Слушай меня!

На мгновение темный зрачок мигнул и расширился, но в следующую секунду, мужчина, недоуменно моргнув, помотал головой, сбрасывая наваждение. Его брови чуть приподнялись, а зрачки расширились, уже сами, без моей команды, когда он впился потемневшим взглядом в мое лицо.

Я не знаю, что он успел разглядеть в моих глазах — злость от неудачи, непонимание ситуации или что-то еще, но его вторая рука метнулась к моей шее, а пальцы плотно обхватили горло, сдавливая трахею, приподнимая над сваленными досками.

— Вздумала поиграть? — злобно прошипев, он встряхнул меня, как куклу, не замечая хрипов. Вцепившись обеими руками в державшую меня конечность, пытаясь отодрать от себя, царапала ее чуть отросшими когтями, с ужасом понимая, что возможно, следующий вздох может стать для меня последним. А я хотела жить!

— Кто же ты такая? — рука, державшая меня, дернулась и чуть ослабла, когда я разорвала на ней сухожилие.

— Тварь! — он злобно зашипел, и лицо внезапно обожгло сильным ударом. А потом… Потом, я словно впала в анабиоз, наблюдая за событиями со стороны, а вместо меня тело заняла моя вторая, истинная сущность и мир расцвел ярко-алыми кровавыми красками.

Я видела себя словно со стороны. Вот мое тело изогнулась под странным углом. Глаза закрылись. Раздался тихий, практически неслышимый хлопок и за спиной развернулись темные, сотканные из воздуха крылья. Два огромных трепещущих, рваных полотна дымкой заслонили небеса. Голова дернулась, и открылись глаза — темные провалы, с усмешкой рассматривающие напрягшегося мужчину, все еще продолжающего держать меня за горло.

Склонив голову на бок, он усмехнулся и что-то зашептал, и словно подчиняясь его шепоту, ко мне, из углов крыши, змеями потянулись четыре утолщающиеся нити. Извиваясь как живые, они пытались обхватить мою фигуру, и… И что? Я не знаю… Но касаясь крыльев, они мягко опадали и отскакивали, пытаясь раз за разом пробраться ближе.

Губы растянулись в победной ухмылке.

Наблюдая со стороны, я знала все то, что будет делать та, другая я. И… ужасалась? Нет. Сейчас не отвлекаясь на боль, разглядывая жестокого мужчину, стоявшего передо мной, я понимала, что он убил бы меня в любом случае, даже если бы я сразу отдала ему деньги, не сопротивляясь. Даже если бы я была ни в чем не виновата. Я свидетель, которого быть не должно, и просто оказалась не там и не тогда.

Сейчас меня не обманывало отсутствие оружие. Оно было. Просто я его не видела, сразу не видела. Те нити, жадными пиявками пытающиеся пробраться ближе и коснуться кожи — вот его оружие. Моя неожиданная слабость, тяжесть в теле. Все просто и одновременно сложно. Этого не знала я — это знала она — моя вторая половина. Поэтому я не ужасалась ее действиям, моим действиям. Я хотела жить. А возможно ли жить без энергии? Нет.

— Что же ты за зверь такой? — мрачно выдохнув, мужчина напряг покалеченную руку, и в кожу вцепились когти. Второй рукой он попытался зацепиться за ворот куртки и притянуть меня ближе, но, я оказалась быстрее.

Ладонь рванула вперед, прорывая ткань водолазки и тонкую, горячую кожу. Ломая ребра и разворачивая мышцы, пока не коснулась одной — самой главной.

Перфект содрогнулся и покачнулся, но упрямо продолжал одной рукой удерживать меня за шею, судорожно сжимая и разжимая пальцы, а второй цепляться на порванный ворот куртки. Его рот открывался, как у выброшенной на берег рыбы, а глаза расширились, с неверием всматриваясь в меня. Казалось, что только сейчас до него дошел весь комизм и ужас ситуации, и он никак не мог примериться с этим открытием, из последних сил пытаясь что-то исправить. Но нити мертвыми бледными змеями лежали у ног и слабо пульсировали, с каждым разом становясь все бледнее и бледнее, а рука, уверенно сжимавшая горло ранее, сейчас скорее цеплялась в попытке удержать себя, чем меня.

Нет, мне не было его жаль. Только не его, ведь я все же смогла уловить мысль, одну из многих, промелькнувших в его избалованных властью мозгах, как раз ту, где я трупом остаюсь валяться на грязных досках крыши, после того, как безропотно отдаю потрепанный пакет превосходящему по силе противнику. Он меня не жалел. Я оказалась никому не нужной человечкой, вставшей на пути перфекта. И даже невольный интерес, вызванный самой ситуацией, меня бы не спас. Конец был и так и так один — моя смерть. Так почему я должна его жалеть?

Пальцы ласкали трепыхающуюся мышцу, замедлившую свой бег. Если я ничего не сделаю — он умрет. А если все же сделаю…

Не решаясь совершить последний шаг, я вспомнила Юлиану. Тогда я точно так же держала чужую жизнь в руке, но разве можно сравнивать молоденькую девчонку и прожженного дельца?

— Ты хочешь жить? — наклонившись к мужчине, прошептала почти в губы.

— Ты хочешь жить для меня? — уточнила мгновением позже, когда в глазах Станислава появился вопрос.

— Не раздумывай! Да? Нет? — темные глаза всматривались в мои в поисках ответа. Но я не собиралась подсказывать. Зачем? Он оказался достаточно силен, чтобы даже сейчас, находясь на грани не умолять и не просить. Он сильный, сильные всегда выбирают жизнь.

— Да…, - прохрипев, он тяжело сглотнул и сощурил глаза. Я оказалась права…

Мгновение помедлив, закусила губу, и тихо зашептала, удерживая взгляд, удерживая жизнь. Сердце слабо трепыхалось в ладони, кровь бежала по руке, тяжелыми каплями падая на шифер, а я тихо шептала, утверждая свое право, заставляя жить, для меня.

Внезапно ноги мужчины подогнулись, и он упал на колени, процарапав скрюченными, цепляющимися пальцами кровавые полосы на моей груди. Я вздрогнула, и рука, удерживающая жизнь, дернулась, сильнее сжимая сердце. В ночи раздался крик раннего животного.

Опустившись следом, я продолжала шептать, наблюдая, как по бледному, покрытому испариной лбу медленно ползет капелька крови, как мужчина стиснул зубы, лишь бы не закричать второй раз.

— …для меня…, - чуть громче шепнула я, и, утверждая, спросила:

— Ты согласен!

Скривившись, перфект зажмурил глаза и выдавил хриплое согласие на жизнь ради меня, на жизнь по моим правилам:

— Да.

Рука выскользнула из раны и тут же зажала ее широко расставленной пятерней.

— Смотри на меня!

Мужчина распахнул полные боли и ненависти глаза, и пока он смотрел, пока под моими пальцами шевелилась плоть, затягивая рану, ненависть уходила, растворяясь в странной безмятежности и расслабленности. Сейчас передо мной на коленях стоял сильный мужчина, уже не мечтавший меня убить. Как и несколько месяцев назад с Юлианой, нечто странное связало наши со Стасом жизни. Навсегда.

— Ста-а-ас!

Громкий крик ударил по напряженным нервам. Вскинув голову, зашипела сквозь зубы — на крыше, широко расставив ноги и направив на меня черное дуло пистолета, стоял еще один перфект.

Вот как? Как они появляются так незаметно?! Ведь не было же никого кроме меня и Стаса! Почему же я никого из них не почувствовала?

— Отойди от него! — рука, направленная на меня чуть заметно дрожала, выдавая напряжение появившегося парня, и если бы не эта дрожь, то я бы подумала, что он только и делает, что наставляет оружие на людей с последующим их убийством.

А ведь правда, он хочет выстрелить, буквально жаждет, но боится задеть Станислава, слишком уж близко мы стоим друг к другу. Практически обнявшись.

— Ну же! Делай, что я сказал, и возможно, ты останешься жива… — дуло дернулось в сторону, видимо показывая, куда я должна отодвинуться.

— Возможно? — я усмехнулась, а потом и рассмеялась над создавшейся ситуацией, крылья согласно раскрылись за спиной, поддерживая мое веселье. Стас дернулся в руках, пытаясь развернуться к новому действующему лицу.

— Ты это серьезно? — проглотив новый смешок, канула головой, — Давай поменяем постановку предложения: ты бросаешь оружие, и возможно… Возможно останешься жив. Как тебе?

Глаза парня перебегали с меня на напряженную спину мужчины, и потом снова на меня. Вдруг, он чуть расслабился и поднял дуло в воздух, как и вторую ладонь.