Он сильно проголодался и замёрз к тому же давно потерял счёт времени и понятия не имел, сколько уже пройдено и в каком направлении. В конце концов, свалившись от усталости, он заснул, свернувшись калачиком прямо на широких ступеньках...

   ...Очнулся Тэйд так же неожиданно, как и уснул. Некоторое время понадобилось ему на то, чтоб понять, где находится, и что теперь нужно делать. В очередной раз обшарив карманы в надежде найти хоть крошку съестного, он обнаружил, что в них ничего нет -- совсем ничего. Не считая, разумеется, нескольких крошек злосчастной чемирты.

   Пройдя по туннелю, как ему показалось, несколько лиг, он оказался в новой пещере, стены которой были выложены из тёсанного серого камня. В углу пещеры журчал небольшой водоём -- шагов десять в поперечнике, а по одной из примыкавших к нему стен струилась долгожданная влага.

   Студёная вода обожгла горло. Тэйд долго не мог оторваться, пил и пил, не переставая, пока, мысленно сравнив себя с раздувшимся бурдюком, понял, что сейчас лопнет или же его стошнит. Тогда он сел на выступ на краю озерца и, привалившись плечом к сухому выступу, принялся осматривать пещеру, осоловело скользя взглядом по еле видимым в полумраке узорам стен.

   "Что там с Саимой?.. И с остальными?" -- волнения, как это обычно бывало, когда онталар попадал в передрягу, он не чувствовал, что казалось хорошим знаком, а потому предпочёл отложить мысли о друге в сторону и попереживать за себя.

   -- А это что? -- вырвалось у него.

   "Как я сразу не заметил?"

   В углу что-то лежало. Сперва он увидел какую-то непонятную горку, поначалу приняв её за груду мелких камней, но, приглядевшись, понял, что это старые, запорошенные пылью кости вперемешку с каменным крошевом и кусками ржавого металла.

   Он приблизился, едва совладав с неожиданно накинувшимся волнением. И, воровато оглядевшись, будто кто-то мог его сейчас увидеть и осудить, тронул груду останков носком сапога.

   С грохотом вывалились какие-то железные пластины -- части доспеха и рука, точнее кости руки, сжимавшие подёрнутый ржавчиной сааум-ахирский рап-сах. Тэйд поднял клинок, встряхнул его, освобождая от притязаний прежнего владельца, и, брезгливо вытерев рукоять о штаны, принялся ворошить им груду костей. Нашлись и ножны -- дорогущие, инкрустированные жёлтыми камешками и дииоро. Сверкнула, среди костей металлическая пластинка величиной чуть больше монеты с почти истёртой руной, с одной стороны, и каким-то неизвестным Тэйду символом, с другой. Ещё была пирамидка-астрагал, с первого взгляда обычный камень для игры, но не с точками цифр, а со стихийными знаками на каждой из сторон. Тэйд подышал на неё, потёр о штаны.

   "Странный камень. Верно, для гадания или ещё для чего, -- подумал он, взвешивая на руке пирамидку. -- Тяжёлая. И второй нет, -- он поковырял в костях в надежде отыскать пару. -- Надо будет отцу показать".

   Внезапно его внимание привлекли яркие отблески в одном из дальних углов пещеры. Свод в том месте опускался очень низко -- пришлось пригнуться, чтоб продолжать движение, потом встать на четвереньки, а после и вовсе лечь и тянуться к сверкавшему предмету рукой. Он долго шарил ладонью в груде камней, пока, наконец, не коснулся, как выяснилось мгновением позже, старинного кри, искусно высеченного из куска зелёного камня. Зажим был выполнен в виде двух пар женских рук, должных, по задумке мастера, обхватывать волосы снизу, как обхватывает верёвку карабкавшийся по ней человек.

   "Чудное кри, -- порадовался очередной находке Тэйд, рассматривая искусную работу. -- Мизинец вот только откололи, варвары, -- он послюнявил палец и потёр место скола, -- или... неужели так было? Сомневаюсь".

   Он прекрасно понимал, как ему повезло, ведь вряд ли бы ему увидеть эту диковинку, если бы он не пригнулся и не стал копаться в груде костей.

   Кри в Срединных Землях носили все: люди и сэрдо, мужчины и женщины, знатные сиории и къяльсо, воины и крестьяне, юные девы и умудрённые сединами старцы, даже прыщавые подростки норовили поскорее отрастить волосы, чтобы тут же скрепить кудельки любым, пусть самым дешёвым, деревянным кри. Как и любые украшения, кри делились на мужские и женские, но именно это, Тэйд был уверен, было мужским.

   "Себе оставлю", -- решил он, внимательно оглядывая остальные находки: горсть старинных монет древней, храмовой чеканки, пластинка с руной и неведомым знаком, пирамидка со стихийными знаками, рап-сах, несмотря на небольшую ржавчину, находившийся в отличном состоянии.

   Тэйд нанёс воображаемому противнику несколько коротких, вполруки, ударов, после чего резким, уверенным движением вложил меч в ножны. "Вычищу, отполирую -- будет как новенький!"

   Он побродил ещё немного по пещере, в надежде найти ещё что-то, но, убедившись, что всё, что было можно, он уже нашёл, неторопливо направился к выходу, у которого его ждал новый выбор: три арки у дальней стены пещеры и расходящиеся в разные стороны туннели. На этот раз он долго не думал, решение у него уже было, -- направился в правый.

   Вскоре он не только не пожалел о своём выборе, а, наоборот, ещё долго вспоминал о последовавших за этим событиях с благодарностью и трепетом. А всё потому, что с широкого уступа над озером, на который его вывела шахта туннеля, он увидел прекрасную девушку.

   Поначалу он подумал, что ему померещилось, и часто-часто заморгал, пытаясь стряхнуть наваждение, и даже ущипнул себя за ногу. Но нимфа не исчезла. Она по-прежнему стояла на одном колене перед озером и умывалась, что-то мурлыча себе под нос.

   "И кто же вы, прекрасная незнакомка?"

   Понаблюдав немного и убедившись, что перед ним не мираж, Тэйд поспешил лечь на выступ и принялся оглядываться в поисках спуска. Он ощупал стену под собой -- она изобиловала выступами и глубокими трещинами. Уступ находился невысоко, и Тэйду показалось, что он может легко спуститься или даже спрыгнуть, но тогда он точно бы наделал шуму, что никак не входило в его планы. Окликнуть девушку он не решился, побоявшись, что она испугается и убежит.

   Он старался спуститься как можно тише, и у него вроде как получилось, но, когда ступни коснулись пола, за спиной послышался низкий уверенный голос:

   -- А теперь отстегни ножны, положи на пол и повернись. Медленно...

   Несмотря на неожиданность, Тэйд растаял -- он с благоговением представил, как ради обладательницы такого голоса он с лёгкостью бросается Хорбуту в пасть.

   Он повернулся.

   Девушка не боялась, но предусмотрительно отступила ему за спину. Лица её он не увидел -- беспокойный взгляд выхватил только, как сверкнул наконечник нацеленной в него стрелы.

   "А она не из пугливых, -- подметил Тэйд, сглатывая подступивший к горлу комок, и лишь теперь додумался отстегнуть и положить на пол ножны с рап-сахом. -- Это хорошо".

   -- Кто ты такой? -- приятный голос девушки, вопреки звучавшей угрозе, ласкал слух. -- Ступай к огню и не дёргайся.

   Только теперь Тэйд разглядел рядом с костерком пожитки девчонки и лёжку из каких-то лохмотьев -- все признаки ночёвки. А через несколько шагов он почувствовал запах жареной рыбы и чуть не захлебнулся слюной. В голове у него смешались все мысли, чёткой осталась одна-единственная -- о еде. К слову сказать, она последнее время и так занимала всё пространство его головы, но девушка, её божественный голос, так похожий на голос сирены, и нацеленная прямо в сердце стрела на время оттеснили её. Теперь же она (мысль о еде) снова отвоёвывала свои позиции и с удвоенной силой порабощала сознание Тэйда.

   -- Отойди к стене и сядь. Имя есть у тебя? -- наконец Тэйд смог разглядеть нимфу. Она остановилась немного сзади и, склонив голову набок, не менее внимательно изучала его.

   Тэйд молчал. Он отчаянно хотел заговорить, но не мог -- язык прилип к нёбу, и он понял, что не в силах произнести даже собственного имени.