Из латвийских коллаборационистов были укомплектованы «Объединения латвийских националистических партизан», поделивших между собой территорию Латвии в 1944–1945 гг., провозглашающую «роспуск колхозов» и «помощь скорейшему приходу англичан и освобождения Латвии». Освобождение заключалось в индивидуальном терроре, распространявшемся, в том числе и на Псковскую область. В 1946 году появился центр антисоветского подполья в Литве, а в 1949 году «Движение бойцов за независимость Литвы», несмотря на то, что половину заповедной Куршской косы с Кретингой и Клайпедой Литва получила силами Красной армии и благодаря «позорным Ялте и Потсдаму» [3].

Еще в 1934 году на одном из совещаний Гитлер заметил, что целью германской политики на Востоке должен быть «альянс с Украиной, Поволжьем, Грузией и т. п. Но не альянс равных партнеров, а союз вассальных государств без отдельной армии, политики и экономики» [4][13]. Осенью 1941 года из числа военнопленных формируется Боевой союз русских националистов (БСРН), первый пункт программы которых гласит: «Будущая Россия должна стать мононациональным государством. Украине, Белоруссии, Прибалтике и Закавказью будет предоставлено право на самоопределение под протекторатом Великой Германии» [23]. Хотя согласно профессору К. Г. Пфефферу: «Сторонники крайних мер говорили о необходимости лишить русских всякой государственности и за их счет ускорить развитие всех остальных народов» [51], но после краха надежд на молниеносную войну риторика сменилась и «болтовня о колониальном народе» была отмечена как просчет [23].

Белоруссия во время оккупации

В марте 1942 года министерство Розенберга проводит в Берлине конференцию «Задачи науки на Востоке», где профессор Герхард фон Менде заявил, что война против Советского Союза поставила перед германской наукой совершенно новые задачи [23]. 18 декабря 1942 г. в Берлине состоялась конференция представителей военно-политического руководства, отвечавших за проведение «восточной» политики. «Россия может быть сокрушена только русскими», – таким стал, как пишет английский историк А. Буллок вывод, сделанный на конференции [4]. На встрече представителей немецких комендатур в апреле 1943 года в Пскове вывод был сделан еще более однозначный: «Военной оккупацией нельзя покорить революционный народ, напротив, этим только начинается его покорение». Было признано, что «мы имеем в России только две возможности: или уничтожить всех русских, или включить их, связать с политикой Бисмарка», поэтому решено было действовать «через Власова и новейшую русскую пропаганду». Еще в июне 1941 года Геббельс писал в своем дневнике: «Мы работаем на Россию при помощи трех тайных радиопередатчиков. Тенденция первого – троцкистская, второго – сепаратистская и третьего – националистически русская» [23].

Кадры геббельсовской пропаганды: белорусские дети встречают гитлеровских «освободителей»

Об этом немецкое командование предупреждал немецкий посол граф фон дер Шуленбург, изначально выступавший против войны и предупреждавший о наличии в СССР сильной армии и индустриальной базы [52]. «СССР мог быть побежден только руками самих русских. Боевые действия следовало превратить в гражданскую войну», – вспоминал о его предложениях помощник по линии МИД Ганс фон Герварт [53].

С самого начала войны появляется распоряжение о формировании четырех национальных легионов (Ostlegionen). В марте 1942 года в структуре управления VI управления РСХА появляется организация «Unternehmen Zeppelin» [54], занимавшаяся подбором добровольцев из лагерей военнопленных для агентурной работы в советском тылу. В 1942 году из членов Боевого союза русских националистов началось формирование русского отряда СС «Дружина № 1», ставшей в 1943 году «1-й Русской национальной бригадой СС» под командованием В. В. Гиля [55]. В ноябре 1942 года на территории Польши создается 1-я казачья дивизия, в которую вливаются уже сформированные казачьи подразделения вермахта, и Волжско-татарский легион. «Восточными» добровольцами, русскими, украинцами и белорусами, комплектовался ряд подразделений сформированной из уголовников специальной команды «SS-Sonderkommando Dirlewanger», под командованием Оскара Дирлевангера. Штурмовая бригада СС «РОНА» (нем. Waffen-Sturmbrigade der SS RONA) появляется в 1944 году как продолжение «народной бригады Каминского» (нем. Volksheer-Brigade Kaminski), чей отец был поляком, а мать немкой. Тогда же сформированы XV казачий кавалерийский корпус СС и Специальный десантный белорусский батальон «Дальвиц» (Landung Bataillon zur besonderen Verfügung «Dalwitz») [4][9][13].

3 июня 1942 г. декретом министра по делам оккупированных восточных областей Розенбергом был учрежден специальный отдел молодежи, членам которого русской, украинской, белорусской и литовской национальностей был присвоен официальный статус «помощников СС» (SS-Helfer), с 1944 года термин находящихся под патронажем СС молодежи будет заменен на «воспитанники CC»-«SS-Zöglinge». На «престижную службу» только с 25 марта по 20 сентября 1944 г. было завербовано 21117 человек (18917 юношей и 2500 девушек), из них: 1383 русских, 5933 украинских, 2354 белорусских, 1012 литовских, 3000 эстонских и 3614 латышских юношей» [4][13].

Геббельс на встрече с представителями восточных формирований 21.12.1944 г.

После капитуляции под Сталинградом Геббельс уже был уверен, что «для победы должны быть мобилизованы не только все наличные и находящиеся в нашем распоряжении силы немецкого народа, но и силы тех народов, которые населяют страны, оккупированные или завоеванные нами в ходе войны» [19]. В инструкции, разосланной 15 февраля 1943 г. всем высшим функционерам нацистской партии и местным руководителям пропаганды говорилось: «Нельзя называть восточные народы, ожидающие от нас освобождения, скотами, варварами и т. д. и в этом случае ждать от них заинтересованности в германской победе». Представители азиатских республик составят «военную элиту Третьего рейха» в качестве дивизии СС «Новый Туркестан» («Neu Turkestan»), будущий 1-й Восточно-мусульманский полк СС [56]. Майор немецкой разведки Андреас Майер-Мадер до того как принять командование этим подразделением находился при штабе командования Восточными легионами (Kommando der Ostlegionen), а еще раньше служил военным советником у Чан Кайши [71]. Всего количество представителей народов СССР, служивших в вермахте, войсках СС и полиции составило 1,2 млн. человек. Захваченные территории в ускоренном темпе брались в идеологический оборот, проходили Конференции угнетенных народов Восточной Европы и Азии, первая из которых собрала 12 делегаций, представлявших различные «национально-революционные организации» [4][13]. Как отмечают Р. Мэнвэлл и Г. Франкель: «К концу войны в 1945 году существовало уже 35 дивизий Ваффен-СС, большинство солдат которых было завербовано в оккупированных странах» [56].