— Я понял, ты его убила. Ничего страшного, — отмахнувшись от моего признания, Дима быстрым шагом подошел к распахнутому шкафу, — Вроде все собрал…

— Ты не понял… Я убила того идиота…

Замерев, мужчина медленно повернулся в мою сторону и, приоткрыв рот, выдохнул:

— Что?

Неопределенно пожав плечами, взмахнула рукой:

— Так получилось… Почти случайно.

Сглотнув, человек сделал ко мне шаг и застыл, всматриваясь в мое лицо. Потом закрыл глаза, глубоко вдохнул и мотнул головой.

— Значит, убила? — внимательные бледно-голубые глаза закончили мой досмотр и просканировали комнату, — От чемодана избавилась? Хотя, что я говорю, наверняка избавилась, иначе мы бы с тобой так спокойно не говорили. Поздравляю, ты богатая женщина, но если мы отсюда не уберемся, ты станешь мертвой женщиной!

Схватив сумку, доверху набитую вещами, он рванул к двери, и уже хватаясь за ручку, обернулся:

— Ну?!

— Я остаюсь.

— Что?

— Я. Остаюсь, — выпрямив спину, поймала взгляд чужих глаз, — И ты забудешь о нашем разговоре.

Бежать? Нет! Мне надоело убегать. Я нашла свой дом, пусть временный, но мой! И я не собираюсь отступать. А полицейские — это люди, просто люди, что они могут? Многое, если подумать, но и я научилась некоторым вещам.

— Амире? — Дима подался вперед, приоткрывая рот и что-то спрашивая, но наткнулся на мои глаза. Минута, и зрачок запульсировал, расширяясь и вытесняя белесую радужку. Мужчина застыл, впитывая мой голос, а я мягко стирала такое ненужное, несвоевременное признание.

— Что случилось? Дим?

Дмитрий вздрогнул и, подозрительно на меня посмотрев, опустил глаза на сумку, стоящую у его ног.

— Почему я должна куда-то бежать?

— Инкассаторов грабанули недалеко. Предположительно три трупа.

— И что? На прошлой неделе в реке выловили покойника, но шума то не было.

— Сравнила! — он отпустил ручки сумки и провел ладонью по лицу, — Я же говорил, что денежки перфектов? А эти своего не упустят. Такой плевок в лицо!

Хохотнув, он вновь схватил сумку:

— Хотел бы я посмотреть на того храбреца. Но не буду. Подымайся, мы отчаливаем.

— Дима? — мягко улыбнувшись, покачала головой, — Я остаюсь… А ты на недельку можешь исчезнуть. На недельку Дим. Думаю, этого будет достаточно.

— Нет! Нет, нет, нет. Мы исчезаем на недельку вместе!

— Дима? Давай не будем спорить… Ты. Уходишь. Один. Сейчас.

— Что? С ума сошла? — пальцы мужчины разжались, и сумка с гулким грохотом ударилась о пол, сам же он заметался по комнате, периодически взъерошивая волосы. Инстинкт самосохранения вступил в борьбу с установкой, заданной мной несколькими неделями ранее. Первое и самое главное, о чем ему необходимо было думать, это о моей безопасности. Именно она стояла на первом месте и у Димы и у Алексея. Тогда, темной ночью, после пережитого неприятного сна, я совсем не задумывалась о подобном конфликте интересов, и сейчас с любопытством исследователя наблюдала за метаниями мужчины. Установка на одно, инстинкт самосохранения шепчет о другом, я же говорю третье, созвучное с инстинктами, но противоречащее внушению.

Внезапно мужчина остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. Голова нервно дернулась и откинулась назад, а из горла раздался страшный нечеловеческий вой.

Рванув с кровати, я буквально подлетела к Дмитрию, и, схватившись за его плечи, принялась трясти.

— Посмотри на меня? Ну же! — прикусив губу, я пыталась достучаться до разума человека. Он же вырывался, мотал головой и тоненько подвывал.

— Дима! Шерт тебя побери! — не слушая, он вяло отбивался, и уже не был похож на обычного, здравомыслящего человека, еще пять минут назад связно мыслящего и спорящего. Он изменился, он утратил человечность, в его движениях стало проглядывать что-то звериное и детское.

— Дима? Димочка? — внутренне похолодев, я звала и звала его. Я дергала, тормошила, гладила по голове. Я пыталась судорожно понять, что сделала не так? И как это исправить? Разум человека оказался слишком хрупок для моего вмешательства, или я оказалась слишком самонадеянной и грубой, полагая, что маленькое внушение не нанесет человеку вреда. Я слишком много возомнила о себе, но тогда, в ту ночь, мне показалось это наилучшим решением, ибо убивать я не хотела.

Мужчина, наконец, расслабился и больше не вырывался, и мы обессиленные осели на пол. Не выпуская Диму из объятий, я продолжала гладить его по голове, словно маленького мальчика, и тихо шептать всякую ерунду, мысленно коря себя за безалаберность. Надо исправлять ошибку, и больше не вмешиваться в его личность, я и так потопталась там грязными сапогами.

Осторожно повернув к себе лицо человека, погладила по щеке.

— Все хорошо. Посмотри на меня. Вот так… Все будет хорошо. Ты мне веришь? Мне нужно остаться, так надо. Я в безопасности, а тебе надо съездить в Москву. Помнишь, ты говорил? Съездишь, развеешься, сходишь по барам с друзьями… Сделаешь мне несколько фото. Привезешь что-нибудь интересное…

Под мерный, однотонный шепот моего голоса, Дмитрий начал засыпать, а вскоре и заснул, окончательно расслабляясь.

С кряхтеньем подняв тяжелое тело с пола, положила его на кровать и, стянув ботинки, накрыла одеялом. Как проснется, совру что-нибудь, и отправлю подальше отсюда, а сама… Помассировав виски, кинула взгляд на сумку у двери, на раскрытый шкаф, и, подхватив ноут, тяжело опустилась в кресло. Надо быть в курсе событий. И если Димины предположения верны, надо ожидать гостей.

Темный пластик засветился голубым, вскоре сменившимся заставкой со множеством значков. Дождавшись, пока ноут подключится к Интернету, залезла на сайт новостей. И первой новостью оказалась нужная мне.

'Дерзкое ограбление в Заречье.

В неблагоприятном районе Санкт-Петербурга совершено вооруженное ограбление. Добычей налетчиков, по предварительным данным, стали двести миллионов рублей. Наш корреспондент одним из первых прибыл на место происшествия, и вот, что ему удалось узнать…'

Включив предложенный ролик, откинулась на спинку кресла. Округлое лицо корреспондента, появившееся в кадре лучилось любопытством и довольством. Живые карие глаза блестели из-под небрежной челки, а губы, двигающиеся с пулеметной очередью, так и норовили расплыться в улыбке, которую не сдерживали ни хмурые полицейские, маячившие на заднем плане, ни странные следы на асфальте, обозначенные белым мелом.

— Как нам стало известно из достоверных источников, нападение на инкассаторскую машину произошло в районе одиннадцати-двенадцати часов вечера. К сожалению, более подробные данные нам узнать не удалось, но стало известно, что пропали оба охранника, перевозившие столь существенную сумму. Скорее всего, они стали жертвами нападающих, как и неизвестный мужчина, найденный в пятистах метрах от места происшествия. Давайте все же попробуем поговорить с начальником следственной группы, возможно, он приоткроет завесу тайны над этим таинственным делом…, - Блеснув в камеру белыми зубами, корреспондент лихо поднырнул под огораживающую красно-белую ленту и буквально вцепился в массивного мужчину средних лет в темно-синей форме.

— Корреспондент новостей 'Северный ветер', - под нос недовольного мужчины подсунули круглую головку микрофона с атрибутикой новостного канала.

— Скажите, за те несколько часов, что работает бригада следственной группы, Вам удалось узнать что-нибудь существенное?

— Возможно, — ответив сквозь зубы, опрашиваемый попытался сделать шаг назад, но был остановлен следующим вопросом.

— Не могли бы Вы поделиться подробностями? Наши зрители с тревогой следят за событиями и переживают за судьбу пропавших охранников, возможно, они все же живы?

— Нет, — полоснув взглядом по счастливой мордахе корреспондента, с трудом пытающегося изобразить на лице серьезность, начальник спец. группы добавил. — К сожалению, мы уже обнаружили тела пропавших охранников. Более подробную информацию я вам рассказать не могу, тайна следствия.