-- Что желаете?

   -- Так... чорпу нам дай, уважаемый, две большие миски, -- начал Левиор и почувствовал, как Кинк дёргает его за рукав. -- Три большие миски чорпу, -- поправился он.

   Онталар понимающе улыбнулся и кивнул.

   -- С рыбой?

   -- С мясом.

   -- Это Ам-ти-Тарк, градд. Самая свежая рыба в Хаггоррате! Есть у нас, конечно, и мясо, но...

   -- Ну хорошо -- с рыбой. Так... ещё давай нам... -- Левиор заглянул в услужливые глаза пузатого онталара и понял, что с кем -- с кем, а с ним по части выбора блюд ему не тягаться. -- Что у тебя есть, уважаемый, вкусненького? С дороги мы -- проголодались.

   -- Так это... любое блюдо из рыбы скажите -- мой кухарь враз сготовит.

   -- Я вашей кухни не знаю, сам предложи.

   -- Креветки, жаренные в панировке, с сыром, в чесночном соусе, в кокосовом молоке, с рисом и яйцом. Кальмары, тушённые в сметане, фаршированные лососем, пикантные с ветчиной, чесноком и перцем. Акула, нашпигованная васаргой и древесными грибками по-реммиарски. Салат из акулы с селёдкой. Катранец под соусом из пережжённой коры баока и солёного лимона. Супчик из акульих плавников...

   -- Достаточно, уважаемый! Принеси две акулы по-реммиарски, креветок... в чесноке, свежих овощей и кувшин тыквенного сока. Если знаешь что-то ещё, что, по твоему мнению, эти блюда дополняет, -- тоже неси... Так? -- спросил он Кинка, когда онталар ушёл.

   -- Да, -- шмыгнул тот носом, -- только катранца с баоком я бы тоже попробовал. Говорят, вкуснотища -- язык проглотить можно!

   -- Не спеши, -- взлохматил ему волосы Левиор, -- это только начало. Попробуешь всё что захочешь...

   Через десять минут явился слуга, поставил на стол сок и двухцветные керамические миски с дымящимся чорпу и овощами.

   -- Акула по-реммиарски будет готова через четверть часа, -- предупредил он.

   -- Это нас устраивает.

   Взялись за ложки. Ели молча: для Кинка это было наиважнейшее из всех занятий. Левиор же пытался сообразить, как ему так заболтать Сулойам, чтобы они сами отдали ему свою одёжку.

   Навскидку вырисовывалось несколько вариантов, самым простым из которых было заказать вина и, угостив жрецов, втереться к ним в доверие. Путём усиленных возлияний довести себя (фиктивно) и их (натурально) до желаемой в таких случаях кондиции. После чего, пребывая как бы в душевных терзаниях, поведать о злыдне-папаше, оставившем любимого сынульку без наследства, или же о великой и неразделённой любви. А то и вовсе о сбежавшей от алтаря невесте рассказать... Два последних варианта (а может, и все три) лучше было объединить -- так оно жалостливее получится... Дальше что? Выпить ещё. Немного поплакаться. Поскулить. Похныкать. Хряпнуть в сердцах по столу кулаком и натурально так засомневаться: а стоит ли вообще такому неудачнику жить в этом подлом и жестоком мире? Вспомнить все обиды и неожиданно признаться, что, дескать, в глубине души всегда желал служить Великому богу Ихольару и почитал сие не за труд, а за великое благо, тем паче что рыбу всегда любил, особливо солёную с пивом. И вот теперь, когда добрые братья Сулойам вразумили наивного дурачка, считаю, мол, что настал наконец момент и нужно, отринув бренное, предаться в руки... плавники?.. или нет... короче, что там у него? В общем, не важно, главное -- что желаю вверить себя Великому Ихольару и душой, и телом! Чтоб эта тварь безрогая была жива и здорова на веки вечные!

   Буйное воображение тут же отобразило растроганных до слёз жрецов, утирающих глаза платочками, безрогого бога Ихольара, помахивающего рыбьим хвостом, и блаженного ликом Левиора, стоящего на коленях и молитвенно скрестившего пальцы.

   "Тихо, -- успокоил он себя, борясь с приступом истерического смеха и пытаясь домыслить финальные детали. -- Так вот, -- подумал, -- веришь или нет, а после такой обработки любой из жрецов, будь то Белый, Чёрный или даже Красный, незамедлительно предложит тебе пополнить стройные ряды Сулойам. Ну а там и до примерок с последующими переодеваниями недалеко. Свои уже, как-никак!"

   Неплохо, но... Был в этом плане один маленький изъян: любой из присутствующих... как ни крути, а от онталара и слуги его никуда не деться -- не выгонишь же их из собственной таверны! Так вот, попади любой из этих двоих в руки Кьегро Тавуа -- обязательно вспомнится ему (уж экзекутор расстарается), что именно подозрительный человек по имени Дисаро напросился в друзья к доверчивым жрецам, споил их и, соответственно, имел злонамеренный умысел присвоить их одежду и средство передвижения, то есть осла. В том, что осёл был, Левиор почему-то не сомневался. Или просто, потакая детским фантазиям, сильно хотел в это верить. То, что его обвинят в мошенничестве, Левиора не очень беспокоило, а вот то, что Кьегро будет знать его новые приметы, грозило обернуться большими неприятностями. Другие варианты он отсёк в связи с такой же явной несостоятельностью.

   "Надо сделать так, чтобы Сулойам самим рассказывать о своих похождениях было стыдно, а ещё лучше -- чтобы опасно... Ну, и как мне быть? -- поковырялся он в зубах несъедобным рыбьим хрящиком. -- Что прикажете делать? Не опускаться же до банального грабежа! А что, можно... -- Левиор сразу отсёк все подобные варианты, во множестве предлагаемые ему мозгом, блуждавшим в поисках подходящего решения. -- Грабёж -- это не мой метод. Тем более что последствия те же: их хоть окрути, хоть ограбь -- подозрение на тех немногих, что сейчас в таверне. А в лесок Сулойам никак не выманить -- они тут, похоже, всю неделю гулять собрались".

   Пока он думал, занимавшие центр зала торговцы разошлись и стало непривычно тихо. Теперь по таверне гуляли лишь хохотки и крики веселившихся жрецов -- они пели похабные куплеты из "Сааха и Неоры", смеялись, спорили; толстогубый всё время подначивал своего более серьёзного товарища, а орлиноносый, хоть и пытался держать себя в руках, нет-нет да попадался в ловушки коллеги.

   -- Смотри, Гелд, какую гору тарелок парнишка несёт! Спорим, что ещё пяток сверху доложить можно! И дотащит! Стой! -- остановил он слугу, азартно приподнимаясь из-за стола; колокольчики на его поясе звякнули. Слуга остановился. -- Иди-ка сюда!

   -- Уходи, не слушай! Брось, Прев, -- орлиноносый помахал копчёным осьминожьим щупальцем, -- и без спора ясно, что дотащит.

   -- Ясно, да не ясно: а вдруг не удержит и навернётся со всей этой горой посуды?

   -- Не навернётся. Иди уже, -- словно хлыстом, взмахнул щупальцем в сторону застывшего слуги орлиноносый. -- Мы пошутили!

   И всё в том же духе. Выпивали они не так рьяно, как поначалу показалось Левиору, да и горы опустевшей посуды накопились не от скорости употребления спиртного и закусок, а от их (Сулойам) неряшливости. Когда слуга в очередной раз подошёл к их столику, намереваясь убрать два опустевших кувшина из-под вина и прибраться на порядком загаженном столе, орлиноносый быстро отшил его:

   -- Иди отсюда, не подслушивай! -- с раздражением прикрикнул он, замахав руками. -- Нам и так хорошо. Надо будет убрать -- позову.

   -- А спорим, что он... -- затянул старую песню толстогубый. И так далее...

   "Ну хорошо, -- подумал Левиор, -- не хотите по нормальному пить -- дядька Дисаро вам поможет!"

   Как ни крути, а начинать надо было с выпивки, и Левиор, взмахом руки остановив уныло бредшего мимо слугу, попросил его позвать хозяина и принести стакан ключевой воды.

   А тут и помощь пришла. Как это часто бывает, неожиданно -- что называется "откуда не ждали":

   -- Что ты, дядька Дисаро, мучаешься? -- жуя, произнёс Кинк так, что трудно было разобрать. -- Хочешь, скажу, что надо делать?

   -- Да? -- он удивлённо посмотрел на мальчишку, за обе щеки уплетающего чорпу из второй уже миски. Первая была вылизана до зеркального блеска -- не то что остатков пищи или соуса, даже эмали на ней, казалось, поубавилось!

   -- Ты ж не просто так на Сулойам таращился?