уважает.

— Здорово, — сцепив зубы, выдавила улыбку.

— Да! Могу познакомить.

— Что? — ошарашено выдохнув, моргнула.

— Сыновья то бабники, сами разберутся, надеюсь, а парень страдает, жалко его.

— Эм-м-м, — облизнув пересохшие губы, посмотрела по сторонам в поисках подходящего ответа. — Моя улица. Ну надо же, как быстро доехали! Можно на перекрестке остановить?

— Уже? — водитель нагнулся и посмотрел за окно.

— Да! Спасибо! А насчет племянника, не переживайте, может они еще сойдутся, семь лет все же.

— Может быть, — тот задумчиво кивнул. — А может и нет.

Последний раз попрощавшись, поспешно выскочила из машины и с удовлетворением закрыла дверцу.

Наконец — то!

Нет, мужчина был не так уж и плох, и будь у меня настроение, возможно мы попрощались бы более душевно. Но… племянник!? Этого счастья только не хватало!

Решительно оглянувшись по сторонам, пошла к неприметной вывеске над затемненной стеклянной витриной и такой же стеклянной дверью. Судя по воспоминаниям Мари, за дверью пряталось частное ателье, работающее исключительно для перфектов практически круглосуточно. Тут привыкли и к ранним визитам и к поздним, и мой вид тут никого не удивит.

Воспоминания Мари оказались правдивы. Ателье встретило меня мягким полумраком, запахами шоколада и ванили и уверенной женщиной лет пятидесяти, невысокой, худенькой, облаченной в ярких цветов ткани. Наметанным взглядом пройдясь по моей фигуре, она выжидающе улыбнулась и посмотрела прямо в глаза, полностью проигнорировав и вечерний наряд, и отсутствие обуви, и кошмар на голове.

— Добрый день! — стараясь не смотреть на следы, оставляемые ногами на зеркальной кремовой плитке, дошла до удобного кресла и утонула в его глубине. — Меня интересует повседневное платье, белье, сумочка и…

Тут я все же посмотрела на голые ноги.

— Обувь. Ну и душ.

— Конечно, мадмуазель. С чего начнем?

— С душа!

— Конечно, прошу за мной.

Нехотя поднявшись, пошла за женщиной.

Надо же, она действительно ничему не удивилась и ничего не сказала. Настолько привыкла к причудам местных перфектов? Или это свойство характера такое?

— Сюда, — мадам Тереза, если не путаю, именно так звали парижанку, открыла дверь и показала ванную комнату в персиковых тонах. — Тут все есть. Если что-то нужно, позвоните, девочки принесут.

Уходя, она указала на звонок, стилизованный под шнур с кистью. Таких шнурочков в ванной комнате я насчитала десяток, они украшали гардину с фальшивым окном.

Помощь, к счастью, мне не понадобилась. Полчаса спустя я, закутанная в чистый банный халат и в новеньких пушистых тапочках на ногах, сидела в уже облюбованном кресле и рассматривала готовые модели, подходящие под мой размер и цветотип. А еще час спустя, абсолютно довольная, в легком белом с крупными цветами по подолу платье, босоножках и сумочкой через плечо, прощалась с мадам, оставив той энную сумму денег со счета Стаса.

Вот и Стас пригодился. А точнее его банковский счет.

Нежно погладив кожаный бок сумочки, где тесно прижавшись к друг другу лежали паспорт и банковские карты, широко улыбнулась и отправилась бродить по городу, живому, яркому, интересному.

Живой, яркий, интересный?

Несколько часов спустя, усталая и голодная, прислонилась к серой каменной кладке неизвестного дома и раскрыла карту, купленную за несколько евро в одном из переходов метро.

Если я не ошибаюсь, то нахожусь здесь.

Я мысленно наставила палец на одну из многочисленных нарисованных улочек.

Определив местоположение, подняла голову и завертелась, пытаясь найти на бочине дома соответствующую надпись, к сожалению отсутствующую.

Но ничего. Допустим, я все же там где думаю. Тогда, если пройти по этой улочке…

Я сравнила маленькую нарисованную улочку и реальную, пустую, скрывающуюся за домом.

То выйду на улицу Лепик, а там вроде бы и что-то интересное было.

Приглядевшись к значкам достопримечательностей, удовлетворенно кивнула.

Точно, Мулен Руж. Вот только зачем он мне?

Решив, что посмотреть на то, как развлекались французы сто лет назад тоже было бы интересно, я решительно повернула в необходимую сторону а через какое-то время влилась в шумный поток туристов.